Сердце Солнечного воина - Сью Линн Тань
– Мне нужна информация, – сказала я вместо этого. – Какие последние новости ты слышал о Небесном дворе?
Как наследник Царства демонов Вэньчжи везде имел глаза и уши и наверняка внимательно следил за своим величайшим соперником и врагом. Принц вздохнул, натягивая на себя одежду.
– Есть еще одна причина, почему я пришел сегодня вечером. Почему был более… настойчив. Остерегайся новоявленного генерала. Согласно моим источникам, он проявляет к тебе большой интерес.
– Генерал У? Помимо того что он просил императора приговорить меня к смертной казни? – Внутри все сжалось. Вэньчжи был не из тех, кто легкомысленно разносит сплетни. Вдобавок меня тревожили трудности Шусяо. – Почему ты в это веришь?
– Он внимательно следит за теми, кто общается с тобой, за твоим домом, изучает записи об этом месте, напоминает о нем императору.
Холод поднялся из глубин моего желудка. Отчасти хотелось довериться Вэньчжи, как прежде. Пусть на сердце остались шрамы от его обмана, принц мог знать что-то полезное. Я неохотно рассказала ему о лавре.
– Злоумышленник пытался уничтожить дерево или собрать семена? – спросил он.
Первый вариант не приходил мне в голову, но я вспомнила, как мастер Ганг останавливался после каждого удара. Это не походило на попытку срубить дерево.
– Он хотел добыть семена. К счастью, это оказалось кропотливой задачей, потребовалось несколько ударов, чтобы получить всего одно. Он залил руки и дерево своей кровью.
– Не покажешь мне лавр? – Когда я не ответила, Вэньчжи пояснил: – Я просто хочу помочь тебе. Клянусь жизнью.
– Ты мне уже много чем клялся.
– Теперь я другой человек.
Я не поверила ему, уже выискивая на лице и в тоне признаки обмана. Вряд ли Вэньчжи изменился; он наплел бы что угодно, лишь бы получить желаемое. Однако я ценила его острый ум. Было бы своего рода предательством допустить его в мой дом: и по отношению к Ливею, и по отношению к себе. Но я держалась настороже; меня бы не застигли врасплох. И если Вэньчжи снова предаст меня, то на сей раз заплатит сполна.
Вокруг царила тишина, которую нарушали только звуки наших шагов. Хорошо, что так поздно: все спят, и не придется объяснять маме или Пин’эр, что у нас за гость. Вэньчжи внимательно все разглядывал: шелковые фонари, расписанные ширмы, резной деревянный стол. Задержался снаружи, любуясь серебряной крышей, сияющей землей, лесом лунно-белого османтуса.
– Мне было интересно увидеть твой дом. Он прекрасен, – тихо признался Вэньчжи.
Я отрывисто кивнула, не желая вступать в беседу.
Мы шли между деревьями, и свет фонарей отбрасывал наши тени на землю. Никто из нас больше не проронил ни слова, пока мы не подошли к лавру. Его семена блестели, как упавшие звезды, запутавшиеся в паутине ветвей. Вэньчжи прижал ладонь к гладкой коре, затем резко дернул семечко. То не поддалось, хотя листья задрожали, а ветка склонилась.
– В этом дереве странная энергия. Холодная, как и у многого здесь, но разрозненная, будто две половины единого целого, – заметил он.
– Что это значит? Что оно может делать?
– Я не уверен. – Вэньчжи нахмурился. – По возвращении сюда ты не заметила странностей?
Я поколебалась, но все же сказала:
– Моя жизненная сила восстановилась быстрее, чем ожидалось. Я думала, во мне пробудилась какая-то доселе спящая таинственная сила.
Он потянулся к лавру.
– Вот только виновником было дерево.
Регенерация, сказал Ливей. Зачем императору жаждать такой власти? Нефритовый дворец битком набит целителями. Я украдкой взглянула на Вэньчжи, пытаясь понять, что таится в его глазах: беспокойство или жадность…
– Синъинь, ты все еще подозреваешь меня? – Его рот скривился в улыбке. – Я больше не хочу становиться твоим врагом.
– А если что-то изменится? Если наши намерения вновь столкнутся? Несомненно, ты выберешь себя.
– Нет, – твердо сказал Вэньчжи.
– Откуда тебе знать?
– Потому что я на такое не пойду. Противопоставить себя тебе – все равно что пойти против самого себя. – Он помолчал. – Когда я сделал тебе больно… мне тоже было больно.
Я уставилась на его жесткое лицо, ошеломленная столь категоричным признанием. Никакие слова не приходили в голову, ни возражения, ни оскорбления.
– Что бы ты ни думала, я некровожаден по натуре и не жажду власти только ради нее самой. Теперь надеюсь убедить своего отца, что мир – лучший выход. Цена войны слишком высока даже для победителя.
В наших совместных битвах Вэньчжи никогда не получал чрезмерного удовольствия от завоеваний и не радовался поражению соперника. Его решения были рассчитаны на уменьшение кровопролития, даже когда он служил в армии своего врага. И я верила, что пока Вэньчжи хочет помочь, он не причинит мне зла.
Его голова дернулась вверх, веки опустились. Я замерла, почувствовав приближение ауры бессмертного, хотя чары меня не предупредили. Пришел Ливей. В груди образовался узел. У меня не было желания повторять их последнюю встречу, когда дело дошло до мечей. Это я годами дружила с Вэньчжи, а вот Ливей по праву считал его предателем и угрозой.
Вэньчжи склонил голову.
– Не буду создавать проблем.
Не успела я ответить, как мерцание окутало его, скрывая из виду. Мгновение спустя легкий ветерок пронесся сквозь деревья, и аура Вэньчжи исчезла. Он ушел так же внезапно, как и появился.
Мое напряжение ослабло, хотя на смену быстро пришло чувство вины. Ливей вышел из-за деревьев и приблизился ко мне. Поверх белой нижней одежды был накинут серый халат, небрежно завязанный на талии. Должно быть, принц собирался в спешке.
– Я почувствовал, что кто-то прошел через барьер, да еще в такой час. Хотел убедиться, что угрозы нет. – Он улыбнулся. – Еще один незваный гость?
Вэньчжи впервые пришел сюда после изменения чар. Я была готова кивнуть, солгать: нужные слова пришли легко – и все же не могла обмануть любимого.
– Это был Вэньчжи.
Я приготовилась к стычке. Повисла короткая пауза.
– Он уже приходил раньше?
Принц оставался спокойным, хотя говорил напряженно. Уж лучше бы ругался, как-нибудь развеял это гнетущее ощущение, что я разочаровала его.
– Да, но я к нему не выходила.
Выражение его лица стало каменным.
– Почему же теперь вышла?
Я замолчала, не желая рассказывать ему о музыке, про то, о чем мы говорили с Вэньчжи на балконе.
– Ты попросила его прийти?
– Нет.
– Но и не прогнала.
Ливей провел рукой по волосам, темные пряди блестели на фоне белого халата. Я вспомнила ту ночь, когда он прибежал ко мне в комнату во дворе Вечного спокойствия, как целовал меня с такой жадностью и нежностью, пробуждая страсть, которая до сих пор горела во мне. Однако сегодня вечером о любви не было и речи.
– Я думал, ты презираешь его, никогда больше не захочешь увидеть. А теперь обнаруживаю, что вы вместе гуляете по ночам…
– Все не так, – твердо перебила я, борясь с уколом стыда. – Он хотел увидеть лавр. Я думала, Вэньчжи сможет помочь.
– Ты сказала ему о лавре? Настолько доверяешь ему после всего, что он сделал?
Ливей был явно потрясен. Я подняла подбородок.
– Я ему не доверяю, но он может нам помочь. Вэньчжи хочет загладить свою вину.
Мое оправдание прозвучало так неуверенно, будто кто-то сочиняет детям сказку, чтобы завоевать их доверие.
– Он лишь затеял очередную игру, потому что правила изменились, а ему все еще хочется победить, – заявил Ливей.
– Он не друг, но может быть союзником. Учитывая, что нас отрезали от друзей, я не в том положении, чтобы отвергать помощь.
– Я с тобой, – Ливей сжал мою руку, – и доверяю тебе. А вот ему – нет. Обещай мне, что будешь осторожна.
– Хорошо, – серьезно заверила я.
– Возможно, мне следует перенастроить чары, чтобы не допустить некоторых нежелательных вторжений. – Его голос посветлел, и последние следы гнева развеялись.
Я рассмеялась, радуясь, что худшее позади.
– Возможно, следует вообще запретить вход всем посторонним.
– Надеюсь, мне
