Керк Монро - Ночная охота
Конан никогда не жаловался на точность и силу своих мечных ударов. С возрастом пришел опыт, превратившийся в навсегда заученные движения.
Ничего подобного! Широко улыбавшийся во все тридцать два белоснежных зуба броллайхэн увернулся. Как — непонятно. Просто превратился в смазанную тень, ушедшую из-под низвергнувшейся стальной молнии. А потом начались чудеса.
Конан попробовал снова ударить, но обнаружилось, что клинок невозможно поднять. Киммериец не сразу сообразил, что броллайхэн попросту держит отточенный меч за лезвие. Голой ладонью. По металлу ползут темные струйки крови — руку он все-таки поранил, и немудрено: попробуй-ка, перехвати кистью меч, выкованный лучшими аквилонскими кузнецами! Такое просто невозможно — останешься без пальцев!
— Ох, прости, — Эйнар отпустил клинок и примирительно поднял ладони. На правой красовался глубокий порез. — Я слегка погорячился. Что стоишь, продолжай.
Конан долго не раздумывал, благо находился в выгодной позиции: немногим левее Эйнара, меч направлен вперед и чуть вверх…
Выпад, в который вкладывается вся быстрота и мощь тела, стальная полоса беззвучно входит в грудь броллайхэн почти посередине, пробивая сердце, легкое и главную жилу.
Окровавленное лезвие показывается из спины броллайхэн. На серой рубахе начинает расплываться багровое пятно.
«Что я наделал! — мысль вспыхнула ярким метеором. — Убить, ради забавы? Благодарю покорнейше, мне такое не подходит! Доигрались, охотнички!»
Асгерд вывела остолбеневшего Конана из мгновенного ступора очень простым и необычным способом: похлопала в ладоши. Сказала, обращаясь к Гваю:
— Я же говорила! Уважения достойно! Со второго удара проколол нашего трепача! Киммериец быстр и точен…
На варвара взирали безмятежные зеленоватые глаза броллайхэн, насаженного на меч, будто жук на иглу.
— Будь добр, убери клинок, — хрипловато процедил Эйнар. — Мне неудобно.
Ошарашенный Конан потянул лезвие назад. Металл из серебристого стал темно-красным. Кровь. Горячая человеческая кровь. Эйнар поморщился, сплюнул на дощатый пол, покачал головой и непринужденно изрек:
— Надо же, не успел… Как у тебя получилось? Тьфу, рубаху теперь выбросить придется, испачкали. Гвай, купишь новую или отдашь свою!
Броллайхэн содрал через голову грубоватую холщовую рубашку, скомкал и бросил в угол. По загорелой груди и квадратикам мышц живота текли густые багровые струйки. Слева от грудины зияла длинная, с палец, пузырящаяся рана.
Опустив меч, Конан стоял и зачарованно, будто мальчонка перед уличным фокусником, смотрел, как рана затягивается. На глазах. Сначала перестала течь кровь, потом образовался ярко-розовый шрам, который моментально побелел, а затем попросту исчез.
Перед потерявшим дар речи киммерийцем, Гваем и Асгерд стоял совершенно здоровый парень лет восемнадцати-двадцати. Никаких признаков недавно нанесенных ран — ладонь и грудь зарубцевались меньше, чем за одну десятую долю квадранса.
— Конан нам подходит, — Эйнар только губы поджал, словно обиделся. — Берем в долю, со всеми правами и обязанностями Ночных стражей. Асгерд, намочи тряпочку, надо вытереться. В таком виде я к герцогу идти не собираюсь. Неприлично.
Броллайхэн задумчиво погладил себя по лбу и воззрился на Конана.
— Теперь поверил, что я не-человек?
Киммериец скривил рот в невеселой усмешке и протянул руку:
— Поверил. Будем друзьями?
— Будем!
* * *Светлейший герцог Варт Райдорский был немолод, пышно бородат и одноглаз — вышибли государю ясное око в злые времена большой войны с Немедией, случившейся двадцать четыре года назад.
Расширявшие пределы державы короли Трона Дракона пытались сделать из небольшой, но независимой Бритунии новый немедийский протекторат, однако нарвались на стойкое сопротивление и «лесную войну», когда и простецы и дворяне ушли в дебри и пущи Полуночи. Внезапные вылазки, сожженные замки, перебитые гарнизоны, удавленные на воротах немедийские мытари, пытавшиеся обирать местных жителей…
Королева Рэлея, достойная матушка нынешнего повелителя Нимеда, справедливо рассудив, что из абсурдной затеи предыдущего короля ничего не выйдет, приказала немедленно вывести легионы из Бритунии, а сама заключила со строптивыми обитателями полуночного государства вечный мир. И еще приплатила золотом. С Бритунией всегда так: за вход аурей, за выход — два…
Благородных персон в рабочем кабинете герцога собралось немного. Сам государь Варт, да его отдаленный родич, вельможный эрл Алаш Ронин из Ронина, владетель небольшого, подвассального Райдору княжества, занимавшего склоны Граскаальских гор и часть равнинных лесов. Герцог принял Ночных стражей не в тронной зале, а именно в кабинете, дабы подчеркнуть важность встречи и выказать уважение людям, занимающимся столь трудным ремеслом.
Обстановка скромная. Неохватный стол государя Варта с резным креслом, вдоль стен тянутся застеленные медвежьими шкурами лавки, стойка для книг и медных тубусов, где хранятся пергаменты.
В камине ревет-полыхает оранжевое пламя — даже летом в каменном замке прохладно. Девки из прислуги принесли гостям светлейшего вино и мигом скрылись за толстой дверью мореного дуба.
— Рад видеть тебя, месьор Гвайнард, — на челе герцога, перечеркнутом темной полосой повязки, закрывающей выбитый глаз, отражалось недовольство. — Я очень сожалею, что отвлек тебя и твоих доблестных соратников от празднования дня Митры, однако обстоятельства вынуждают…
— Оставь, светлейший, — вежливо сказал Гвай, расположившийся вместе с прочими тремя охотниками на лавке, сбоку от стола. — Не первый год знакомы, к чему ненужные церемонии? Случилось что?
— Случилось, — нагнул голову герцог Варт. — Во владениях месьора Ронина беда.
— Полагаю, опять фамильное проклятие безобразничает? — без разрешения влез в разговор броллайхэн. — Прапрадедушке вельможного эрла следовало быть разборчивее и не портить всех девиц в округе. Тем более, если одна из девиц являлась родной сестрой гиперборейского колдуна.
— Заткнись, — шикнул Гвайнард и поддал Эйнару локтем по ребрам. Стоявший возле узкого окна эрл запунцовел, однако, промолчал.
— Нет, не проклятие, — ответил герцог. — Похуже. Упыри. И вообще, довольно темная история вышла. Алаш, расскажи им.
Эрл Ронинский, бледный и худощавый молодой человек с бесцветными волосами и несчастным выражением лица, прошелся по комнате, явно не зная с чего именно начать. Наконец, раздался высокий, немного срывающийся голос.
— Я рад, что почтенные Ночные стражи осведомлены о деяниях моих пращуров, за которые доселе приходится расплачиваться нашей семье, но… Вам, месьоры и милая дама, известно понятие «каттакан»?
