Звездный Патруль. Книга XII. Мягкий приговор - Артем Лукьянов
— Стойте! Не имеете права! Я по закону Эдэмии ничего не нарушил! … Мы распивали напиток, и она захотела интима, потому что я богат! … Тут многие хотят забраться в постель к гражданину Эдэмии, чтоб свою жизнь устроить! … Откуда ж ей было знать, что я вдовец!
Брод понимающе покачал головой.
— Форкману это расскажешь, ублюдок! — рявкнул на него Артур.
Блюмен и Мастерсон тем временем помогли Антане с ее комбинезоном. Самостоятельно она одеть его не могла.
— Напиточек мы тоже заберем на экспертизу — улыбнулась Астерия.
— Это воровство! Не имеете права! — прокричал тот. — Развяжите меня хотя бы!
Компашка уже поднималась по лестнице, и только Брод немного задержался, чтоб найти и извлечь дата кристалл с записями.
— Мда… Тварь ты поганая! Разве не видишь, что она еще ни разу! Вон сколько крови на кровати! … Страшно подумать, что тебе за нее дед сделает!
— Постой! — крикнул он снова.
Брод нашел, что искал, и неспешно подался к выходу наверх за остальными.
— Постой говорю!
Брод остановился и повернулся к нему.
— Сколько? — прошипел Севано.
— У-у-у-у — протяжно выдал Брод и наигранно с сочувствием к незавидной судьбе извращенца покачал головой. — Ну, только если с секретом зелья.
— Хорошо… Я г-г-готов на любую сумму, что назовешь… Просто дайте мне время убраться отсюда! Вы меня никогда не увидите больше! — залепетал Севано, нервно и судорожно заикаясь.
На этот раз Брод словно вошел в его незавидное положение и согласился.
На акваботе царили всеобщая радость и веселие. Лишь только два человека не особо участвовали в якобы удачном завершении темы. Брод, хоть и старался, но все же слова этого извращенца про Патруль не выходили у него из головы. То, что он вытворял тут на Эдэмии, Брод посмотрел по записям. Антана была не первая жертва. Были у него и другие. Брода поражало то, с какой жестокостью и ненавистью он насиловал своих жертв при том, что те даже не сопротивлялись. Напиток явно что-то содержал или с чем-то смешивался, потому что спустя час или около того Антана все еще не пришла в себя, но зато вырубилась и уснула прям в каюте аквабота, облокотившись на Блюмена. Тот же был бледен, как полотно. Он со всеми посмотрел всю запись. Его вырвало еще там на острове. Чудом было то, что он не убил этого Севано на месте. Астерия, Мастерсон и Артур веселились и праздновали. На чейн-аккаунт молодой Фьюри упала кругленькая сумма кредов.
— Брод, ты чего такой не веселый, а!? — резко переключилась она на него.
Брод ничего не ответил, но лишь натянуто улыбнулся.
— Оставь этого оборзевшего поца! Он видимо уже забыл, как тебе ботинки лизал! — злобно выдал Мастерсон, даже не поворачивая улыбающегося лица в сторону Брода.
— Ха! Я помню! Это было прикольно! — внезапно выдал Артур.
— Во! Даже Артур помнит, а ты лебезишь возле него… Может он вообще никто и зовут никак… Би-Нова!? Вот пусть и докажет, что он сынок губернатора Марса!
Договорив он убрал улыбку с лица, злобно посмотрел на Брода и добавил:
— Ты мне еще за этот синяк ответишь!
— Уймись, Мастерс! Брод — наш герой! … Это ж он придумал разводку с дедулей Форки…
— А почему разводка? У нее дед — глава ОВБ Сектора. Об этом все знают — удивился Мастерсон.
Астерия покосилась на спящую на плече у Блюма Антану и негромко сказала:
— Поговаривают, что у Форки есть любовница… Плевал он на своих детей, внуков и внучек… Антана просто кичиться своей фамилией, чтоб быть в тусовке.
— Серьезно!? — удивился Мастерсон. — Вот это позор!
Брод слышал все, что говорили за спиной спящей Антаны. Подобное отдавало низостью, но он гнал от себя эти мысли, понимая, что пережитое так сразу не забудешь.
Раскол
Антану на тренировках и лабораторных никто не видел почти всю следующую неделю. Брод знал, что после того, как ее доставили в лазарет на академке, их совместные посиделки в столовке и вообще резко прекратились. На очередной вечерний движ Брод пришел с большим опозданием. Зайдя в столовку заметно позже, почти перед самым отбоем он застал компашку, но ожидаемо без Антаны.
— Что ты с нами забыл, а!? — внезапно грубо обратился к нему Мастерсон. — Вали отсюда!
Брод замер на полпути к столу. Однако Астерия, завидев его нерешительность, махнула ему рукой.
— Мастерс, угомонись! … Ну вмазал тебе Брод за паникерство! Ну, с кем не бывает!
И сама Астерия, и ее брат Артур залились смехом. Чуть улыбнулся, подражая им, «отрешенный» и погруженный в себя грустный Блюм. Только Мастерсу было явно не до смеха. Брод догадывался, что именно терзало рыжего курсанта, но не хотел вообще тормошить тот день, хоть и принесший им по финалу кучу кредов. В компашке вообще с тех пор наметился некий раскол. Только близнецы пребывали в хорошем настроении и уже обдумывали дальнейшие планы. Блюм заметно скучал без Антаны. Все знали, что он питал к ней чувства, потому и не трогали его. Мастерс же откровенно «булил» Брода в надежде как-то, то ли отыграться за позор того дня, то ли вымести злобу за свою собственную трусость и паникерство.
— Почему я должен угомониться, а!? Мы тут все открыты, без секретов! … А он что!? Полизал ботинок Астерии и примазался!?
Мастерс откровенно издевался над Бродом. Тот молчал в ответ. Астерия, явно потеряв хороший настрой из-за этого всего, вздохнула. Брод знал, что они с Мастерсом — это как Рико и Манита из его бывшей компашки по спец-программе. Они встречались, но делали вид, что не пара.
— Ладно, Мастерс, что ты предлагаешь? — спросила она би-Кензи уже серьезно.
— Пусть докажет, что он би-Нова, а не проходимец… Мы даже не знаем червивый ли он!
Астерия засмеялась от услышанного.
— Ну, ты скажешь тоже! … Да би-Нова даже в страшном сне не допустил бы, чтоб сыночка проэмбрионили!
— Да с чего ты взяла, что Гаррисон не обманул тебя насчет Брода, а!? — резко крикнул на нее Мастерс.
Теперь Брод догадался откуда близнецы узнали, что он им не заливал по поводу своего происхождения. «Ну, конечно! Этот старик-капитан и сдал меня им! … Вначале пытался убедить, что с ними плохо, а потом сам же и подтолкнул в объятия! Зачем!?».
— Гаррисон слишком уважаемый капитан, Мастерсон! Даже папик лебезит перед ним!
— Ну. Так в чем проблема!? Кредов у нас много, слетаем на Марс, завалимся к папаше Брода и поздороваемся, не!?
— Ну, ты и придурок,
