Тринадцатая - Лариса Ена
— Ну, при нынешней медицине, он еще лет пятьдесят нам мозги будет компостировать.
В кабинете появилась голограмма миловидной девушки.
— Олег Алексеевич, машина ожидает у центрального входа. Для вас выделен воздушный коридор А-8. Уровень загазованности в норме, температура воздуха …
Кукушка махнул рукой и изображение исчезло.
— Ладно, я поехал. Чую, сейчас все снова завертится по-новому. Ей-богу, лучше б этот корабль не двигался.
29 сентября 2078 г. Санкт-Петербург. Закрытая территория НПКО
Лиля вышла из медицинского блока, где сдала анализы крови и по пути заглянула в кабинет к Марии Сергеевне.
— Доброе утро, Лили, — Маша отложила планшет и кивнула на кресло. — Присаживайся.
— Да я на минуточку, — девушка явно не знала, с чего начать разговор, теребя концы волос. — Скажите, долго нас еще будут держать в Центре? Почему после того, как корабль немного сдвинулся, нас снова заперли здесь? Мы-то тут причем?
— Прости, но проект снова взяли под свой контроль военные, мы же вам объясняли. Они считают, что корабль возможно как-то среагировал на вас. Вы можете учиться и общаться с друзьями он-лайн и, надеюсь, это ненадолго.
— Но это же бред! — Лили в отчаянии всплеснула руками. — Мы имеем такие же права, как и все! Мы сейчас, словно в клетке.
— Милая, я понимаю, но…
— Мы всегда будем пленниками, да? — Лили, нахмурившись, пристально посмотрела на женщину. — Даже когда нас пустили в город, якобы для адаптации, за нами неизменно следовала охрана, а эти надоедливые дроны с видеофиксацией стали уже неотъемлемой частью нас самих. Вы бы хотели себе такой жизни? Быть образцом для опытов, находиться под наблюдением двадцать четыре часа?
— Лили, мы все устали… И вы и мы, сотрудники лаборатории. Думаешь, нам все эти годы было легко? За нами так же охотились журналюги, а любопытные проходу не давали, пытаясь узнать подробности про…
— У вас есть дом, место, куда вы можете уйти, скрывшись от всех. — перебила Лили. — А у нас его нет. Центр не наш дом, это клетка, хоть и золотая. Сколько нас будут тут держать еще? Десять, двадцать лет? Разве это жизнь? Почему нас не пускают к кораблю? Если он действительно среагировал на нас, то может нам наоборот стоит туда поехать и посмотреть, что будет.
— Военные считают, что это опасно, ведь никто не знает, чем это обернется для остальных жителей Земли. — Маша встала и, заложив руки за спину, стала медленно ходить по кабинету. — Ты несправедлива со своими претензиями ко мне и другим сотрудникам Центра. Мы люди подневольные и так же заперты в этой, как ты говоришь, клетке.
— Простите, — девушка подошла к Маше и взяла ее за руку. — Просто стало уже невыносимо сидеть в четырех стенах.
Лили вышла из кабинета Марии Сергеевны в расстроенных чувствах. Она и остальные ребята любили добродушную и внимательную к их просьбам женщину, которую знали с самого детства. Она не хотела причинить боль своими словами, понимая, что от Марии ничего не зависит, и все же она высказала о настроении всех остальных двенадцати ребят. Больше месяца их не выпускали за пределы Центра, заставляя снова и снова проходить обследования, часами беседуя с военными, которые, дай им волю, давно бы уже упрятали в какой-нибудь секретный бункер для опытов.
Когда она неторопливо шла по коридору, то неожиданно почувствовала, как в виски словно ударила молния. Невольно зажмурившись от боли, чтобы не упасть, она оперлась рукой о стену. Это был сигнал, что головные боли снова вернулись.
— Нет, пожалуйста, только не это! Только не голоса в моей голове! Оставьте меня в покое!
08 ноября 2078 г. Санкт-Петербург. Закрытая территория НПКО
Лили зашла в одну из «хобби-комнат», где ребята реализовывали свои предпочтения и таланты. У Лили было свое увлечение — ухаживать за живыми рыбками в аквариуме. В помещении она заметила Марка и Надежду, которые склонились над каким-то небольшим прибором.
— Чего делаете? — спросила она на тайном языке, который ребята придумали еще в детстве.
— Глушилку. — коротко ответил Марк, смахнув непослушный локон со лба. — Она будет делать помехи при работе записывающих устройств
— Для работников лаборатории — это всего лишь ночник с имитацией звездного неба. Надоело, что нас постоянно подслушивают и анализируют всё, что мы сказали. — пояснила Надя.
— Здорово! — Лили подошла к аквариуму и перешла на обычный язык. — Идите сюда мои хорошие рыбочки! Будем кушать!
— Охота тебе руки марать, — Марк отложил отвертку. — Есть же автокормушки. В конце концов интерактивные рыбки намного красивее, чем эти, да и возни никакой.
— В интерактивных жизни нет, — возразила Лили. — Раньше, еще до нашего с вами прибытия, на Земле было больше всего настоящего, живого и было намного интереснее жить.
— Ой, опять ты книжек по истории начиталась, — закатила глаза Надя. — Ну какой толк, например, в этих твоих рыбах в банке?
— Это дисциплинирует, — начала перечислять Лили, загибая пальцы, — покормить, акву почистить. Еще получаешь эстетическое удовольствие от наблюдения за подводным миром. Что бы вы там не говорили, а живое не может сравниться с интерактивными игрушками. Рядом с ними у меня душа поет. Ты ж себе завела живую кошку, а не интерактивную.
— Сравнила, — фыркнула Надя. — Кошку хоть погладить можно. А на этих только смотреть.
— Эй! — Марк показал на экран телевизора. — Опять новости про корабль передают.
— Мы ведем прямую трансляцию с места событий, — восторженно вопил репортер в камеру дрона, стараясь перекричать своих коллег. — Корабль снова пришел в движение и спустился… одну минуту… спустился еще на пятьсот метров! Значит ли это, что те, кто находится внутри корабля готовы к контакту или они хотят забрать обратно тех, кого прислали двадцать лет назад? Но последнее будет довольно затруднительно, ведь всех пришельцев держат взаперти и больше не выпускают в город.
— Сам ты пришелец, — Надя фыркнула и они с Марком вновь склонились над прибором.
— К месту событий, — продолжал репортер, — приехала и создатель Новой Церкви — Линда Чан, которая любезно согласилась дать интервью. Здравствуйте, Линда! Скажите, что вы думаете обо всем этом?
— Здравствуй, дорогуша… Что ж, моя позиция не изменилась. Всё происходящее лишь подтверждает мои слова. Сатана спускается на Землю за своими отпрысками, в то время как военные и правительство упрямо не хотят этого замечать. Вместо того, чтобы сжечь тринадцать сатанинских отродий, их спрятали от нашего праведного гнева за высокими стенами Центра. Но мы продолжаем писать петиции во все инстанции о необходимости устранения угрозы нашей
