Сага о халруджи - Вера Александровна Петрук
Они еще немного повозились и затихли. Регарди почувствовал пристальный взгляд Альмас, но промолчал. Все, что нужно было, они услышали, а большее касалось только самой Альмас Пир.
— Зачем ты вернулся? — спросила девушка, застав Арлинга врасплох. Хамна тоже прислушалась, перестав перебирать ножи, которые утащила у семьи. Утварь была кухонной, не боевой, но и Арлинг предпочел бы иметь хоть какое-то лезвие, чем драться голыми руками. Или в его случае — одной рукой. Встреча с родиной проходила сурово.
— Тебя Даррен в лесу оставил? — вопросом на вопрос ответил Регарди.
Альмас провела рукой по опухшему лицу, почесала шею, спрятала ладони в одеяле, которое тоже добыла Хамна. После еды она приободрилась, хотя было заметно, что укусы ее сильно досаждают. Отвар змеевика с морским грибом убрал бы опухоль за ночь, подумал Арлинг, но все его знания о лекарственных травах ограничивались Сикелией. Морской гриб рос на скалах у Птичьих островов, змеевик же вообще находили пока только в гургаранских ущельях.
— Это мое дело, — прошептала она. — Я плохо разбираюсь в людях. Даррен говорил, что оставил войну в прошлом, что на дальних землях Согдарии начнет новую, мирную жизнь. А когда мы высадились на берег, нас встречал арвакский отряд, который ждал Даррена. Они с Каюсом, арвакским царем, уже обо всем договорились. Я сбежала от Даррена при первой возможности, но в Сикелию решила не возвращаться. Так случилось, что один из его пехотинцев тоже не захотел воевать под арвакским флагом. Он предложил мне бежать вместе, но с условием, что мы поженимся. Я согласилась, и какое-то время у нас все было неплохо. Тимур был родом из Вольного, сюда и вернулся. Даррен не должен был нас искать, потому что Тимур подстроил так, будто мы сгорели в лесном пожаре. Да и Вольный арваксам был не нужен, мы были уверены, что Даррен пойдет сразу на Баракат. Но на прошлой неделе… — Альмас замолчала и продолжила не сразу. — Тимура убили ночью, наш дом сожгли, а меня отвезли к Даррену, который очень вежливо со мной попрощался. Подарил вот это, — она кивнула на драгоценности, которые валялись в сене между ними. — Я сразу поняла, что меня ждет, но не верила до тех пор, пока не оказалась привязанной в лесу у дерева. Даррен пообещал сжечь Вольный из принципа. Местные верят во всех подряд — и в Амирона, и в Тысячерукую, поэтому жертвенных трогать боятся. У меня нет обид на Ландерса, он простой человек. Я ждала чуда, и оно случилось: явились вы с Хамной. Там у дерева я думала, что, если останусь в живых, значит, буду должна этому миру.
— А ты что-нибудь о ней знаешь, об этой Тысячерукой? — спросил Арлинг, задумавшись о том, должен ли он что-нибудь миру. Или, может, мир был должен ему?
— И ты туда же, — устало произнесла Альмас и откинулась на стог сена. — Мы с Тимуром поженились в местной церкви Амирона, и я приняла его веру. О язычниках ничего не знаю и знать не хочу. Но если очень надо, тебе следует отыскать брата старого Ландерса. Шарлатан и пройдоха, но многие называют его Большекаменным стариком. Кто-то еще платит за его выпивку в обмен на амулеты и дешевые ритуалы.
— Сегодня в ущелье было землетрясение, — вздохнул Арлинг. — Думаю, он погиб.
— При чем тут ущелье? — удивилась Альмас. — Там часто землю трясет. Пайк — хитрый старик, он за свою жизнь боится и в тех местах не бывает. Зато распустил слухи, что в горах есть Большекаменная пещера, в которой боги делятся с ним силой. Многие туда ходят в надежде, что и им немного божественной силы перепадет.
— То есть, этот Пайк сейчас в Вольном? — оживленно спросил Арлинг.
— Если еще не сбежал со всеми в Баракат или к арваксам, — пожала плечами Альмас. — Ты сам все слышал. Люди уезжают. На самом деле никто не знает, как там живут перебежавшие к арваксам. Я уже слышала, что люди получают письма якобы от друзей, которые рассказывают, как хорошо жить в арвакских городах. Я им не верю. Но это выбор Ландерса. Он выбрал не гневить Тысячерукую, когда прошел мимо меня в лесу, я выбрала не говорить ему о том, что думаю про тех, кто перебегает к арваксам. А думаю я, что их ждет страшная участь.
— Все хотела спросить, а вы вместе? — Альмас явно не нравилось оправдываться, и она перевела тему.
— Хамна моя халруджи, — ответил Арлинг, и чтобы Альмас не задала других неудобных вопросов, добавил:
— Ты помнишь Сейфуллаха? Он сейчас в Вольном. Мы договорились там встретиться, и я надеюсь, он ни во что не вляпался.
— Хотела бы я сказать ему привет, — сказала Альмас, и Арлинг почувствовал, что она улыбается. — Не так много людей из родного города можно встретить в этих холодных землях. У вас ведь с ним какое-то дело здесь, в Согдарии?
— Да, — кивнул Регарди. — Мы идем в столицу.
— Значит, через Баракат, — вздохнула девушка. — Других путей в Согдиану сейчас нет.
Разговор затих. Все решили, что усталость — достаточно хороший предлог, чтобы больше не задавать друг другу неудобных вопросов. Откровенничать никто не хотел.
Арлинг проснулся оттого, что Нехебкай кричал в его голове. А ведь он даже толком не успел заснуть, хотя и думал, что вырубится мгновенно.
— Где твое чувство осторожности? — негодовал Индиговый. — Ты совсем оглох, не слышишь ее, разве?
— Кого? — зашептал Регарди, растирая виски и убеждая себя, что все под контролем, а у него просто слуховые галлюцинации. Но верить в иллюзии он разучился давно. Со стороны ущелья слышался тот самый звук, которого Арлинг ждал с тех пор, как выбрался на берег Согдарии из Плохих вод.
— Она далеко? — спросил он, уже зная ответ. Близко. Его Магда пришла в себя, а так как противостоять Салуаддин у нее не получалось, они обе очень быстро его нашли. Глупо было надеяться, что у него есть время.
— Ты с кем разговариваешь? — прошептала проснувшаяся Хамна.
— Я что-то слышу, — сказал ей Арлинг, зная, что человеческое ухо вряд ли различит те вибрации, которые передавал ему солукрай. Земля тряслась под могучим телом, ползущим по ущелью. — Скоро она будет здесь. Наверное, к рассвету. Мне надо уходить.
Хамна села, прислушалась, потом спустилась по лестнице не землю, припала к ней ухом. Еще не рассвело, с моря тянуло промозглой сыростью и холодом, но к чердаку поднималось тепло от хорошо
