Леонард Карпентер - Конан и осквернители праха
Исайаб смерил шемита глазами, потом коротко кивнул. Юный вор без лишних слов вручил ему свой факел и стащил долгополый бурнус, оставшись в одних штанах и длинной рубахе. Остальным пришлось отступить назад по тоннелю, чтобы дать ему простор для разбега.
Прыгун сжал в зубах конец веревки, повернулся – и припустил во всю прыть.
Он с хорошим запасом перелетел участок пола, поглотивший его приятеля, приземлился с глухим шлепком и, торжествующе улыбаясь, оглянулся на спутников. В следующее мгновение пол под ним начал проваливаться. Юноша пытался ухватиться за каменный край, но ловкости ему не хватило, и он с воплем скрылся из глаз. Каменная плита с тяжелым стуком встала на место...
И вновь послышался скрежет, сопровождаемый жуткими воплями. Конан и остальные отчаянно налегали на веревку, но вытянуть ее не удавалось. Когда крики утихли, веревка неожиданно подалась. Конец ее был измочален и перетерт.
Осгар протолкался вперед, вполголоса матерясь.
– Другие же здесь проходили! – принялся увещевать его Исайаб. – Значит, должен быть какой-то способ обезопасить себя от ловушек!.. – Тут козлобородый шемит внезапно умолк и только смотрел на Конана, который как раз стаскивал свой обтрепанный бурнус.
– Что значит наш брат северянин!.. – радостно заорал Осгар. – Не думает приходить в отчаяние от пары мелких неудач!.. – И он одобрительно хлопнул Конана по плечу. – Спорим, что у киммерийца получится? А, Исайаб?..
– По-моему, он делает глупость, – пробормотал шемит.
Конан обвязался поперек тела веревкой и сунул под нее свой ломик. Потом прижался лопатками к одной стене коридора, а ногами уперся в другую. Подошвы сандалий заскрипели по раскрашенной штукатурке.
Расклинившись таким образом между стенами, киммериец дюйм за дюймом пополз боком, минуя опрокидывающуюся плиту. Сперва он переставлял ноги, потом, действуя локтями, ерзал спиной. Пока сохранялся нажим, упасть ему не грозило.
Когда он одолел первую плиту, сзади послышался одобрительный ропот. Жители равнин никогда еще не видали подобного приема.
Конану, с его-то ростом, было тесновато в узком тоннеле – он бы предпочел, чтобы коридор был немного пошире. К тому же гипс то и дело обваливался из-под ног, того гляди поскользнешься. Перебираясь через вторую щель между каменными плитами, он почувствовал, что устал. Действительно, глупо было заниматься подобными штучками, не придя в себя как следует после пытки жарой и жаждой в пустыне...
Он заторопился дальше, ибо двигаться вперед было не намного тяжелее, чем висеть на одном месте. Сухожилия под коленями казались ему раскаленными проволоками, ноги готовы были обмякнуть. Конан позволил себе взгляд вниз и пришел к выводу, что, наверное, уже преодолел двойную ловушку. Спустив вниз одну ногу, он осторожно поставил ее на пол. Пол выдержал. Тогда Конан осторожно встал на обе ноги. Исцарапанный, обессиленный, он смог только кивнуть в ответ на дружные вопли восторга, донесшиеся с той стороны.
Вновь обретя способность стоять на ногах, он перетащил к себе с помощью веревки достаточно деревяшек и клиньев, чтобы натянуть опорный канат. С другой стороны работа шла под наблюдением Исайаба. Когда все было готово, отряд начал переправу. Люди шли по канату, натянутому над полом, придерживаясь за стены руками. Осгар уговаривал Зефрити остаться здесь и подождать их возвращения, но девушка отказалась. Она перебежала по канату куда легче и, конечно, намного грациозней любого из мужчин.
Когда переправили факелы, стало видно, что немного дальше коридор расширялся, превращаясь в галерею, обрамленную резными колоннами. Один из уцелевших шемитов, невысокий, мускулистый парнишка с золотым колечком, поблескивавшим в ухе, отправился было вперед на разведку, но Осгар отозвал его обратно, со всей строгостью напомнив, что впереди могли таиться ловушки еще похуже падающих плит.
– Нашел времечко предупреждать!.. – шепнул Конан Исайабу. – По-моему, он больше боится самодеятельного воровства, чем каких бы то ни было ловушек...
Исайаб ответил красноречивым взглядом и занялся подтягиванием веревки.
Осгар держал всех при себе, пока не переправились последние, в том числе Фило – смущенный, прячущий глаза. Потом отряд двинулся дальше.
Теперь они шли медленно и были готовы к любым неожиданностям. Конан застал Исайаба за разглядыванием последней по порядку настенной фрески. На этой картине строители усыпальницы расправлялись с пленниками, захваченными на войне. И расправлялись так, что тошно было смотреть. И самое скверное – палачами являлись все те же зеленые твари с мордами крокодилов. Зато жертвы, которых зеленокожие сжигали, рубили и сажали на кол, совершенно определенно были людьми. Настоящими людьми.
– По-видимому, – торопливо проходя мимо картины, тихо сказал Конану Исайаб, – табу, воспрещавшее художникам изображать человека, распространялось только на их собственное племя. Наверное, с их точки зрения, представители иных народов были лишены священных звериных душ...
Чертог, в который они между тем вступили, поражал поистине величественными размерами. Вот только насчет богатств, за которыми они охотились, здесь было как-то не густо. По сторонам высился двойной ряд каменных колонн, высоких, округлых, массивных. Искусные камнерезы придали им вид лотосов с корнями, стеблями и листьями. Среди каменных «побегов» прятались змеи и птицы. Высокие сводчатые стены были ярко раскрашены и снабжены скобами для факелов. И ни тебе набитых золотом саркофагов, ни иных драгоценных принадлежностей погребений, могущих заинтересовать вора! Только пыль и колеблющиеся стены колонн.
– По двое в каждый боковой придел! – распорядился Осгар. – Ищите потайные двери!
И сам начал расхаживать от одной стены к другой, осматривая каменную кладку пристальным взглядом знатока.
Конан с Исайабом остались посередине помещения. Зефрити держалась между ними и теми, кто двигался следом. Она шла легкой, изящной походкой танцовщицы, глаза горели от ужаса и восторга.
Все всматривались и вслушивались самым тщательным образом, но слышали только шорох собственных шагов да потрескивание факелов. Воздух в гробнице был прохладный и затхлый.
– Ага! В конце комнаты что-то есть! – наконец подал голос молодой шемит с кольцом в ухе. – Вижу дверь! А по сторонам ее – две коробки с мумиями!
Надо отдать юноше должное – он не бросился бегом рассматривать свою находку. Он остановился и начал подозрительно осматривать часть покоя, примыкавшую к двери.
Осгар вышел из-за колонны, поднял повыше свой факел и вгляделся в сумерки подземелья. Потом одобрительно хлопнул юношу по плечу.
