Томас Рейли - Кормчие судьбы
Юноша опомнился первым.
— Послушай, уже глубокая ночь, и тебя, наверное, ужо ищут!
— Точно,— радостно подтвердила Белит.— Переполох, должно быть, ужасный.
— Пожалуй, стоит вернуть домой будущую жену. А то еще обвинят невесть в чем!..
— Вот именно — похитить собственную невесту! Это же верх коварства!
Алал обнял Белит за плечи.
— Ты мне нравишься, Белит. Очень нравишься.
— А ты мне.
Их губы соединились в долгом поцелуе. Алал покрепче сжал тонкую талию девушки.
— Белит, если ты поцелуешь меня еще раз, то домой тебе сегодня точно не вернуться.
— Нет уж, давай-ка подождем до свадьбы! — Уроки Шаафи были живы в памяти Белит.
Отдохнувшие кони быстро донесли их до города. Алал подсадил Белит на крышу и помахал на прощание.
— До свадьбы, Белит!
— До свадьбы, Алал!
Пробравшись сквозь узкое окошко, Белит удовлетворенно вздохнула. Ночное приключение прошло удачно, и будущий муж оказался отличным собеседником. А может быть, и ищется еще и настоящим другом? Пожалуй, лучшего Белит но найти, а значит, утром она скажет родителям, что согласна выйти замуж за Алала, сына Халеба из Дан-Марки.
Глава III.
Первая ссора Белит и Алала произошла вскоре поело свадьбы, когда Хоаким предложил молодоженам вернуться в Субу.
— Я не хочу ехать в эту глушь,— кричала Белит. — Мне нравится жить в Дан-Марке: здесь людно, весело, а там даже не с кем поговорить!
— Белит, мой отец хочет, чтобы я узнал, как твой отец ведет дела, научился всему… Словом, чтобы когда дела наших семей соединятся, я знал все секреты и тонкости торговли.
— Пусть отец тебе все расскажет, незачем ехать ид Черное Побережье! Незачем!
— Так надо,— твердо сказал Алал.
— Не хочу! Не хочу! — Белит схватила тонкий хрустальный кубок и швырнула в голову Алалу.
Муж уклонился и одним прыжком оказался возле Белит. Он ударил ее по лицу — резко, наотмашь, без малейшей жалости. Крепкая ладонь тренированного мужчины звонко хлестнула по щеке Белит. Раз. Второй. Третий.
Изумленная, ошарашенная Белит не сразу поняла, что происходит, только горькие слезы обиды затуманили глаза. А затем на смену испугу пришла ярость. Холодная ярость оскорбленной женщины. Белит прекрасно умела постоять за себя — отточенным годами тренировок движением она ударила Алала ногой в колено… впрочем, постаравшись, чтобы любимый муж не очень ушибся и упал на мягкий диван.
— Запомни, Алал,— я не городская девка, способная только пускать слезы. Меня учили драться, и никто не смеет поднимать на меня руку.
Пораженный Алал встал с дивана и ощупал саднящую
— Здорово.— Он улыбнулся своей неотразимой улыбкой, от которой у Белит пока еще не было защиты.— Меня редко кто так учил уму. Я даже не догадывался, какое сокровище моя жена.
— Я не хочу с тобой разговаривать.— Лицо Белит горело после пощечин мужа.—– Можешь ехать куда угодно, хоть пасть к Нергалу!
Молодая женщина повернулась к двери, но Алал схватил ее за руку и развернул к себе.
— Я люблю тебя, дикарка!
Склонившись, муж нежно поцеловал руку Белит.
— Прости меня, я виноват. Если хочешь, мы никуда не поедем. Только прости меня!
Смягчить Белит было сложно, но горячие руки мужа, скользнувшие по ее бедрам, несколько поколебали непреклонность молодой женщины.
— Прости! — Алал целовал ее шею, тугие завитки волос ножной щеке, глубокую ложбинку между грудями, а затем подхватил на руки и понес в спальню.
Белит не сопротивлялась. Муж имел над ней огромную, непонятную ей самой власть, и противиться ему, когда он был ласков и нежен, она просто не могла.
Когда молодожены отдыхали после ссоры, драки и любви, Белит прошептала на ухо Алалу:
— Я люблю тебя, муж. Давай вернемся в Субу. Так и впрямь будет лучше для всех.
В дверь постучали, и, засмеявшись, Белит добавила:
— По крайней мере, нам будут реже мешать, когда мы остаемся одни.
Возвращение в Субу прошло без приключений. Шаафи и Хоаким были довольны решением молодых жить с ними, под неусыпным присмотром мудрых родителей. Белит и Алал были довольны, потому что помирились, да и какая разница, где любить друг друга — в деревне на берету океана или в шумном городе!
Впрочем, в селении произошли большие перемены — Крим вернулся на родину с женой и маленьким сыном и поселился в старом отцовском доме. Известие о свадьбе Белит он воспринял спокойно, словно бы не его первая любовь навсегда уходила в небытие.
Четыре года очень изменили Крима — на его плечи лег груз ответственности за жену и ребенка, жесты и голов огрубели, и молодой мужчина предпочитал молча трудиться, нежели болтать языком. Мозолистые руки легко сгибали железные прутья, на теле буграми вздувались мышцы привыкшего к тяжелой физической работе человека, а в черных глазах тлел недобрый огонек. Время не пощадило верного друга Белит. Может быть, неизменным остался только маленький шрам на предплечье — символ братства и верности.
Когда Белит узнала, что Крим вернулся, она с трудом сдержала желание бросить все дела и побежать к старому другу. Но мысль о том, что Крим теперь не один, что у него есть жена и сын, а значит, наверное, будет не очень-то хорошо являться без приглашения, вовремя пришла ей в голову.
Прошла неделя, но они так и не встретились. Алал часто был занят с Хоакимом, объезжая поля, входя в тон кости торговых сделок и договоров, и Белит проводила много времени одна у распахнутого окошка, занимаясь шитьем. Однажды, когда девушка по привычке пристроилась с иглой и недошитым платьем у окошка, на подоконник пря мо перед ней опустился лесной голубь. К ноге крупной серой птицы был привязан маленький свиток пергамента. Догадавшись, от кого прилетела нежданная весточка, Белит поблагодарила крылатого посланца и взволнованно развернула письмо.
«Приходи вечером к Самди. Трехголовое дерево — место встречи».
Вихрь чувств поднялся в душе Белит. О том, чтобы предупредить родителей, не могло быть и речи, но и обманывать их она не хотела. Решившись, Белит пошла на половину матери.
— Мама, я хочу сходить к Самди. Мы приехали уже давно, a я еще не зашла к ней ни разу.
— Почему именно сегодня? — удивилась мать.— Лучше бы пошли вместе с Алалом, похвалилась бы красавцем мужем.
— У меня странное предчувствие, мама. Я пойду, не дожидаясь возвращения Алала и отца.
— Хорошо. Когда вернешься?
— К ночи буду дома.
— Может быть, выйти тебя встретить?
— Не надо. Меня проводит Самди.
Всю оставшуюся часть дня Белит провела за двумя занятиями — рылась в сундуках, выискивая платье покрасивее, и придумывая, что бы подарить Криму. Наконец все приготовления были окончены, и Белит удовлетворенно вздохнула — длинное белое платье подчеркивало мягкие и фигуры, волосы уложены тяжелой короной над высоким чистым лбом, чуть насурьмленные брови, подкрашенные губки, сияющие глаза — такую красавицу Крим больше не найдет нигде.
