По тропам волшебных лесов - Яна Вуд
Советник обвел залу тоскующим взглядом и неожиданно встретился глазами с Хейтой. Лицо его просветлело. Он поразмышлял немного, потом наклонился к Хобарду и что-то прошептал ему на ухо. Тот запоздало кивнул. Эшгар неслышно сошел по невысоким ступеням и уверенно направился к путникам.
– Ну что, по нраву вам наша еда? – с улыбкой вопросил он.
– По нраву, вестимо! – немедля отозвался Мар. – Видишь, вон, ем за троих, штаны не сходятся! – Он похлопал себя по тощему животу.
Эшгар поменялся в лице.
– Простите, оплошал так оплошал! Забегался с приготовлениями и запамятовал, что не все из гостей едят готовую пищу. Сейчас распоряжусь, и все живо принесут. Нарежут, на тарелке разложат, как говорится, в лучшем виде!
– Успокойся, добрый человек! – осадил его Мар. – От этого вареного непотребства я все равно уже потерял аппетит.
– Ты садись лучше с нами, – добавил Гэдор. – Небось, за полдня и не присел ни разу.
Эшгар благодарно кивнул и занял место подле Хейты. А она только этого и ждала. Тотчас наклонилась к нему и прошептала заговорщически:
– Я вот что думаю… Не может ли убийца нанести удар сегодня, на поминальном обеде?
– Вряд ли, – покачал головой Эшгар. – Понимаешь, рыси-оборотни верят, что в день, когда зажигают погребальный костер, сама Смерть бродит среди них. И считают, что вести себя нужно покорно и тихо, дабы не привлекать к себе ее внимания. Так что, думается, нынче вечером подобные тревоги излишни. – Он задумчиво поскреб лысоватую голову. – Вот завтра – иное дело.
– А что завтра? – настороженно проронил Брон.
– Завтра прощальный обед, после которого все оборотни отбудут по своим селениям. Вот его-то и надо остерегаться. Смерти на нем не будет, а стало быть, и таиться не придется.
Хейта выслушала его и нахмурилась. Времени у них было еще меньше, чем она ожидала. Девушка кивнула на оборотня, к которому давеча зорко приглядывалась.
– Это ведь Горт?
Эшгар проследил за ее взглядом.
– Он самый.
– А о чем он говорил с Хобардом?
Эшгар гневно сдвинул поседелые брови.
– Обычное дело, знаешь ли. Завел песню о том, какое это горе – потерять ребенка. Понимает, мол, соболезнует. Хмырь проклятый! Будто он в самом деле знает, про что говорит. Чтобы знать – самому потерять надо!
Хейта бросила на советника испытующий взгляд.
– А Берда и Гарду покажешь?
Советник с готовностью кивнул.
– Вон слева за третьим столом видишь молодца в синей рубахе? Это Берд.
Хейта пригляделась. Оборотень, на которого указал Эшгар, был широкоплечим и рослым. Рыси-оборотни из западных селений были все таковы, на целую голову выше своих собратьев. Их волосы были темнее, а носили они их стянутыми в тугой пучок на затылке.
Небольшие глаза Берда, цвета ореховой скорлупы, глядели дерзко, с негасимым вызовом. Крупный нос, мясистые щеки, поджатые губы придавали своему обладателю глуповатый и самодовольный вид. Уж на кого-кого, а на главу селения он никак не походил! Хейта недоуменно вскинула брови. Эшгар, казалось, прочитал ее мысли.
– Он, может, и не отличается большим умом, но его не за то выбирали. Наглости у него хватит на десятерых. А еще он до безумия бесстрашен. Молод, горяч, и язык подвешен что надо. Стоит только рот открыть, и толпа глядит на него жадно, готовая делать все, к чему бы он ни призывал.
Девушка вновь недоверчиво поглядела на Берда. Достало бы ему жестокости подсыпать отраву в еду Хобарда? Быть может, и да. Но вот хватило бы ума?
– А что Гарда? – обронила Хейта тихо.
– Да вон она! – Эшгар кивнул на другую сторону залы. – Нарочно села к Хобарду спиной и даже не оборачивается. Эта ни разу еще не выразила ему горечи по поводу утраты, да и не выразит. Она бы, возможно, сюда и не потащилась, да не в обычаях рысей-оборотней на такие приглашения отказывать. Но вот всем видом показать, что ей до смерти не хочется тут быть, – это пожалуйста. Это она может.
Хейта задумчиво поглядела на главу поселения Хоргум. По ее бесстрастному лицу было трудно что-либо угадать. Только янтарные рысьи глаза время от времени хищно сверкали, да надменно опускались уголки крупных точеных губ. Гарда обладала исключительной красотой. Но красота эта была подобна блеску на лезвии боевого ножа. Холодная, опасная красота. И что-то подсказывало Хейте, что сама Гарда была не менее опасной.
Хейта переводила напряженный взор от Горта к Берду, Гарде и обратно. Как понять, кто из них был в ответе за давешнее злодеяние? Здесь было нужно что-то повесомей, чем пытливое созерцание со стороны.
Внезапно внимание Хейты привлек еще один оборотень. Крепкий, долговязый, большелобый, с утиным носом и маленькими цепкими глазами. Он вел себя довольно странно: к еде не притрагивался и время от времени отхлебывал какого-то пойла из большой грубой кружки. Пристальный взор его был намертво прикован к Хобарду.
Хейта легонько ткнула Эшгара локтем в бок.
– А это кто?
Тот проследил за ее взглядом и недовольно насупился.
– Корх, он из наших будет.
– А чего он такой угрюмый? – спросила Хейта. – И на Хобарда так смотрит, словно дыру в нем проделать хочет.
– Да он всегда таким был, – пожал плечами тот. – Не думаю, что он вообще умеет улыбаться. А смотрит… На Хобарда у него издавна зуб, с тех времен, когда того избрали главой поселения. Я при том не был, по рассказам знаю. Корх тоже желал стать главой, но не свезло. С тех пор они с Хобардом, верно, и словом не обмолвились.
– То есть причины ненавидеть Хобарда у него имеются, – подытожила Хейта.
Эшгар открыл рот, но ответить не успел. Корх, отставив кружку, решительно поднялся на ноги. Он сделал несколько шагов в сторону Хобарда, вдруг запнулся, точно в невидимую стену уперся, и растерянно затоптался посреди залы.
Хобард глядел на него в упор, но, погруженный в собственные мысли, совершенно не замечал. А Корх, круто развернувшись, поспешно направился к выходу, хлопнул дверью и был таков.
– Любопытно, – хмыкнул Мар. – Что ему было нужно?
Никто не нашелся с ответом. Тем временем Хобард, потревоженный громким звуком, тоже поднялся из-за стола и двинулся к выходу. Эшгар немедля последовал ему навстречу, что-то торопливо проговорил. Хобард ответил лишь печальной улыбкой.
«Наверное, – подумалось Хейте, –
