Штурмуя Лапуту - Юрий Павлович Валин
Проснулся Укс, наверное, через час. Почувствовал, что девушка не спит, поцеловал в затылок. Фунтик прошептала:
— Спи. Нам силы тратить нельзя.
Это было верно. Но глупо. Так всегда бывает, когда приставучего и лишнего Логоса из головы и с постели выгнать не удается.
Дремали, наслаждаясь теплом друг друга, тесной близостью и покоем. За зашторенным окном неумолимо заворочалось утро. Укс знал, что нужно встать, добраться до виллы Охрра и всё заново проверить при свете дня.
Фунтик ускользнула почти неощутимо. Оправила старое «монашеское» платье, замерла и чуть слышно ахнула — увидела!
Укс ухмыльнулся и приоткрыл один глаз.
Она стояла у стола, сжимала коробку, еще не до конца веря, торопливо поддевала ноготком картонную крышку. Драгоценно сверкнули донышки патронов.
— О боги! Это же целое богатство!
Патронов было две коробки, да еще шесть штук россыпью.
— Повезло. Калибр не то что редкий, но в Тануффере такие стволы сейчас вообще не используют, — пояснил Укс, улыбаясь.
Иногда слова вообще не нужны. На миг повисла на шее, и всё. Но виснуть можно по-разному. Этот раз такое не забудется. Счастлива девчонка.
Время было еще раннее, но кухня «Свинцового удода» уже функционировала. Наскоро попили чаю, Профессор хихикала:
— Сияешь, Фунт-Лиха? Как говорит классика: «патроны — лучшие друзья девушек».
— Классика правда так говорит? — удивилась Фунтик, и правда, аж светящаяся.
— Ну, не то чтоб вся классика, это скорее наш внутренний перл-афоризм, но вполне авторитетный. Познакомишься когда-нибудь с автором: аристократка в два твоих роста, белокурая, глаза зеленющие, из кого угодно душу за патроны и железки вытрясет. Круче нее только кипяток. Жуткая особа, она тебя точно самому дурному научит, — пригрозила Профессор.
— Нет, не напугаете, — засмеялась Фунтик. — Для меня Рус-Катя не сказка-пугалка, я под ее сапогом монетки с самого детства прятала.
Профессор открыла рот, закрыла, но все-таки уточнила:
— Что, прямо-таки под сапогом и хранила финансы?
— Ну, изваянье демонши старое было, там трещина, я маленькая, у меня рука пролазит, а больше никто и не догадывался. Да туда — в музею — никто и не ходил-то, — Фунтик что-то почувствовала, глянула на партнеров. — Богохульствую? У вас Рус-Катю больше боятся?
— Да как-то сложновато сравнивать, — пробормотал Укс. — Давайте про это потом. Дел много.
Научная группа разбежалась: Фунтик — к портным, Профессор — «собирать доказательную базу», а сам Укс — к вилле Охрра.
Работа здесь кипела, сгружали театральные кресла, затаскивали корзины с цветами, доколачивали помост, развешивали фонари, везде мелькали рабочие и самоуверенные горластые уборщицы-брауни. Охрана от этой суеты одурела, проникнуть на территорию особого труда не составило. Укс, деловито расхаживая с парой досок, ознакомился с садом, присмотрелся к заборам, оценил площадку для торжества. Организовано всё было слегка провинциально, но, в общем-то, с размахом. Вот при попытке проникнуть в дом Укса прихватили — не охранники, а не в меру деятельный цверг-прораб. Пришлось доколачивать рейки к сцене, ругаться на неудобный молоток и препираться со спешащими малярами. Потом кончились гвозди (щедро высыпанные в щель под сцену), Укс пошел в дом за гвоздями, попутно осмотрел первый этаж — на второй попасть нечего было и думать: у лестницы торчали местные охранники, справедливо опасавшиеся пропажи подсвечников и иных ценных мелочей. Впрочем, второй этаж разведчику был не так уж и нужен.
Укс вышел через распахнутые ворота, с этим проблем не случилось. Пора было и честь знать, как разумно повторяет Профессор, «мы на вас забесплатно трудиться не нанимались, не старые времена!». Собственно, сейчас получилось не то что совсем «забесплатно» — Укс обогатился знаниями и неуклюжим молотком.
Вернулся как раз вовремя — соратницы уже заказали обед.
— Сразу костюмчик примеришь или после обеда? — спросила Лоуд.
— На сытый желудок лучше пойдет, — предположил пилот, не очень любивший новую одежду и возню с ее подгонкой.
В этот час в зале «Свинцового удода» оказалось многовато гостей, свободно разговаривать о деле было неразумно. Обсуждали календарное событие — сегодня в королевстве отмечалась знаменитая Ночь Всех Редакшен. Собственно, это был не праздник и не торжественная дата, а некая исконная природная традиция. Горожане верили, что в эту ночь случается странное и ужасное: исчезают люди и нелюди, необъяснимо появляются другие горожане, ранее никому не известные. Чудит погода, улицы внезапно меняют направление. Несколько лет назад целый район — Площадь Зеленщиков — в один миг переместился на юго-восток, кварталы залила речная вода, затопило и унесло недельный запас овощей. Горожане тогда были очень недовольны.
— Идиотская игра местной природы. Но для нас удачная — некоторые нестыковки легализации можно объяснить проказами Редакшен, — заметила Лоуд. — Этот юбилейный концерт тоже не случайно именно на этот день назначали — сегодня на некоторые шалости и фривольности гостей можно будет закрыть глаза.
Укс пожал плечами и продолжил заниматься куском торта — рассыпчатого, с мелкими кусочками засахаренных фруктов и орехов. Фунтик тоже отдавала должное сладкому. Вот что умеют в Тануффере — так это вкусно готовить.
Костюм в восторг ожидаемо не привел — темный, сдержанно строгий, сшит строго по фигуре, всё точно, но движения несколько стесняет. С другой стороны, именно для таких торжеств и придуманы смокинги и галстуки-бабочки. Шмондецовая, но традиция.
Укс повернулся перед зеркалом. Мужчина в отражении смотрел строго, с некой загадочностью, не лишенной обаяния.
Профессор восхищенно всплеснула руко-лапами:
— Шикарен! Разителен! Укс! Джеймс Укс! Как влитой сидишь! В смысле ты еще не сидишь, а костюм уже сел.
— Уймись! — потребовал пилот. — Мне в этом лететь. А брюки зад жмут.
— Не жмут, а подчеркивают, — поправила Лоуд. — И что тут лететь? Пару минут помучаешься, зато никаких подозрений — явный великосветский упырь и лощеный классовый враг. Фунтик, ты чего не любуешься?
Фунтик вышла из спальни, тоже уже готовая. Тут-то Профессор и замолчала.
Ожидалось нечто подобное. Укс подозревал, что подруга далеко не все свои «оборотнические» умения демонстрирует, да и не было к ним повода. Но Логос свидетель, вообще совершенно иная особа сейчас в номере предстала.
Опять темно-синее, но сейчас почти черное бархатное платье, с не столь глубоким, как широким декольте — хрупкие плечики напоказ,
