Юрий Никитин - Трое в Долине
— Да, с такими не хотелось бы драться...
Ход поднимался иногда так круто, что почти лезли по стене. Однажды разветвился, долго гадали, который из них прямой. Спросили Таргитая, выбрали другой, и через десяток шагов усмотрели впереди сперва слабую полоску света, а еще через полсотни шагов наткнулись на массивные камни. Сверху пробивалась полоска света.
Мрак нажал, Олег и Таргитай навалились сзади. Камни затрещали, снизу чавкнуло, отклеиваясь от днища, навстречу хлынул свежий воздух. Вслед за камнем они выкатились на каменную площадку, ровную, но шагов за пять впереди угадывался обрыв.
Мрак поднялся, оглядывался зорко и настороженно. Горы утром черные и угрюмые, но с блистающими главами, а если там снег, то вершины блистают так, что глазам больно, потом блеск расползается книзу, делая расщелины еще глубже и чернее. В полдень горы выглядят странно темными, лишь выступы горят оранжевым светом, а долины между горами залиты растопленным золотом.
Но сейчас день шел к закату, горы торчали, как окровавленная плоть, багровые и залитые кровью. Он чувствовал на лице теплые лучи, руки были темно-красные, даже черные волосы на руках стали багровыми.
Он шагнул к краю, а Олег и Таргитай подползли почти на животах. За острым каменным гребнем открылась огромная долина, лишь на самом виднокрае закрытая с той стороны такими же непроходимыми горами, высокими и плотно прижатыми одна к другой. Вершинки искрились на солнце снежными шапками, дальше было черным-черно, и только сама долина была светом, но казалась коричневой от облака пыли.
Отвесные стены источены черными норами, великаны живут как ласточки в обрывах, как Змеи Горынычи в горных расщелинах и пещерах, но посреди долины Мрак различил исполинскую плиту, пятна крови, а ноздри уловили запах несвежей, уже разлагающейся крови.
Те из великанов, что покинули норы, либо сидели и лежали в лучах солнца, шумно чесались, либо тупо бродили по долине, затевали драки. Воздух гудел от злого рева, а когда исполин падал, сраженный могучими кулаками, а то и дубиной, земля под ногами невров пугливо вздрагивала.
Олег смотрел с великим отвращением:
— Черт бы их всех побрал...
— Что тебе не так? — спросил Мрак насмешливо.
— А то, что эти животные... ну, почти животные!.. тоже считают себя лучше других. И всего лишь почему?
— Почему? — спросил Таргитай, а Мрак едва удержался от такого же вопроса.
— Баба Рюха?.. Гм... О бабе-Ляхе слыхал, с бабой-Ягой общался, бабу на Мрака, что как грозный великан нависал над ними тяжелыми плечами. — Вон смотри еще один вышел... Вообще как скала, как только и помещается. Они просто крупнее нас, как крупнее быки или медведи. Но хотят ни много, ни мало, а быть владыками мира!
— Да, — согласился Мрак, — если Род отдаст им Перо, то нам надо наперегонки бежать тесать гробы.
— Зачем? — спросил любознательный Таргитай.
— Чтобы успеть быть похороненными! Эти живые горы потопчут людские села, как ты топтал муравейник!
— Когда это я топтал? Меня бы закусали!
— А кто палку совал?
Олег кусал губы. Красные волосы слиплись от пота, висели жалкими сосульками. Щеки впали, скулы торчали остро, упрямо. Добрый Таргитай смотрел-смотрел и предложил ласково:
— Олежка... да ты не мучайся! Просто тряхни эти скалы. То есть, горы. Вон их сколько, не жалко. Этих здоровых задавит, вот и все.
— Что все? — не понял Олег.
— Да все, — удивился Таргитай. — Всех! Останутся тут. Под камнями, внизу. А люди — там. В долинах.
Олег отшатнулся, смотрел с ужасом на доброго дударя, который даже убегая от погони, мух спасал из паутины, бабочек на водопое распугивал, чтобы не раздавить. Мрак поглядел на обоих, зевнул чуточку нарочито, сказал задумчиво:
— А что? Зато о горных великанах добрая слава пойдет... Старое забудется, а старики любят вспоминать хорошее, начнут баить простакам, какие эти великаны были красивые да мудрые...
Олег огрызнулся:
— Да их тут и костей не найдут!
— Найдут, — утешил Мрак. — Народ такие норы копает! А пустить слух, что тут великаны сокровища запрятали, то знаешь сколько набежит на готовенькое? Как раз кости и найдут. Будут дивиться: вон какие были здоровые, а силой не бахвалились, скалы не двигали... как некоторые, а все по книжкам, видать, мудрость искали!
Олег издевки не ощутил, уже с сомнением смотрел на вытоптанную долину. Воздух там казался желтоватым, настолько запахи были плотные и тягучие.
Мрак, наконец, удивился:
— Олег, тебе что, их жалко?
Олег вздрогнул:
— Да нет, как бы какой камень и к нам не запорхнул.
— Так отойдем, — предложил Таргитай.
— И не увидим, как их давить будет? — сказал Мрак с сожалением. — Что значит, недоучка... Все радости жизни из-за тебя теряешь.
Олег виновато развел руками. Понятно, всякий мужчина хочет посмотреть, как будут давить того, кто выше ростом и здоровее, это нормальное человеческое чувство, но он — волхв, а не певец, чувства пусть молчат в тряпочку, когда говорит разум человеческий.
— Уходим вот за эту скалу, — определил он, руководствуясь разумом. — Она хоть и близко, но из нее хороший щит. Пусть не увидим, но крики... услышите.
Когда укрылись за скалой, Таргитай полюбопытствовал:
— А эта не упадет?
— Не знаю, — огрызнулся Олег. — Но мы ж решили действовать? Вот и действуем.
Мрак хмыкнул, задрал голову. Скала возвышалась повыше столетней сосны, да и не обхватить это каменное деревцо даже сотне крепких мужиков. Такое упадет на голову, полдня в башке гудеть будет.
Олег бормотал, двигал руками. Не оборачиваясь, предупредил:
— Я пробую. Но если что не так...
— Нам нечего терять, — сказал Мрак сурово.
— Да, — сказал Таргитай, — ты давай, тряси! Нам сколько дней осталось?
Земля задрожала, задвигалась. В глубине горных массивов раздался трек, словно переломили сухое дерево размером с горный хребет. Затрещало еще, будто ломались гигантские сухие позвонки. Внизу в долине, в коричневом облаке полыхнуло красным, оранжевым, вырвались два столба огня, следом выметнулись клубы черного дыма.
Мраку почудился испуганный рев, потом услышали крики обожженных гигантов. Пыль сдуло налетевшим ветром, сверху были видны страшные трещины, что исполосовали долину, ширились, а фигурки великанов, отсюда почти человеческие, метались и падали. Земля двигалась, как льдины во время ледохода, края задирались или уходили под кипящую магму, от жара вспыхивала одежда, метались пылающие живые факелы, а крик стоял такой жуткий, что у Таргитая сбежал румянец, бледное лицо вытянулось, в глазах росли страх и недоумение, там же звери, но сейчас совсем, вроде, не звери, потому что жалко...
