Легенда о сердце леса - Чики Фабрегат
«Мы научимся это делать, Зойла. Теперь ты слушаешь, что хочешь, но всегда оставляешь дверь открытой для меня, для Лиама… Ты научишься чувствовать то, что чувствуют другие, и это не будет убивать тебя».
Я не знаю, лжёт ли он или пытается меня убедить своим голосом. Но даже если и так, то мне всё равно. Я просто хочу, чтобы он продолжал говорить, чтобы его слова оттягивали горе на достаточное расстояние, чтобы я могла с этим жить.
Когда мне удаётся успокоиться, я рассказываю ему то, что запомнила из разговора с Эвией. Раймон слышал бóльшую часть, но многое из её слов я не поняла, и, возможно, вместе мы сможем это прояснить. Я знаю, что она упоминала о связующем звене. Тогда я не обратила на него особого внимания, но это слово всё чаще и чаще всплывает в моей памяти, и мне нужно понять его значение.
– Связующее звено – это легенда, – говорит Раймон, качая головой из стороны в сторону, как бы приуменьшая значимость сказанного.
– Ага. Например, как эльфы-эмпаты. Пора начать серьёзно относиться к легендам.
Раймон кивает, и мой желудок урчит в ответ. Я умираю от смущения при этом звуке, а он внезапно прыскает от смеха. Тут меня осеняет, что я ничего не ела с самого завтрака и что бабушка ничего не слышала обо мне с тех пор, как я вернулась домой, таща за собой своё горе. Мы решаем спуститься вниз, чтобы перекусить, а заодно рассказать ей кое-что из того, что происходит. Достаточно, чтобы она думала, что мы ничего от неё не скрываем, но не настолько, чтобы она волновалась.
Мы находим бабулю на кухне. Как будто существует прозрачная непроходимая стена, отгораживающая её от остальной части дома. Она сейчас напоминает мне людей, которые боятся выходить на улицу. Даже если им удаётся открыть дверь, они не решаются переступить порог. Мы рассказываем об Эвии, о том, насколько сложна её ситуация и как мне её жаль, но мы не говорим о моей гиперэмпатии. Бабуля не спрашивает, почему Эвия пришла ко мне за помощью. Возможно, пока они ждали меня, бабушка узнала обо всём больше, чем я. Мы позволили вопросу, который никто не задал, повиснуть в воздухе. Нужно было подождать другого момента, чтобы встретиться с ним лицом к лицу. Я прошу Раймона рассказать нам легенду о Связующем звене и делаю над собой усилие, чтобы сосредоточиться на его словах, потому что его голос приглашает меня к уединению, к скамье, где он рассказывал мне о принцах и замках. Его голос призывает меня забыть о том, кто я есть.
– Предание гласит, что эльфы и люди когда-то были друзьями. Они делили землю, помогали друг другу…
– Без запретов и укрытий?
Раймон продолжает говорить, как будто не слышит меня, как будто бабушки нет рядом. Как будто его голос пришёл из далёкого неведомого даже для него самого места и прошёл через его тело, чтобы донести до нас эту историю.
– Сосуществование становилось всё более трудным, потому что люди хотели навязать эльфам свои обычаи. Отношения стали настолько напряжёнными, что однажды ночью люди решили усмирить нас с помощью оружия, но они не подумали о нашем даре убеждения. Не было пролито ни единой капли крови. Эльфы, одарённые голосами, уговорили людей покинуть лес…
– Так же как ты уговорил пантеру! Ты так и не рассказал, о чём ты говорил с ней.
– …и забыть, что они вообще там были.
– Ты можешь это делать?
Я не могу сдержать укоризну в голосе, потому что в моей памяти ещё слишком свежи воспоминания об Арисии, признающей, что она манипулировала памятью моего отца.
Раймон складывает руки на груди, как рассерженный ребёнок.
– Ты хочешь, чтобы я рассказал, или нет?
Я тихо извиняюсь и склоняю голову, почти смущаясь.
– Люди вернулись в свои деревни. В ту же ночь несколько эльфов с даром убеждения прошли по домам, в один за другим, от кровати к кровати, и стёрли из памяти людей все воспоминания о том, что эльфы когда-либо существовали. Более того, они убедили их, что такие существа бывают только в сказках, после чего решили навсегда спрятаться в лесу.
– А что насчёт Связующего звена?
Я почти забыла, что бабушка сидит с нами, пока не услышала её голос. Раймон улыбается ей.
– Легенда гласит, что эльфы будут скрываться до тех пор, пока не появится необыкновенное существо, превосходящее и эльфов, и людей. Это создание объединит их и создаст новую связь между двумя расами. Благодаря Связующему звену мы сможем больше не прятаться, а люди перестанут считать нас персонажами детских сказок.
– Что за создание?
Теперь уже я жду ответа.
– Никто не знает. Но он не будет ни эльфом, ни человеком, и поэтому ему удастся избежать привязанности к одному роду. Когда появится Связующее звено, ни одному эльфу больше не придётся прятаться, – голос Раймона становится всё тише и тише. Я уже с трудом могу его различить. – Возможно, настанет время призвать людей к ответу.
– Да ну!
– А ещё говорят, что в сердце леса живёт бессмертный эльф, который веками тренирует птиц, чтобы они отомстили за нас, и что однажды все птицы с бессмертным эльфом во главе нападут на людей и навсегда покорят их. – Раймон подмигивает мне. – Ты же знаешь, какие бывают легенды.
– Вся эта история со Связующим звеном кажется сказкой, созданной для того, чтобы напугать юных эльфов, как бабайка, которым отец столько раз грозил Лиаму и мне.
Раймон соглашается, что нам не стоит воспринимать это слишком серьёзно.
– А почему ты сомневаешься в этом? – перебивает бабушка. – Ты эльф и рождена от эльфийки, ты читаешь мысли, бегаешь по деревьям, твои раны заживают, не успеешь глазом моргнуть, и есть ещё эти дьявольские туннели, которые переносят тебя из одного места в другое за секунды, но никто в нашем мире не знает, кто ты. До недавнего времени, – говорит она, поворачиваясь ко мне, – вы думали, что полуэльфов больше нет, а теперь появилась эта беременная девушка. Верь или не верь, Зойла, это чудо, что твой отец вернулся, – так почему бы не быть этому существу, которого они все ждут?
Её логика настолько ошеломляющая, что я в неё верю. На секунду поверила. И в тот момент, когда я пытаюсь представить себе существо, которое совершит чудо, я задаюсь вопросом, какое отношение оно имеет ко мне.
Глава 8
Калейдоскоп
Я думала, что, вернувшись домой и оставив секреты в лесу, я покончу со своей двойной жизнью. Но теперь кажется, она никогда не кончится. Раймон ушёл после ужина, а я вернулась к своим заботам, к школе, где всё так же, как и вчера. Так же, как и до каникул. Я смешиваюсь с другими детьми, сижу рядом с ними, смеюсь над их шутками и даже вступаю в разговоры. Мне грезятся отдалённые места, куда никто никогда не заходил, эльфы, которые прячутся там, чтобы ничего не чувствовать, и то странное существо, которое либо освободит нас всех, либо осудит.
Я отхожу в сторону и смотрю на одноклассников издалека, пытаясь уловить черты, которые объединяют нас или, наоборот, делают разными. Просто несколько детей болтают о каникулах.
– Твой брат больше не живёт здесь?
Я не заметила, как подошла Диана, и удивилась, услышав её голос. Она в компании со своими двумя подругами, которые, кажется, всё время ждут от неё разрешения, чтобы заговорить или двинуться с места. Для меня они выглядят почти неотличимо. Диана улыбается и пытается быть дружелюбной, даже предлагает мне открытый пакет со сладостями. Сама она ныряет в него рукой и вытаскивает конфетку, каким-то образом ухитрившись не испачкать пальцы сахарной пудрой. Она пугает меня ещё больше, когда притворяется, что я ей интересна. Я ищу ответ, хотя что-то в её словах меня настораживает и мешает ясно мыслить. Прежде чем я успеваю ответить, она наносит внезапный удар:
– Бедняжка, в конце концов все уходят от тебя.
Они втроём одновременно разворачиваются и уходят, как пришли. У меня даже нет времени заглянуть Диане в голову и выяснить, что она имела в виду. Мне не нужна
