Ошибка Пустыни - Мария Соловьева
– Придержи язык, недомерок! – прошипел Лириш, делая шаг. – Я успею увидеть твои кишки, даже если твои рабы утыкают меня стрелами!
Пираты в лодках мгновенно направили все оружие на Лириша, а Ростер-младший удивленно хохотнул:
– Во как! Они понимают наш язык. Ты научила?
Лала встала между ними и неожиданно взяла Тика под локоть и подмигнула:
– Поговорим наедине?
В его глазах мелькнул интерес. Тик сделал знак своим головорезам, и они опустили луки. А Лала уже тянула его в сторону, быстрым взглядом попросив Лириша не вмешиваться.
– У вас тут курит кто-нибудь? – вдруг спросил Тик, подстраиваясь под ее шаги.
– Нет.
– Жалко, – вздохнул он. – Табак намок, а мне не помешала бы ясная голова. Не каждый день мечты сбываются.
– Ты мечтал извести сотню своих людей?
– Нет. Я мечтал приплыть в Пустыню Самоцветов и забрать все, что смогу увезти. Ну а если мне помешают, убить всех, кроме тебя. Люди мои знали, на что шли. Их часть добычи отправится родне. У нас все честно.
– Так ты уже делишь недобытое? – прищурилась Лала.
– Как всегда. Сначала собираю все знания о месте, которое хочу освободить от сокровищ. Потом готовлюсь к походу. Ну и делю добычу.
– И сотни взрослых прожаренных пиратов повинуются сопляку?
– Если ты хотела меня обидеть, не удалось. Да, я сопляк, мне нет пятнадцати. И я еще не силен в морском деле. Я не командую кораблями на море. Я просто командую капитанами, потому что у меня есть имя отца, верные люди отца и его же деньги. Я не трачусь на баб и попойки, а вкладываюсь в корабли. У меня их много. И кораблей, и денег, и обчищенных городов.
– С Шулаем так не выйдет.
– Ха! – Тик самоуверенно усмехнулся.
– Я не дам тебе разрушить этот город, – твердо сказала Лала. – Тебе придется убить меня.
– Я поклялся этого не делать.
– Ваш яд я могу победить. В рукопашную даже не мечтай – я Мастер Смерти, и ты знаешь, на что мы способны. Раны мои заживают намного скорее, чем ваши, Пустыня позаботилась. Так что у тебя и не получится нарушить клятву. А вот я сей же миг могу устроить тебе встречу с отцом.
Тик помрачнел:
– Горло перегрызешь?
– Зачем же, – усмехнулась Лала. – Это долго и больно. Есть другой способ.
Она оголила запястье, и чешуя анука заискрилась на солнце, а сам он недовольно пошевелился. Ростер-младший отпрянул, а потом смущенно рассмеялся:
– Вижу, ты теперь не боишься змей.
– Да, змеи меня слушаются. Особенно Тик.
– Кто-о-о?
– Тик. Я его так назвала, когда он малышом пристал ко мне в пустыне. Это золотистый анук, самая опасная змея этого мира.
Тик-человек вдруг закатился радостным, почти мальчишеским смехом. Лала недоумевая ждала, пока веселье закончится, но сама с трудом сдерживалась. Было что-то давнее, привычное и почти родное в этом смехе. Наконец гроза морей утер выступившие слезы и пояснил:
– В Этоле у меня есть любимая лошадь. Красивее, быстрее и умнее не встречал. Она огненно-рыжая, как закатное солнце. Угадай ее имя.
Лала не засмеялась. Она просто вдруг увидела перед собой прежнего Тика, который взял от своего страшного отца только хорошее. И от этого у нее потеплело на сердце.
– Тик, это странно, но я рада тебя видеть. Пожалуйста, не заставляй убивать тебя.
– А ты не убивай! – встрепенулся Тик, вдохновленный какой-то идеей. – Я могу набрать камней и уйти. Вроде как выкуп. И больше никто не умрет.
– Ни один шуларт не покинет этой земли, – сказала Лала жестко, словно и не звучал сейчас дружеский смех. – Ты недостаточно изучил нас перед походом, если надеешься их вывезти.
– Я обещал людям самоцветы. Они мне поверили. Они готовы умереть за меня.
– Не за тебя, а из-за тебя они умрут! Вы не сможете покинуть корабли, на суше вас всех погубят змеи. И это еще другие звери Пустыни не пришли. Кроме того, прибудут мастера Смерти из Сайшона, горожане тоже не все здесь. Ты проиграешь, хаддор!
Лала даже сама поверила своим словам – так убедительно они прозвучали. И все же она почувствовала горький вкус лжи. Сайшон не придет на помощь Шулаю. Попросту не успеет. Только хаддор не должен об этом знать.
– Если от меня не будет вестей, сюда очень скоро прибудут еще корабли. С жидким огнем и тысячами людей. Ты не представляешь моих сил, госпожа Лала, Мастер Смерти! – Тик горделиво расправил плечи.
– Это ты не представляешь. Мне не нужен Маяк, чтобы превратить твои корабли в пепел. И даже враги твои пожалеют тебя, ведь ты останешься жив, пока будешь смотреть, как горят корабли и корчатся от змеиного яда преданные тебе люди. И весть о том, что хаддор извел все свое войско, а сам остался невредим, уничтожит тебя вернее всякого оружия.
– А ты изменилась… – глухо сказал Тик.
– Как и ты. Я почему-то не верила, что кровь отца справится с твоим добрым сердцем.
– Куда нам против крови… – вздохнул Тик. – Ты вон тоже, небось, заветы семьи выполняешь.
– Нет у меня семьи, – резко ответила Лала и со вздохом добавила: – Не нашла.
– А что ты тут все эти годы делала?
– Училась. Жить, понимать, служить, повиноваться, потом убивать и повелевать. Тут все иначе.
– Но ты хотя бы знаешь, где их искать?
– Не уверена. Но пока следы ведут в Сайшон, больше негде. Если бы ты не приплыл, я уже бросила бы этот город.
– Так бросай! – горячо сказал Тик.
– Только после твоего ухода.
– Скажи, а ты сейчас не жалеешь, что тогда спасла меня?
Лала не сразу ответила. Она глянула на лодки с черноголовыми, на низкий стелящийся дымок среди камней, где сгорели сотни змей в заморском масле, на Лириша и прочих ашайнов, тревожно следящих за ней, и безрадостно усмехнулась:
– Нет. Один человек сказал, что я Мастер Смерти по ошибке. За все время я так и не научилась хладнокровно отнимать жизни.
Тик вдруг посмотрел на нее, как тогда, наутро после страшной ночи в плену у Эрла и Дикуса.
– А я ведь даже не думал ничего дальше этих проклятых самоцветов. Жил целью попасть сюда и отобрать их у твоего народа. И все. – Он решительно выдохнул: – Мы должны найти выход. И остаться в живых. Оба.
Лала печально кивнула и снова посмотрела на стоявшего в отдалении Лириша, словно в поисках поддержки. И вдруг встрепенулась:
– Я знаю одного достойного ашайна, который и убьет, и умрет за Шулай. Хитрее него нет во всей Пустыне. Я могу спросить его совета.
Тик перехватил ее взгляд и развеселился:
– Вон тот, что по-нашенски разговаривает? Твой мужчина?
Лала вскинулась:
– Нет!
– Да ладно, я уже вырос, если ты не заметила. Но нет – так нет, – понимающе ухмыльнулся он. Потом посерьезнел. – Валяй, спрашивай.
– Но сначала давай договоримся не лгать друг другу. Вообще не лгать. Что бы ни случилось. Иначе не справимся. Перемирие до заката?
– Идет. – Тик протянул ей цепкую ладонь.
Лала пожала ее, а потом вдруг добавила:
– У нас принято делать уговорное касание. Повторяй за мной.
Она приложила руку к сердцу
