Николай Басов - Лотар-миротворец
На палубе появился Рубос. Он понял ситуацию без лишних вопросов, да и фламинго были уже недалеко. Даже цвет их оперения — мертвенный, как проклятие, и в то же время ослепительный — можно было разглядеть без всякой зрительной трубы.
— Рубос, неси арбалеты, да стрел побольше.
Мирамец исчез. Следом за ним пронесся Сухмет. Он хотел помочь мирамцу, захватить посох Гурама и вооружиться Утгеллой. Идея с посохом в самом деле была недурна.
Прежде чем уйти с мостика, Лотар повернулся к Купсаху:
— Прикажи еще защитить рулевого щитами или какими-нибудь циновками. Уж очень он на виду.
Погоня продолжалась недолго. Уже через полчаса, когда фламинго, набрав высоту на добрую тысячу футов больше, чем «Летящее Облако», выстроились в прямой ряд, чтобы атаковать корабль, стало ясно, что боя не избежать. Боя, который очень быстро может закончиться поражением — уж очень велико было преимущество противника.
Это понимал даже Джимескин, которого попросили подносить стрелы к баллистам.
— Что они собираются делать? — спросил Лотара Рубос, накладывая стрелу на тетиву арбалета. — Я в такой войне никогда не участвовал и не понимаю ситуацию.
— Я тоже.
Вдруг Сухмет вздрогнул:
— Господин мой, может быть, тебе превратиться в Черного Дракона? Тогда от одного твоего дыхания они разлетятся, как…
— Да, Лотар. Это может спасти нам жизнь.
Желтоголовый покачал головой:
— Нет. Это как раз и кончится нашим поражением. Не знаю почему, не могу объяснить, но чувствую. Словно они именно этого и добиваются.
— Ну, тогда…
Рубос поднял арбалет и выстрелил в первую из соскользнувших в атакующее пике фламинго. Стрела прошла гораздо ниже, чем нужно. Или погонщик заметил выстрел и чуть придержал свою птицу.
Лотар повернулся к Сухмету:
— Может быть, ты сумеешь поджарить некоторых птиц своей магией?
— Нет, господин мой, тут все слишком быстро меняется, я буду промахиваться.
Выстрелила одна из баллист. Туча стрел пронеслась совсем близко от одного из фламинго. Но ни одна не задела его. Птицы ловко уворачивались. Их маневренность просто поражала.
Тут одна из цепочек птиц вдруг развернулась боком и стала сбрасывать ослепительно белые шарики примерно туда, где «Летящее Облако» должно было оказаться через несколько мгновений. Но Купсах не стал дожидаться.
— Санс, круто влево, провалиться мне на месте!
Корабль заложил такой вираж, что выстрел из второй баллисты ушел вообще в сторону далекой грозы.
Одна из птиц пролетела вниз почти как камень, но наездник успел выстрелить в корабль из небольшого арбалета. Он целился в гондолу, однако горящая стрела воткнулась в борт, рядом с Партуазом, который пытался бить из лука, как на стрельбище. Могучий телохранитель прервал стрельбу и выдернул пылающую стрелу из обшивки. Потом швырнул ее вниз и снова потянулся за стрелой, которую ему протягивал Джимескин.
Нужно было что-то придумать.
А тем временем белые шары долетели почти до корабля. И одна из бомб взорвалась…
Белый, переливающийся морозными искрами шар вспыхнул перед «Летящим Облаком». Парящие вниз другие белые бомбы, попадая в этот шар или касаясь его, взрывались такими же облаками. После взрыва первой бомбы чуть правее по курсу повисла белая, дохнувшая ледяным холодом, туча.
Проходя мимо, «Летящее Облако» задело ледяную тучу самым кончиком правого крыла, которое тотчас покрылось узорчатым, переливающимся налетом. При очередном взмахе эта часть, не выдержав давления воздуха, отломилась, а все крыло содрогнулось.
— Оружие глубокого охлаждения, — пробормотал Сухмет. — Пятьсот лет, как минимум, такого не видел.
Тем временем наверху фламинго выстраивались в новый ряд, чтобы опять блокировать полет «Летящего Облака» уже с другой стороны. Их стало больше, почти три десятка. Погонщики догадались, что именно массированный и слаженный удар обеспечит им победу.
Баллисты стреляли теперь не переставая, один раз выстрел даже накрыл птицу, но три или четыре стрелы, засев в твердых, как железо, перьях, лишь заставили ее повернуть на юго-восток. Это разочаровало даже стрелков, они вовсе не убили этого зверя, они всего лишь отогнали его, а три десятка других снова приготовились.
Рубос стрелял из арбалета. Он все точнее и лучше цедился. Вскоре Лотар понял, что во фламинго можно попасть, если отвлечь внимание наездников, чтобы они не уворачивались… И еще он разглядел за спинами наездников большие корзины с белыми шарами.
— Сколько у них этих припасов? — спросил он Сухмета.
— Они не очень тяжелые, господин. Их даже ветром сносит.
— Из чего они сделаны? — не очень к месту поинтересовался Рубос.
— Из воздуха, если мне память не изменяет.
— Тогда у них этих штук очень много, — решил мирамец и стал целиться в самую нижнюю птицу.
Они снова сбросили свои шары почти одновременно, но на этот раз Купсах сумел резко затормозить, используя встречный ветер и очень резко повернув крылья в главных шарнирах, и даже чуть отдрейфовать назад. Ледяные заряды опять взорвались перед самым носом.
— Да, если мы ничего не придумаем, нам конец, — сказал Рубос, вставая с палубы, куда его опрокинул последний маневр.
— Через пару заходов они могут нас прикончить.
Лотар оглянулся. Позади стоял бледный, как бумага, Джимескин.
— Иди помогай Партуазу, — посоветовал ему Лотар.
Банкир что-то пробормотал, может быть, выругался, но послушно повернулся и, цепляясь за снасти, пошел назад.
— Зря ты его так. Он не виноват, что ему… — начал было Рубос, но не продолжил.
Лотар наконец кое-что придумал. Он опустился на колени, положил перед собой две арбалетные стрелы и стал шепотом читать заклинание. Стрелы вдруг стали медленно таять, растворяясь в воздухе, как сосульки. Вместе с ними стали таять и доски палубы, но они были толстые, и слабое заклинание Лотара не сделало их совсем прозрачными.
Потом Лотар наложил одну из невидимых стрел на тетиву арбалета и наступил на вторую, чтобы не потерять ее. Выпрямился.
Фламинго стали прицеливаться. До сих пор они не получали почти никакого отпора и потому опустились гораздо ниже. Теперь до них было не больше пятисот футов. Для такого стрелка, как Лотар, это были уже пустяки.
Но когда он выстрелил, ничего не произошло. Рубос с раздражением проворчал:
— Ты куда делился, Желтоголовый?
Лотар не ответил, потому что именно в этот момент погонщики птиц сбросили свой смертоносный груз. На этот раз Купсаху пришлось сорваться в такое резкое пике, что только снасти засвистели, а корпус затрещал, напрягаясь каждым своим соединением. И все равно снаряды разорвались так близко, что белесая мгла обожгла горизонтальный кончик левого руля. При первом же повороте белые куски рассыпались, и корабль стал еще более уязвимым, чем раньше. Теперь земля была гораздо ближе. Спикировать, чтобы набрать скорость и уклониться от следующей атаки, Купсах больше не мог.
