Подземный мир и живая вода - Алексей Вячеславович Зубков
22. Глава. Разведка боем
Усадьба Чорторыльского имела традиционную планировку европейских дворянских усадеб. Конечно же, паны не ставили свои дома на деревенских улочках с видом на халупу напротив и лужу со свиньями. Господский дом и прочие постройки стояли на огороженном невысоким забором участке. От ворот к крыльцу, украшенному навесом с колоннами, вела приличная дорога, по краям которой росли невысокие деревья и кусты.Наверное, летом это все красиво цвело. Никакие хозяйственные строения на переднем дворе пейзаж не портили. Летом перед домом могли пастись красивые породистые кони, но никак не коровы или свиньи. Может быть, луг просто скашивали на сено.
Зимой же, а зима в этом году выдалась снежная, к Рождеству на лугу лежал снег выше пояса, мало не по плечи. Последнюю неделю снег валил, не переставая, как будто какие-то ведьмы выпросили у небес высыпать на Белую Русь весь зимний запас снега до Рождества. Только на дороге толстый слой снега утоптался, по нему ходко шли лошади и легко катились сани. Также и на внутреннем дворе. Душегубы гоняли там лошадей, чтобы не застаивались в стойлах, или практиковались в фехтовании.
Сам дом был каменным, в два этажа. Планировка прямоугольником, но по двум диагональным углам за габарит прямоугольника выступали флигели с узкими окнами, которые, как башни в крепостной стене, давали прострел вдоль стен. Наверное, у архитектора были основания ожидать штурма или осады. В дом вели три двери. Парадный вход в зал. Напротив него выход из зала во двор. Маленькое крылечко из кухни во двор. Архитектура не очень типичная для Белой Руси, но главным архитектором, скорее всего, поработал черт. Черти в то время частенько помогали на стройках католического мира. Своими руками, конечно, камни не таскали, но способствовали ускорению процесса.
Подъездная дорога вела от ворот через луг к парадному крыльцу с колоннами господского дома. На половине пути дорога раздваивалась, и вторая ветка огибала дом справа, выходя на внутренний двор.
За господским домом и на заметном расстоянии от него стояли хозяйственные постройки, вместе с господским домом образуя четырехугольный внутренний двор внутри огороженной территории усадьбы. Между постройками не было ни стен, ни заборов. Этим подворье пана отличалось от подворья русского дворянина, где все строения и пристройки собирались в один контур как крепость. У кого-то на Руси двор частично ограждался забором, а не постройками, у кого-то пристройки складывались в восьмерку, но все склонялись к замкнутому контуру.
Объехав справа господский дом, всадник сразу же подъезжал к стоявшей по правую руку углом к углу дома конюшне. Конюшня большая, стойл на тридцать в два ряда, с высокими воротами в обоих торцах. Вдоль стены снаружи — открытая коновязь. Мало ли, гости к пану пожалуют.
С остальных двух сторон внутренний двор ограничивали хозяйственные постройки. Людская, где живет прислуга, — одноэтажный дом с маленькими окнами. Дровяной сарай. Псарня. Вот какой-то амбар с сеновалом наверху. Вот, наверное, баня. Вот колодец. Дальше всего, похоже, свинарник с курятником.
На внутреннем дворе была устроена бойцовая яма и навес рядом с ней, а также пустая площадка, где в апреле Анджей бился с Богданом, и виселица, которую Ласка в прошлый раз не заметил. На внутреннем дворе душегубы часто пьянствовали под открытым небом, глядя от столов на казни или бои в яме. Только что сюда выносили столы, чтобы отпраздновать свадьбу, и из-за свадьбы окончательно утоптали весь снег.
У коновязи сейчас стояли лошади Службы Обеспечения, которые не влезли в конюшню. Конюхи периодически заводили одних лошадей погреться внутрь, а на их место выставляли согревшихся. Рядом с конюшней во дворе оставались четыре полуразгруженных фургона на полозьях.
Для обороны поместья у душегубов осталось четырнадцать «рядовых» и Кшиштоф. Обычно тут толпилось больше клиентов, но к Рождеству многие разъехались кто к родственникам, кто на гулянку в большом городе. Еще день — и уехала бы еще половина оставшихся. По некоторым причинам, теперь уже всем понятным, пан не планировал на Рождество большую радостную пьянку как в прошлые года.
На огненный бой душегубы не особенно полагались. Хороших стрелков среди них было всего трое. Но в арсенале пана, расположенном в подвале, хватало и аркебуз, и пороха, и пуль. В том числе, стрелки вытащили ящик заговоренных пуль с вырезанными по бокам закорючками. Именно такими пулями они зарядились перед турниром, удивив даже Кощея.
Стараниями Кшиштофа разнородный арсенал душегубов придерживался всего трех разных калибров. Много это или мало? Нидерклаузиц предпочитал, чтобы возимый запас пуль подходил ко всем стволам в отряде. Стволы Службе Обеспечения исправно поставляла принадлежавшая Фуггерам мастерская в Аугсбурге. В остальном мире про стандартизацию вовсе не задумывались. Владельцы аркебуз и пистолей лили пули каждый для себя, не рассчитывая одолжиться у соседа.
Слуги у пана были как на подбор небоевые и трусливые. В окружении заносчивых душегубов любой холоп, не лишенный чувства собственного достоинства в той мере, в какой оно может присутствовать у крестьянина, рано или поздно вставал перед выбором, или оного чувства лишиться, или бежать, или умереть.
Спешно свернув свадебный пир, Фредерик приказал унести столы и еду в дом. Теперь в зале стоял стол, уставленный блюдами, и на кухне приготовленного, но не вынесенного, осталось столько, что хоть в осаде сиди. Не получив дальнейших указаний на фоне подготовки к штурму, все слуги куда-то подевались. Кто в людскую, кто в деревню, а кто и вовсе смазал лыжи в сторону Полоцка.
В отряд Службы Обеспечения входили двенадцать рейтар, каждый в доспехах, с двумя двуствольными пистолетами и с аркебузой. Четыре повозки, с ними шесть возчиков, двое из них — оружейники, они же расчет пушки. Другие четверо — бывалые солдаты, пусть они и числятся возчиками, поварами и санитаром.
Сам Фредерик, рыцарь в полном расцвете сил, вооруженный кроме всего прочего еще и той самой мортиркой с разными алхимическими гранатами. Рафаэлла, экипированная как рейтар и умеющая стрелять. Марта, инструктор по стрельбе с уникальной нарезной аркебузой, заряжающейся с казенной части. Алхимик Симон, полагающийся не только на Бога и алхимию, а еще на добрый меч. Но и боевой алхимии из фургона в турнирный зал вынесли несколько сундуков.
Пушка на колесном лафете
