Роберт Сальваторе - Нашествие Тьмы
— Так и знала, что ты поедешь за мной, — обратилась она к подъехавшему ближе Дзирту До'Урдену.
— У каждого из нас свое место, — ответил Дзирт.
— Но мое не в Мифрил Халле, — упрямо произнесла Кэтти-бри. — И ты меня не уговоришь, и не пытайся!
Дзирт помолчал, внимательно вглядываясь в решительное лицо девушки.
— Ты сказала Бренору? — спросил он.
— Конечно, — возмутилась она. — Неужели ты думаешь, что я могу покинуть отцовский дом без его благословения?
— Спорю, что благословил он тебя не слишком-то охотно, — заметил Дзирт.
Кэтти-бри выпрямилась в седле и, сжав зубы, сказала:
— У отца много дел. К тому же у него есть Реджис и ты… — Она замолчала, заметив притороченный к седлу Дзирта плотно упакованный дорожный мешок. — И с ним Гэндалуг и Берктгар, — закончила она. — Они еще даже не решили, кто из них будет править, а кто только наблюдать. Хотя, думаю, Гэндалуг уступит трон Бренору.
— Это было бы мудрое решение, — согласился Дзирт.
Они помолчали.
— Берктгар подумывает об уходе, — внезапно сообщил Дзирт. — Хочет вернуться в Долину Ледяного Ветра и жить так, как жили его предки.
Девушка кивнула. До нее тоже дошли такие слухи.
Снова повисла неловкая пауза. Кэтти-бри отвернулась от дроу, решив, что он ее осуждает. Она подумала о том, что была Бренору плохой дочерью, своенравной и эгоистичной.
— Отец не пытался меня остановить, — выпалила она, чтобы покончить с этим разговором. — И ты не сможешь!
— Разве я говорил, что пришел ради этого? — спокойно ответил Дзирт.
Кэтти-бри замолчала. Когда она впервые сказала Бренору о том, что хочет на время уехать из Мифрил Халла и посмотреть мир, сварливый дворф так рвал и метал, что Кэтти-бри даже опасалась, не рухнут ли стены.
Спустя два дня, когда Бренор влил в себя не так много святой воды, они снова увиделись, и, к изумлению и облегчению девушки, отец рассуждал более здраво. Он сказал, хоть и скрипя при этом зубами, что понимает, каково ей, и понимает, что она должна следовать зову сердца и отправиться в путь, чтобы решить, кто она на самом деле и каково ее место в этом мире. Кэтти-бри тогда еще подумала, как несвойственны такие глубокомысленные рассуждения Бренору, но теперь, глядя в лицо Дзирту, поняла, от кого они исходили. Теперь она была уверена, что дворф переговорил с ним между двумя встречами.
— Это он тебя послал, — обвинительным тоном сказала она дроу.
— Ты уезжаешь, и я тоже, — непринужденно ответил Дзирт.
— Ну не могу я провести остаток жизни в туннелях, — начала вдруг оправдываться Кэтти-бри, выдав тем самым, что чувствовала себя виноватой, решив уйти из дому. Она обвела глазами равнину, всматриваясь в далекий горизонт. — Там так много всего. Сердцем чую. Я это чувствую с тех самых пор, как Вульфгар… — Она вздохнула и взглянула на Дзирта, ища поддержки.
— А уж для меня там сколько всего, — с лукавой улыбкой произнес Дзирт.
Кэтти-бри бросила взгляд назад, на запад, где уже садилось солнце.
— Дни теперь короткие, — заметила она, — а дорога — долгая.
— Ее длина зависит только от тебя, — ответил Дзирт, и девушка снова посмотрела на него. — А дни могут длиться столько, сколько ты захочешь.
Кэтти-бри, не поняв, что он имеет в виду, бросила на него недоумевающий взгляд.
Дзирт, в предвкушении приключений, объяснил ей, широко улыбаясь:
— Один мой друг, старый слепой воин, как-то сказал мне, что, если упорно гнать лошадь на запад, солнце может не сесть никогда.
Не успел он договорить, как Кэтти-бри уже пришпорила лошадь и пустила ее вскачь по заиндевевшей равнине на запад, туда, где лежали Несм и Широкая Скамья, а еще дальше — знаменитое Глубоководье и Побережье Мечей. Она низко пригнулась к шее бешено мчавшейся лошади, а за ее спиной громко хлопал плащ и развевался шлейф густых каштановых волос.
Дзирт открыл мешочек на поясе и посмотрел на ониксовую фигурку. Разве можно мечтать о лучших спутниках, подумал он и, бросив прощальный взгляд на горы, на Мифрил Халл, где правил его друг, ударил пятками по бокам своего жеребца и пустил его в галоп, догоняя Кэтти-бри.
Вперед, на запад, где простирается большой мир и ждут новые приключения!
