Бортовой журнал "Синей птицы". Том 2. Поворотный момент - Игорь Валерьевич Осипов
— Думаю, тем же, что ими пообедало, — отозвался Потёмкин.
* * *
Михаил сидел у самой раскрытой аппарели атмосферника, нервно перебирая пальцами по пистолетной рукоятке и прикладу пулемёта, уперев его в плечо. Экран прицела распознавал своих, обведя зеленёным контуром, как в компьютерных игрушках, и обозначив подписями. Вот княжич. Вот две парочки панков облегают станцию по кругу. Вот Потёмкин и Тон плавают от люма к люму.
В общем чате то и дело возникали диалоги, а напротив аватарок подёргивались эквалайзеры, обозначая говоривших.
Рядом с навигатором приземлилась Розка, сразу же примагнитившись попкой к железке. Она немного посидела молча, а потом стала бросать косые взгляды на Михаила.
Вскоре не выдержала и принялась мелко-мелко пододвигаться навигатору, пока их скафы не соприкоснулись.
— Слы-ы-ышь, — не громко протянула она, — а ты давно на «Птахе»?
— Угу, — буркнул Михаил, не отрывая взгляда от прицела и ощущая, как едва заметно вибрировал пулемёт, по радиатору ствола которого циркулировала охлаждающая жидкость. Это насосы передавали гул своей работы по шлангам и наполняющей их упругой среде.
— Слы-ы-ышь, а тут всида́ такой дрин?
— Чего? — переспросил Михась, не поняв сленга.
— Ну адреналин, — пояснила Розка.
— Не, только последнее время. Обычно мы либо подолгу висим на орбите какой-нибудь планеты, чаще всего Земли, либо дрейфуем в межзвёздном пространстве, ожидая пока Нулька не отдохнёт перед очередным прыжком. Это сейчас дикая движуха.
Розка выслушала, выдержала паузу, а затем посмотрела своим большими розовыми глазищами с механическими диафрагмами на Михаила в упор и игриво улыбнулась.
— Слы-ы-ышь, — в третий раз протянула она, — а ты кинешь за меня лайк перед вашим боссом? А то я тут крутнула мысль, что хочу остаться с вами и перебраться на саму «Птаху».
Розка продолжила уже тише, а голос стал бархатно-воркующим.
— С меня будет с процентами. У меня тока глаза ненастоящие, сё остальное оч даже настоящее и оч даже живое. Есь паньмаешь о чём я.
Она опустила руку на ногу Михасю и стала поднимать выше.
— Я такое сделаю. Так дам, что не уползёшь.
Навигатор, скитающийся по космосу без женского внимания уже почти месяц, тяжело засопел, а Розка стала перечислять, после чего навигатор не сможет уползти.
— Хватит порнухи в общем чате! — взорвался эфир криком Петровича.
— Да ладно, прикольно же. Полюбас лучше ракет в морду и людоеды, — усмехнулся кто-то.
— Не отвлекаемся! Михась, не поддавайся на провокации! — прокричал княжич.
— Мне кажется, уже поздно, — усмехнулся Петрович, — если не пойдём навстречу, у него случится истерика.
— Розка, а чё дальше-то ему сделаешь? Интересно же, — раздался голос одной из её подельниц.
— Живые! — оборвал неразбериху крик Потёмкина. — Здесь живые!
* * *
Изнутри по толстому овальному стеклопакету, отделяющему утопающую почти в полном мраке каюту от смертоносной пустоты космоса, часто-часто и очень неловко били человеческие ладони. И ладони не принадлежали пирату, потому как запястья перехватывали широкие пластиковые стяжки, какие используются силовиками для обезвреживания задержанных. А ещё ладони принадлежали полностью раздетой девушке с искажённым паникой лицом.
Слегка подрагивающий в руках Тона фонарь высветил в глубине помещения ещё несколько человек: две девушки и три ребёнка. Но кроме них там размахивал пистолетом и что-то орал пират, одетый в выцветший желтоватый комбез. Наверняка требовал, чтоб пленница вернулась на место.
— Дерьмово, — прорычал в эфире Потёмкин.
Почти одновременно с ним заговорил и панк:
— Босс, а если б линия среза того этого… ну, по заложникам?
Иван недовольно засопел. Ответил не сразу, а с заминкой в несколько секунд:
— Не прошла же. И вообще, у нас теперь будет не только пират с чистосердечным признанием, но и жертвы с показаниями. Наверняка это с того же лайнера, где была Фёкла.
Потёмкин ещё раз буркнул «хреново» и пояснил:
— Не говори гоп, пока не прыгнешь. У нас три фактора, которые работают против нас, все они сводятся к одному — ко времени. Не успеем разобраться, не будет у нас свидетелей. — Потёмкин сделал драматическую паузу и продолжил: — Во-первых, у них не работают системы регенерации воздуха. Во-вторых, там вырвалась из клетки неведомая тварь, которая методично докушивает пока ещё живую человеческую биомассу. В-третьих, пока ещё не осознавший всего происходящего, но уже находящийся на грани истерики душегуб, которому нечего терять. И все эти задачки решить надо очень быстро. И даже уголовника придётся брать торопливо, потому как уверен, что пропавших уже ищут подельники.
Глава 31
Опасные доказательства
— К чёрту! — прокричал княжич и несколько раз ударил руками по шлему. Надо что-то делать, и время опять работает против них.
Иван выпустил из рук пулемёт, который кувыркнулся и дёрнул тактическую лямку. А парень провёл пальцем по экрану, вращая сложившееся изображение огрызка станции. И вариантов было немного.
— Сколько у нас осталось времени? — почти протараторил он вопрос в адрес Потёмкина и нашарил джойстики на запястье. Средний палец уже совсем привычно вдавил предохранительно-блокировочную кнопку, а указательный задвигал коротким и толстым, но подвижным силиконовым штырьком. Пневмодвижки серией мелких импульсов развернули закованного в тяжёлый бронескаф княжича, дав тому посмотреть на «Синюю птицу» безо всяких зеркал и камер — своими глазами.
Потёмкин отчётливо слышно вздохнул. Ответил не сразу:
— Не знаю. Слишком много неизвестных параметров. Сколько у них осталось воздуха? Как опасна тварь? Кислород может закончиться и через минуту, а может сработать какой-нибудь аварийный регенератор, и они без проблем протянут пару суток. О монстре совсем ничего не знаем. Даже не знаем, она ли убила пирата, и одна ли она на борту. Поисковая миссия уголовников не поддаётся никаким расчётам. В общем, от нуля до бесконечности.
Княжич закрыл глаза и прорычал ругательство.
Голос подал Тон, решивший, что уже прописан в команде на полную ставку.
— А чё если та тёлочка-оборотень прыгнет внутрь и откроет нам шлюз?
— Нет! — громко, может, даже громче нужного, ответил Иван. — Она никуда не прыгнет. Я не буду ей рисковать. Хватит. Нарисковался уже.
— Не заводись, княже, — негромко произнёс Потёмкин,
