Пол Андерсон - Фантастическая сага

В Фриде не было страха перед его магическим знанием. Откинувшись назад, она жевала имеющее вкус самого дорогого вина яблоко, которым угостил ее Скафлок (плод этот, похоже, и пьянил, как вино) и слушала его новые висы:

Попавши в сеть твоих кудрей прекрасных,Что на поверку всех оков прочней,Я был к тому же ранен взором яснымИ угодил в плен прелести твоей.Быть пленником — страшнее нет недоли,Моя ж душа совсем не просит воли.Так сладок ей твоих объятий плен —Все прочее в сравненьи прах и тлен.Впервые в той любови беззаветнойЯ стал просителем — прошу любви ответной.

— Так нельзя, — слабым голосом сказала она, не в силах, впрочем, противиться вдруг охватившему ее желанию то ли вздохнуть, то ли улыбнуться, то ли сделать и то, и другое вместе.

— Только так и можно. Только так и нужно.

— Ты язычник, а я…

— Говорил я тебе, чтобы не произносила таких слов! Теперь придется тебе заплатить за то, что ослушалась.

Скафлок приник губами к ее губам, вложив в поцелуй этот все свое умение. Поцелуй был долгий. Начавшись с мягкого прикосновения губ, с каждым мгновением исполнялся он все большей страсти. Поначалу Фрида пыталась вырваться, но вдруг почувствовала, что совершенно обессилела. Силы вернулись к ней лишь тогда, когда она ответила на скафлоков поцелуй.

— Ну что, разве плохо было? — осведомился он, смеясь.

— Нет… — прошептала она.

— Я знаю, что душевные раны твои еще не успели затянуться. Но скорбь пройдет. Уверен, те, кто любили тебя ни за что не хотели бы, чтобы было иначе.

Вообще говоря, боль уже покинула сердце Фриды. Осталась лишь нежность да грусть от того, что не суждено ее родным узнать Скафлока.

— Тебе надо подумать о своем будущем, Фрида, а паче о том, чтобы продолжился род, из которого уцелела лишь ты одна. Я дам тебе все богатства и диковины Альфхейма, а взамен не попрошу никакого приданого, только тебя саму, любимая. Защитой тебе и всему, что тебе дорого, будет вся моя рать. Но главный мой дар тебе — моя неугасимая любовь.

Никакими чарами нельзя заставить человека полюбить. Но эльфийская магия помогла развеять скорбь и взрастить сдерживавшийся ею драгоценный росток, быстро затем расцветший на благодатной ниве юности.

День этот кончился, и на благоухающую летним разнотравием долину спустилась ночь. Фрида со Скафлоком лежали подле водопада, слушая пение соловья. Наконец девушка уснула.

Скафлок же долго лежал без сна. Он многое понял, слушая ровное дыхание доверчиво спящей, положив голову ему на плечо, Фриды, вдыхая аромат ее волос, ощущая тепло ее тела, вспоминая о том, как безоглядно шла она к нему и с горем, и с радостью.

Поначалу желание пробудить в Фриде любовь диктовалось у него одним лишь озорством. Смертные девы, которых случалось ему видеть в землях людей, редко бывали одни, без сопровождения.

А когда и удавалось застать некоторых из них в одиночестве, они казались слишком неуклюжи умом и телом, чтобы соответствовать изысканному, воспитанному эльфами вкусу Скафлока. Фрида же пробудила в нем желание, и он без конца думал о том, каково будет разделить с нею ложе.

Видать, любовные чары обратились против него самого. А коли и так, что с того?

Улыбаясь, он стал мечтательно смотреть на мерцающую в ночном небе Большую Медведицу, медленно вершившую свою извечную круговерть вокруг Полярной звезды. Многомудры были холодные, расчетливые эльфийки, но, наверное, оттого, что сердца их всегда замкнуты на замок, ни одной из них так и не удалось завладеть сердцем Скафлока, тогда как Фрида…

Верно говорила Лиа — свой своего ищет.

ГЛАВА XII

Через несколько дней Скафлок в одиночку отправился на охоту. На своих волшебных лыжах, которые несли его быстрее ветра, летел он по горам, по долам, через замерзшие реки и заснеженные леса, и к закату забрался далеко на шотландское нагорье. Возвращаясь же в сумерках домой с убитой косулей на плечах, увидел он в отдалении свет костра. Скафлоку стало любопытно, кто это решил ночевать в пустынной, неприветливой местности, да еще в такой холод, и он по-эльфийски беззвучно приблизился к тому месту, на всякий случай держа наготове копье.

У костра сидел прямо на снегу некто могучей стати, жаря над огнем кусок конины. Несмотря на пронизывающий ветер, на незнакомце была лишь килта из волчьей шкуры, а лежавший подле него топор излучал какое-то неземное сияние.

Особое эльфийское чувство подсказало Скафлоку, что перед ним бог. Когда же он увидел, что незнакомец однорук, по спине у него побежали мурашки. Встреча с Тюром, да еще в одиночку и в сумерках, не сулила ничего хорошего.

Но отступать было поздно. Бог уже повернулся в его сторону. Поэтому Скафлок храбро ринулся прямо к костру. Глаза его встретились с тюровыми, темными и задумчивыми.

— Привет тебе, Скафлок, — молвил ас, и голос его звучал подобно отдаленному рокоту бури. Он продолжал поворачивать над огнем шампур с кониной.

— Привет и тебе, государь, — ответил Скафлок, почувствовав некоторое облегчение. Не имея души, эльфы не поклонялись никаким богам, но вражды между ними и асами тоже не было. Иные из эльфов даже служили в самом Асгарде.

Тюр коротко кивнул, приглашая Скафлока скинуть с плеч добычу и присесть подле него у костра.

Воцарилась тишина, нарушавшаяся лишь потрескиванием поленьев в огне, в свете которого на мрачном лице Тюра играли причудливые пляшущие блики.

Наконец ас нарушил молчание:

— Я чую войну. Тролли собираются в поход на Альфхейм.

— Нам то ведомо, государь, — ответил Скафлок. — Эльфы готовы отразить врага.

— Вам придется куда тяжелее, чем ты можешь себе представить. На сей раз тролли обзавелись союзниками. — Тюр помолчал, мрачно глядя в огонь. — Ставка в этой игре куда выше, чем дано понять эльфам с троллями. Многим из прядомых Норнами нитей суждено скоро оборваться.

Снова наступила тишина, потом Тюр промолвил:

— Низко кружит нынче воронье, боги же склонились над миром, который потрясен до основания топотом копыт коня Времени. Вот что я скажу тебе, Скафлок: очень пригодится тебе дар богов, данный по случаю наречения твоего имени. Даже боги обеспокоены происходящим. Потому-то я, божественный воитель, и сошел на землю.

Ветер шевелил черные волосы аса. Горящий взор его был устремлен Скафлоку прямо в глаза.

— Хочу предупредить тебя кое о чем, хоть и сомневаюсь, что это может повлиять на предначертанное Норнами. Кто был твой отец, Скафлок?