Майкл Муркок - Рунный посох: романы
— Вон там виден Дворец Короля Хаона, — сказал Мелиадус, подчеркивая этим первостепенную значимость резиденции своего Короля. Возвышаясь над остальными зданиями, Дворец находился в самом центре города и был окружен гигантским пустырем — в отличие от большинства строений к нему нельзя было выйти через переходы. Четыре башни из чистого золота, сияющие на солнце, были столь громадными, что даже орнитоптер, парящий высоко, над городом, находился ниже верхних этажей. Барельефы на ярусах дворца воссоздавали жестокие деяния, которыми славилась Темная Империя. По углам парапетов располагались гигантские уродливые статуи, которые, казалось, вот-вот рухнут с этой головокружительной высоты. Дворец был расписан красками всех вообразимых оттенков, подобранных таким образом, чтобы у смотрящего на него уже через несколько секунд начинали слезиться глаза.
— Дворец Времени… — продолжал Мелиадус, указывая на здание в форме исполинских часов.
— Мой собственный дворец…
Мрачное черное строение, отделанное серебром.
— Это — знаменитая река Тайма.
По кроваво-красным волнам полноводной реки скользили баржи из черного дерева, суда, сделанные из тика, украшенные драгоценными металлами и полудрагоценными камнями, с огромными белыми парусами, покрытыми нарисованными или вышитыми узорами.
— А слева от вас, — радушно вещал барон Мелиадус, в душе кипя от злости, — находится наша Висячая башня. Как видите, она будто свисает с неба, но не касается земли. Это — результат эксперимента одного из наших волшебников. Чародей сумел поднять башню на несколько футов, но не выше. Затем выяснилось, что он не может и опустить ее — с тех пор башня пребывает в этом положении.
Он показал послал причалы, где из огромных, красных, как гранат, боевых кораблей Гранбретании выгружались захваченные богатства; квартал Неносящих Масок, где жили отбросы общества; купол громадного театра, где когда-то ставились пьесы Тоузе; храм Волка — цитадель Ордена, с устрашающей, исполинской волчьей головой на крыше; множество других храмов, также увенчанных причудливыми каменными головами зверей…
Весь день они кружили над городом, приземляясь только для того, чтобы заправиться топливом и сменить пилотов. Мелиадус изнывал от тоски. Он показал гостям все достопримечательности, которыми славился этот древний город, пытаясь, как велел ему Король, поразить гостей могуществом Темной Империи.
Вечером, когда заходящее солнце укрыло город зловещим багровым светом, барон Мелиадус, облегченно вздохнув, приказал пилоту возвращаться на посадочную площадку, расположенную на крыше королевского Дворца.
Металлические крылья протестующе заскрипели, машина с грохотом и треском приземлилась. Послы неуклюже выбрались из кабины — совсем как механические куклы.
Они прошли к неприметному входу во Дворец и спустились по винтовой лестнице. В освещенном мерцающим светом коридоре их встретил почетный караул — шесть высокопоставленных военачальников Ордена Богомола. На их масках вспыхивали блики света. Караул проводил посдов в покои, где они могли бы поесть и отдохнуть.
У дверей в отведенные для гостей апартаменты барон Мелиадус поспешил откланяться, пообещав напоследок, что завтра они обсудят вопросы науки и сравнят достижения Коммуназии с достижениями Гранбретании.
Проходя по узким, плохо освещенным коридорам, он чуть не столкнулся с родственницей Короля — Фланой, графиней Канберийской.
— Милорд!
Барон посторонился, уступая ей дорогу.
— Примите мои извинения, миледи.
— Вы так спешите, милорд!
— Да, Флана.
— Похоже, у вас неважное настроение…
— Хуже некуда.
— Могу я вас утешить?
— Флана, столько дел…
— Дела надо делать на свежую голову, милорд.
— Вероятно.
— Будет лучше, если ваш гнев остынет.
Он пошел было прочь, но, подумав, остановился. Мелиадус знал, как Флана умеет утешать. Возможно, она права и сейчас действительно нужна ему. Однако, как только послы покинут Лондру, надо готовиться к экспедиции на запад. А с другой стороны, эмиссары пробудут здесь еще несколько дней… К тому же он провел беспокойную ночь и теперь пребывал в плохом настроении. С Фланой, по крайней мере, он хотя бы почувствует себя мужчиной.
— Вероятно, — задумчиво повторил он.
— Тогда поспешим в мои апартаменты, милорд, — сказала она с ноткой нетерпения в голосе.
Мелиадус взял ее за руку, предвкушая ожидающее его наслаждение.
— Ах, Флана, — пробормотал он. — Ах, Флана…
Глава 11
МЫСЛИ ГРАФИНИ ФЛАНЫ
У Фланы были несколько иные причины искать общества Мелиадуса, поскольку ее главным образом интересовали подопечные барона — два неуклюжих великана с Востока.
Когда Флана и барон, мокрые от пота, лежали в огромной постели графини, она спросила об эмиссарах, и Мелиадус поведал ей о своих бедах — о том, как он ненавидит свое поручение и этих истуканов; рассказал о своем сокровенном желании отомстить врагам, которые, кстати, убили ее мужа. Сообщил и о том, что Тоузе нашел где-то в пустынной провинции Йель старика, возможно, знающего способ, как добраться до недругов барона… Даже поведал ей о своих страхах, прекрасно понимая, что этими сокровенными мыслями нельзя делиться с женщиной, и уж тем более с Фланой: о том, что, кажется, попал в немилость к монарху, потерял престиж, что в последнее время Король доверяет важные дела, которые раньше поручал Мелиадусу, другим подлинным — например, Шенегару Тротту…
— Ох, Флана, — прошептал он, уже погружаясь в глубокий сон, — какую могущественную империю могли бы мы создать, если бы ты была Королевой!..
Но Флана не вдумывалась в смысл его речей и даже не слушала их, просто лежала и иногда отворачивалась, чтобы Мелиадус не смог увидеть выражение ее лица. Мыслями она была в другом месте: в покоях эмиссаров, спящих двумя этажами выше.
Во сне Мелиадус храпел и посапывал.
Наконец она поднялась с постели, оделась, прикрыла лицо маской и, выскользнув из комнаты, направилась по коридорам и лестницам к покоям, охраняемым Богомолами. Маски стражников вопросительно повернулись к ней.
— Вам известно, кто я, — сказала Флана.
Да, они знали ее и отошли от входа. Она приоткрыла одну створку дверей и скользнула в волнующую темноту апартаментов для гостей.
Глава 12
РАЗОБЛАЧЕНИЕ
Только лунный свет освещал комнату, кровать, в беспорядке разбросанные украшения и доспехи. На кровати лежал человек.
