Вспышка. Том 1, 2 (СИ) - Хорс Игорь

— Что, опять потерял? — спросил Виктор при очередной, шестой, остановке за последние полчаса.

— Опять, — ответил я. — Не нравится мне все это.

— Что именно?

— Что вот так запросто он словно сквозь землю проваливается. Или он уже как Тарзан по верхушкам деревьев перепрыгивает.

— А, может, он так и делает? — совершенно серьезно сказал Лузин.

— Скорее нет, чем да, — сказал я. — Хотя нельзя исключать и такого варианта.

Лузин округлил глаза, яркий луч фонарика ослепил. Я закрылся ладонью.

— Да не свети ты мне в шары, ради Бога!

— Ой, извини… просто ты так говоришь…

— Как я говорю? Я лишь хочу сказать, что ни ты, ни я не знаем, чего ждать от этого… волосатого пройдохи!

— Пройдохи?

— Ну, а как его еще назвать? Действия его не логичные, потому что идет он совсем не туда, куда должен бы. Путает следы каким-то непонятным способом, местами вообще просто исчезая из вида. Как будто понимает или чувствует, что именно по этим следам мы его и выслеживаем. Делает непонятные маневры, чтобы на кого-нибудь напасть… хотя в последнем я до конца не уверен.

— А в чем ты уверен? Чего нам еще ждать?

— Знаешь, ни в чем я не уверен.

— Как?

— А вот так! — повторил я. — Потому что сам сталкиваюсь с подобным впервые. А ведь этот вид никто никогда толком не изучал, до конца его способности и возможности тоже никто не знает. Так ведь?

— Да… — неуверенно качал головой Виктор. — Хотя профессор что-то к его голове прикреплял, какие-то электроды, что-то изучал под микроскопом, но, сам понимаешь, нас до этих дел никто не допускал, не наша это работа. Даже наоборот, мы подписали бумаги о неразглашении.

— Понятно это все, — сказал я. — Это мне и не нравится. Надо с профессором на эту тему поговорить. С пристрастием.

— То есть как? Пытать что ли?

— Зачем пытать. Просканировать его мысли и память. Даже так, что и он ничего не почувствует.

— А чего ты раньше этого не сделал?

— А кто знал, что он не будет до конца откровенным? Хотя это в его же интересах! Я считал, что он рассказал и показал нам все, что самому известно. Мы бы и зверя этого, возможно, быстрее тогда поймали!

— Может, ему тоже нельзя все разглашать…

— Да, только вот ты объясни это теперь той вдове с детьми, если мужик не выжил, возможно еще и родственникам бабульки! Хотя это тоже не факт, что зверь сделал. Все это подозрительно на подставу походит.

— Все верно, Никита, — согласился Лузин. — Что теперь-то об этом. Искать надо быстрее его, чтобы не натворил еще чего похуже. Если это он, конечно.

— Да, — сказал я, вздохнул, поднялся неохотно с земли. — Будем делать свое дело. И делать как можно оперативнее. Ты как, не сильно устал?

— Ну, есть немного, — Лузин размял затекшие ноги, подавил зевоту. — Но пока идти могу.

— Тогда вперед! — я отодвинул лохматую еловую ветку, указал под гору. — Вот и Груни уже виднеются, там подумаем, что делать дальше.

Глава 13

Зверь.

От голода и усталости подгибались ноги и перед глазами все плыло. Но нужно идти, нужно идти — сверлила сознание фраза.

Я все чаще останавливался, касался земли и деревьев большими ладонями, чтобы впитать частичку силы щедрой природы-матери. Но и она не всесильна. Лишь духовной силой она полна без меры, а бренное тело накормить не в ее власти.

А мне хотя бы и этого. Лишь бы цель была в ясности, не рушилось стремление дойти до дома родного, не сморил бы под сенью чужих лесов сон мутнеющего разума.

В очередной раз прильнув разгоряченным низким лбом к стволу березы, широко обхватив узкое деревце мохнатыми ладонями, прислушался к звукам и запахам леса. Далеко в ночной темноте ползут по следу за ним лохматые тени. Небольшие, но много их и зла хватило бы на сотню таких как я.

А людей нет.

Может, отстали, наконец. Или обман какой задумали, засаду или еще что, чего и придумать даже не могу. Люди ведь они такие — слабые, но хитрые, злые.

Теперь я знаю о людях гораздо больше, чем раньше. И чувствую тоже. И не нравится мне это. Ни к чему оно было раньше, ни к чему и дальше. Жить среди людей я не собираюсь, разум их чужд. Не правильно они живут. Не ценят то, что вокруг них, лишь о себе думают, как бы себе только жизнь облегчить. И вот этого особенно я не понимаю в них. Ведь Земля, Природа не прощает такого варварства, и поставит она на место этих выскочек. Когда-нибудь все равно увидят они всю справедливую силу и гнев Земли-матери обращенную на не в меру расшалившихся детей своих.

Шорох листьев пробуждает от забытья. Я не заметил, как с мыслями глаза закрылись, ноги медленно подогнулись и, обессиленный, упал я на мягкий ковер. Сейчас же обостренное чутье среди тысяч шумов и шорохов смогло различить тот, что представляет опасность.

Преследователи, жаждущие моей крови, опять рядом. Я почти слышу их смердящее дыхание, вижу голодные горящие глаза. Они чуют, что добыча ослабла.

Я тяжело поднялся, цепляясь когтями за дерево, распрямил спину.

Повел носом по сторонам, уловил легкий запах чужаков. Сколько их, пока не понятно, но больше двух, точно.

Я перешел к другому дереву, остановился.

Неужели это все? Если я поддамся, покажу слабость или страх, они меня одолеют. Даже, если сил у меня еще много, больше, чем у них, страх, который они почуют, придаст им отваги и уверенности. А меня, наоборот, сделает слабее.

Ну уж нет!

Собрать всю силу в огромный кулак, до хруста в суставах, и продолжить свой путь.

Следующее дерево, куст, прыжок через овраг. Ноги скользят. Руки цепляются за траву и молодую поросль. Холодная лужа, шлепки, хлюпанье. И снова наверх, раздирая когтями влажную землю, вырывая с корешками юные деревца, кусты. Дыхание сбивается, глаза почти ничего не различают, только контуры. Черные столбы деревьев, качающие лапами на фоне серого и влажного неба.

И ни одной звезды.

Несколько капель падают с веток. Дождь.

Два светящихся глаза передо мной.

Рычание.

От неожиданности я чуть не свалился обратно в сырой овраг.

Они уже здесь! Они настигли меня!

Справа вспыхивает еще пара глаз, приближается.

Я зарычал в ответ. Мой рык, больше похожий на рев, отпугивает ближнего волка, тот делает шаг назад, но ответное рычание справа и слева вдохновляют его. Волк не намерен упускать удобный момент. Вот она — глотка добычи, рядом. Один рывок и…

Но не тут-то было!

Я опять полон сил для битвы!

Я выпрыгнул из ямы, выдрав одной рукой влажный рассыпающийся клок земли, а второй вцепился в гриву не ожидающему такого проворства волку. Визг разрезает воздух как кнут. Но другие волки уже рядом, уже в прыжке.

Резкая жгучая боль пронзает правую ногу. Шипы клыков вгрызаются в плоть, углубляясь в ткани, к живительной и горячей влаге.

Стиснув зубы, я отбросил первую жертву, хлестким движением впечатал когти в хребет второго волка, заставляя того ослабить хватку. Одновременно развернул корпус и локтем другой руки отбился от третьего, застав его в полете. Хруст ломающейся челюсти приглушает жалобный визг и стон расползающихся по кустам тварей. Я поднял ногу и всем весом наступил на уползающего волка, который имел наглость вцепиться в меня своими жалкими клыками. Дрожащее лохматое тельце как лягушка растопыривает в стороны лапы, из лопнувшего мешка живота выплескиваются пахучие кишки.

Остальные хищники, плутая и хромая, с приглушенным хрипом скрываются в тени деревьев.

Нет нужды преследовать их. Еще не скоро наберутся они смелости напасть снова.

Да и сил у меня на это нет. Эти несколько секунд боя выжали меня окончательно.

Прогромыхав победный клич, я завалился у своей жертвы, смягчив тяжелое падение вытянутыми руками.

Земля приняла своего сына в теплые материнские объятья, чтобы успокоить и дать сил для следующей борьбы.

Ник.