Андрэ Нортон - Рыцарь снов Мохнатая магия
Орёл, принёсший связку, потом отошёл вбок и за три-четыре ходки принёс к месту костра несколько небольших кучек хорошо высушенного дерева, которые он сложил в форме вигвама. После этого он вместе с остальными орлами отправился к насестам, остался только один, с барабаном. Всё это открытое пространство занимали скалы, где можно было сидеть. Жёлтая Ракушка покрутил головой справа-налево и понял, что все птицы спокойно расположились кольцом, хотя он не отворачивался от Ворона, чтобы посмотреть, находятся ли они также за его спиной.
И тут барабанщик начат стучать когтями правой ноги, сначала тихо, потом с большей силой, так что звуки, что сперва казались только бормотанием грома, становились всё громче и громче.
Ворон взял уголёк из коробочки с огнём, положил его в вигвам из деревянных веточек и бросил в пламя то, что взял из своих связок.
Появился дымок, разноцветный, сначала голубой, потом красный — и воздух заполнила смесь незнакомых запахов. Клубы дыма не расходились, а вставали ровными прямыми колоннами к облакам, как это было в случае с сигнальным костром выдр. Жёлтая Ракушка, запрокинув назад голову на своей толстой шее, чтобы следить за тем, как они уносятся ввысь, подумал, что всё больше и больше это напоминает верёвку, тянувшуюся к Небесной Стране — которая отсюда, с вершины горы, не может быть слишком далёкой.
Неужели Ворон собирается с помощью этого костра достичь Мира Небес и поговорить там с людьми-призраками?
Похоже, что нет. Пока дым был густым и поднимался ввысь, Ворон отвязал танцевальные погремушки со своих ног и взял черепашьи панцыри, наполненные камешками. После чего он начал танцевать вокруг костра, и, танцуя, пел, хотя звуки, которые он издавал, не имели смысла для Жёлтой Ракушки.
Как бы ни был утомлён бобр, он попытался побороть сонливость; но всё же несмотря на все его усилия голова упала вперёд на грудь, а глаза закрылись. Потом он, наверное, выпрямился, вздрогнув, торопливо оглядываясь, чтобы увидеть, не заметили ли это орлы или Ворон.
Но они следили только за Вороном. Наконец Жёлтая Ракушка больше не смог сражаться со сном, и вскоре провалился в беспамятство.
И хотя он даже сознавал, что грезит, ему привиделся какой-то спиритический сон, такой, что, проснувшись, невозможно забыть.
Он плыл высоко в небе, но не несомый одним из орлов, когда испытывал страх перед возможным падением, а словно и у него тоже были крылья — всю его жизнь.
А ниже него простирался весь тот мир, что был знаком Жёлтой Ракушке. Вон там озеро, от которого отправился его клан на своём пути к югу. И он теперь видел их, узнавая любого бобра. И среди них была какая-то выдра, и они следили за тем, как это животное производило передними лапами какие-то знаки. И Жёлтая Ракушка узнал этот предупреждающий знак: путь на юг заказан, и им нужно теперь поворачивать назад, а, может, на восток или на юг, чтобы оказаться в безопасности.
Ещё он увидел реку, болотистую топь с деревней выдр, где воины теперь изготавливали новые копья, а женщины работали, собирая побольше еды, словно они предполагали, что их островок-дом, возможно, окажется в осаде.
Увидел он и селение норок, где его и Сломанного Когтя держали пленниками, и там норки хлестали бичами рабов-бобров, измождённых, израненных, низкорослых, заставляя их рыть всё новые каналы. И Жёлтая Ракушка стиснул зубы, охваченный безудержной яростью при виде этого.
Но это было ещё не всё, что духи захотели, чтобы он увидел. Он скорее не сам летел, а его несло вперёд, на юго-восток, и горы с гнездовьями орлов теперь остались далеко за его спиной. Вот так он и оказался в местности, которая была прерией, местами переходившая в пустыню. Там расположилась какая-то деревня, и он теперь понял, что то, что показывается ему, — твердыня Изменяющегося.
Всё ниже и ниже спускался он к этой деревне, пока не испугался, что кто-то из этих существ внизу вскинет голову к небу и заметит его. Но никто не делал этого: этот странный спиритический сон охранял его. И бобр ступил на землю перед норой со стенами из шкур и которая стояла поодаль от остальных. Рисунки на ней изображали великую и мощную магию, так что он боялся протянуть вперёд лапу и приподнять занавеску входа. И всё же Жёлтая Ракушка должен был сделать это: та нужда, что привела его сюда, приказывала ему это.
Поэтому бобр вошёл в нору и понял, что это жилище великого волшебника. Однако духи его сна направили его взгляд к шесту в центре норы и связке, висевшей на нём, и он понял, что именно это должно оказаться у него, если он собирается снова стать только Жёлтой Ракушкой. Однако когда он поднял переднюю лапу, чтобы взять связку, клуб тёмного, смердящего дыма поднялся с места костра, и он отпрыгнул назад, отчего вывалился мимо занавески снова наружу. А потом он обнаружил, что не может возвратиться, что он снова несётся в воздухе, направляясь прочь от этого города койотов, обратно к горам орлов. И вот наконец он очнулся среди скалистых утёсов, сидя перед костром, и Ворон больше не танцевал. Стучание по барабану тоже прекратилось, не было ни барабана, ни других следивших за Вороном орлов. И уже началась ночь.
«Теперь ты знаешь», — Ворон не показал знаками, а просто пропищал эти слова на языке бобров, которые, хотя и были произнесены с сильным акцентом, однако оказались вполне различимыми, чтобы Жёлтая Ракушка мог понять их.
«Да, я знаю», — ответил бобр.
«Ты должен отправиться туда и взять волшебную связку, чтобы заставить затем Изменяющегося исправить сделанную однажды ошибку: в этой связке заключена его сила и без неё он всего лишь половина того, чем он хочет быть».
«Долгий путь, — заметил Жёлтая Ракушка. — На него потребуется много времени».
«Но не слишком долгий, если лететь с помощью крыльев, — живо ответил Ворон. — Да, на четырёх ногах он окажется очень длинным, однако мы облегчим его тебе».
«Вы очень добры…»
Ворон открыл клюв, резко рассмеявшись:
«Я делаю это не по доброте, Бобр. Я делаю это, потому что Изменяющийся и я давно уже враждуем между собой. Когда-то мы были друзьями и вместе творили магию. А потом он в тайне от меня узнал кое-что и не поделился этим со мной, пошёл своим путём и лишь смеялся, когда я говорил ему, что мы должны вести себя как братья и не утаивать знания друг от друга. Поэтому усмири Изменяющегося, и я буду рад этому. Я бы попросил у тебя эту магическую вещь, однако духи предсказывают, что это должно послужить другой цели. Впрочем, лишённый её, он будет страдать, а это как раз и есть моё желание».
Он встал и погремушки для танцев на его ногах издали слабое дребезжание.
