Владимир Венгловский - Хардкор
Опытный противник, наши силы равны. Не смотря на холод, по его лицу из-под черной повязки стекала капля пота. Наверное, я выглядел не лучше. Лес и город вокруг шумели, как кровь в ушах.
«Убей его, Граф. Выпусти кишки!»
«Зарежь, как свинью!»
«Игорь, прикончи гада!»
Не переставая, рычала Волчица.
Я нанес удар сверху вниз. Граф отразил его, схватив свой меч левой рукой у острия, затем пнул меня ногой в живот. Падая на спину, я увидел сверкнувший клинок, и правое предплечье резануло болью. Минус три единицы жизни. Снег взметнулся белой россыпью. Я успел увернуться от опускающегося меча, откатился в сторону, и клинок Графа воткнулся в землю. Прежде чем главарь банды отшатнулся, я полоснул острием по его груди и вскочил на ноги. Кольчуга хорошо защищает от рубящих ударов, но подаренный Илвой меч разрезал металлические кольца, и сквозь них начала просачиваться кровь.
Мы стояли друг против друга. Граф тяжело дышал.
Здесь не место красивым приемам, в драке двух хищников побеждает самый яростный. Граф нанес колющий выпад, метя в грудь. Полуторный меч тяжелый — его удар не столь быстрый, как хотелось моему врагу. Я успел сбить клинок врага к земле и, продолжив движение, ударил навершием рукояти, разбивая в кровь лицо Графа. Он отступил, выругался, сплевывая кровь и выбитые зубы, бросился в атаку. Но я ударил раньше. Меч скользнул под его клинком, пробил кольчугу и вошел в сердце врага.
Из груди Графа ударил фонтан крови, окрашивая снег, и атаман рухнул на землю.
Я соврал — в бою побеждает не самый яростный, а тот, кто сумел сохранить контроль. Перехватив меч левой рукой — правую, по которой стекала кровь, сводила боль, я повернулся к людям графа. Разукрашенный волшебник опустил посох, медленно склонил голову и ухмыльнулся.
— Ты теперь что, главарь банды? — спросил Олег.
— Хочу печеньку, — сообщила жаба голосом попугая, заучившего фразу.
Я достал из кармана высушенную пчелиную матку и бросил на тело Графа.
— Я — наследный маркграф этого города и прилегающих земель. Идите со мной, и мы дадим отпор троллям.
— Игорь, — негромко сказал Олег. — Вспомни, кто ты.
— Побережники называли меня Глазом дракона. Но я — Игорь Смелый, сын Вилфрида Смелого. Слишком долго я просиживал в тени. Пришла пора вернуться.
— Игорь! — Олег подошел ко мне и сжал правую руку.
— Что ты делаешь? — прошипел я. — Больно.
Он рывком поднял рукав моей куртки. Сквозь бегущую кровь я увидел татуировку: «Игорь Ламберт».
Мы в игре! Олег! Мария! Ёжик! Мальчишка ждет моей помощи!
Перед глазами появилось сообщение: «Умение владение мечом достигло двенадцатого уровня», сменившееся еще одним: «Ваша сила достигла тринадцати единиц».
Разрисованный волшебник приблизился ко мне, сплюнул под ноги и сказал:
— Зачем нам это? Тролли забирают лишь некоторых. Выйди сражаться — и они убьют нас всех.
На его разгоряченной коже таял падающий снег, и казалось, что волшебник покрыт росой. Жаба щелкнула языком, поймав пролетающую мимо снежинку. Олег выехал на гасторнисе вперед, заставив волшебника отступить назад.
— Эй, Горст! — выкрикнул мой друг, и один из бандитов дернулся от его зычного голоса. — Да, ты! Узнаешь меня, старый ворон?
— Генерал? — неуверенно спросил тот, кого Олег назвал Горстом. — Генерал Фойриг?
— А кто же еще? Помнишь, как мы сражались с тобой с саргарцами?
— Да, славно мы их тогда разделали, — улыбнулся Горст. — Серые крысы еще сидели под землей, и в войнах участвовали люди, а не купленные монстры. Говорят, что ты после этого дезертировал. Или тут баба виновата?
— Скажи мне, я когда-нибудь врал?
Олег соскочил с гасторниса, чтобы стать одного роста с Горстом.
— Нет, — покачал головой воин. — Ты всегда приводил к победе.
— Все слышали? — обратился Олег к толпе. — Я не привык раскидываться словами. Мы удержим Вормс и дадим отпор троллям. Сегодня ночью. Я сказал.
— Хочу, хочу, — захныкала жаба, копируя детский голос. — Хочу печеньку.
***
Терпкое на вкус зелье лечения бежало внутри горячей волной, восстанавливая единицы жизни. Рана на руке затягивалась, вызывая нестерпимый зуд. Хотелось разодрать ногтями розовую кожицу, раздавить ползающих под ней муравьев.
Илва не желала возвращаться в разоренную таверну и сидела вместе со мной возле памятника Эрику, наблюдая за плывущими по небу черными тучами. В багровых отблесках заходящего солнца они казались стаей кракенов, преследующих русалок в небесном океане. Олег раздавал команды. Вокруг сновали жители города — обыватели и бандиты, люди и NPC — бывший генерал сумел поднять на борьбу всех. Оставалось лишь удивляться, как ему удалось за столь короткое время развить такую кипучую жизнедеятельность. Голос Олега перекрикивал царящий гам.
— Вы четверо! Валите деревья и стягивайте к пролому. Через час он должен быть заделан так, чтобы ни одна крыса не проскочила! Вы же и будете его защищать. Живее, сонные куры! Для себя стараетесь.
— Знаешь, как погибают подключенные к сети игроки? — спросил я у Илвы.
Волчица ничего не ответила.
— Тело дергается, изо рта вырывается неслышимый крик, и человек умирает, чтобы через период условной смерти вновь ожить вместе со своим виртуалом в игре. Это если не включен режим «хардкор», как здесь. Граф погиб окончательно, он сейчас лежит мертвый у компьютера, и родственники оплакивают его гибель.
— Ты сделал, что должен был, — сухо сказала Илва.
Захотелось напиться. Подняться, махнуть на всё рукой: на людей и троллей, на весь этот безумный мир игры, войти в разрушенную таверну, найти среди обломков несколько склянок вина и напиться в драбадан.
— Бочку в центр площади! — кричал Олег. — Это вся черная кровь, что сумели найти? Мало. Ты! Я к тебе обращаюсь! Как тебя звать? Фед? Хорошо, Фед, ты отличный парень, и ты будешь стоять с факелом возле бочки, пока я не прикажу поджигать. Стоять столько, сколько понадобится. Ты ведь не из трусливых, правда? Смотри мне в глаза! Храбреца всегда видно по взгляду.
Он подошел к воротам, наблюдая, как несколько человек тащат срубленные деревца.
— Копья сюда! И заострить, как следует! Вкапывать в землю, так чтобы любую приползшую в наш город тварь встретил ощетинившийся ёж!
На слове «ёж» Олег запнулся и повернулся ко мне. В его взгляде читалась растерянность.
— Ёжик, — снова сказал мой друг.
— Ты прав, — поднялся я на ноги. В теле опять чувствовалась сила. — Нам надо искать твоего сына.
— Здесь нет Бенни, что знает проводника, — сообщила Илва. — Наверное, он остался в своей лавке.
