Дан-Хранитель (СИ) - Алексей Лапышев
Не дурак, все понимаю. И ….пересаживаюсь к Анечке. Которая собственно вообще-то сидит на моем нижнем. Ну, а я не против. Мне все едино - нижнее, верхнее. Чего не уступить красивой девушке.
И объявляю
«Давай, ты занимай мое нижнее, а я на твоем верхнем - хорошо?»
«Спасибо» - отвечает
И снова краснеет. Да что же такое. Но мило.
Бабка тем временем постелилась, улеглась, взглянула с видом - «будете шуметь, порву как тузик грелку» и отвернувшись, немедленно заснула.
Парнишка наверху тоже не подает сигналов к жизни. Глянуть что-ли, он там живой вообще? Не, вроде живой, дышит.
Ну вот, мы и почти вдвоем. Она рядом, и теплая такая в соприкосновении, а оно есть, места-то не так много и чувствуешь нежное бедро. И уже хочется обнять и расцеловать, но как бы тем не испугать. Во — на стихи потянуло, значит дело реально «плохо».
И время уже восемь, как говорится в гости просим. И мы в гости, в ресторан. Надо поесть. Да и бабку раздражать опасно, вдруг она демон воплотившийся, девятого то круга. Разнесет тут все однако, пока успокою. Посмотрел на бабку, не — человек, точно.
«Может в ресторан.» - предлагаю я.
«Можно» - соглашается Аня.
Выдвигаемся. Идти не далеко, всего-то два с половиной вагона. Шесть дверей и три тамбура. Пошли.
Быстренько, как сайгаки, промчались по вагонам и тамбурам, аккуратно хлопая дверьми и вот уже и ресторан.
Присаживаемся за свободный столик и начинаем.
С едой вроде все нормально, заказали. А вот с напитками не большая засада.
Шампанского нет, и мартини тоже. А чем встречу отмечать тогда? Хотя с другой стороны - какое шампанское на День Победы? Ну хоть коньяк есть, правда КИНовский, ну да ладно, проживем и без родного, армянского.
«Аня, ты коньяк пьешь?» - с опаской спрашиваю я
Задумалась, видно решает и не может решить - пьет или нет? Потом все же решается:
«Да, Дан, не много можно»
Я обрадован и можно, и коньяк, и по имени. Хорошие сигналы. На лицо наплывает улыбка, впрочем, не у меня одного. У нее тоже. А глядя на нее улыбаться начинают даже официантки, что в наших поездах большая редкость.
Не, ну натуральное солнышко. Интересно в предках никто из Саламандр не затесался. Они же тоже такие, когда довольные. Вот помню…….не, не стоит отвлекаться сильно, а то может и в гости заявится, потом объясняйся еще тут.
Сидим, смотрим друг на друга. И в душе что селится, пока не ясно что. Надеюсь не у меня одного.
«Ну за знакомство» - объявляю я.
«За знакомство» - соглашается
Чокаемся, выпили. Коньяк пролетает не столько по пищеводу, сколько по нервам. Сглаживая и возбуждая все, что можно и тем более, чего нельзя.
Гляжу, не у меня одного. А глазки то зеленые еще больше заблестели, и губки пунцовые раскрыла — чтоб поцелуи прилетели? Так стоп опять стихи.
Дело похоже плохо. Крыша собирается отчалить до утра. Рукой махнула и сказала все, пока.
Время одиннадцать и разговор завис. Сидим, молчим и смотрим.
Вдруг, я тяну руку, чтобы долить и она тянет, чтобы взять рюмку, и ….руки сталкиваются. В первый раз. Похоже они друг друга нашли и больше расставаться не собираются.
Тепло и нежно, ее рука в моей руке. И улыбнулась, и взгляд вновь отвела.
В глаза не смотрит, но и руки не отнимает. И так сидим еще мы где-то пол часа.
Ну все, наверное пора.
«Пойдем?» - спросил я.
«Пойдем» - ответила она.
Я расплатился и мы пошли. И снова тамбуры и двери. И вот в очередном тамбуре притормаживаем покурить.
Закуриваем и молчим. Что говорить, совсем тут не понятно. И докурили. И тут то что-то меня толкнуло. Обнял, прижал, поцеловал. Не оттолкнула, ответила. Еще сильней прижалась. Уже откровенно впиваюсь в губы. Целуемся, как сумасшедшие. Руки начинают бродить по ее телу, забираются под свитер. Не протестует, совсем. Чуть разворачиваю, рука уже на чашечке лифчика, потом под ним. Грудь легла в руку. И снова ни какого протеста. Похоже тоже завелась.
Задираю свитер и лифчик и уже откровенно начинаю гладить и целовать грудь, сосок ложится между пальцами. И вновь ни какого сопротивления, только прижалась всем телом ко мне и обняла за голову. Фактически сама уже вжимает голову в свою грудь. И начинает тяжело дышать.
Плывет, явно плывет. Возвращаюсь к жадным губам. И снова целуемся, уже до сумасшествия откровенно. Рука добирается до пояса ее джинсов и уже лезет под него. Уже, если честно слабо соображаю, что и как. Глажу живот и постепенно забираюсь глубже. Добираюсь практически до лобка и тут она наконец приходит в себя и, со смешком, перехватывает своей рукой мою. И тянет, тянет вверх.
«Не надо» - хрипло шепчет Аня прямо мне в лицо.
«Хорошо, не бойся» - отвечаю я ей в губы.
И возвращаю руку на грудь. И губы снова в губы и все по новой….
Мы разгорячены, одежда сбита. И тут поезд встал. Глянул на часы - пол первого. Остановка, к тому же «длинная» - Мичуринск, пол часа стоять.
Все таки останавливаюсь, немного отстраняюсь, одергиваюсь. Она тоже.
Надо охладиться маленько.
«Выйдем, покурим» - предлагаю Я.
«Пойдем» - соглашается Аня.
А в глазах одновременно и сожаление, и облегчение. Да остановка, как всегда, и вовремя, и наоборот.
Проходим в соседний, выходной тамбур и выходим на перрон. Свежо.
Ветерок остужает разгоряченные тела. Закуриваем. Потом я просто прижимаю ее к себе. Охотно тянется ко мне и доверчиво обнимает за пояс. Стоим и дышим, и воздухом, и больше взаимным теплом.
Полчаса пролетают не заметно. Заходим в вагон, вот и купе. Все спят, мы одни видно такие полуночники. В полутьме помогаю по стелиться на нижней. Завешиваемся простыней и укладываемся. Собственно просто целую ее и она охотно отвечает. И в какой-то момент засыпает. Для чего-то большего явно не тот момент. Я ее обнимаю и тоже проваливаюсь в сон, чувствуя на щеке уже родное дыхание.
Утро. Открываю глаза и вижу смущенную симпатичную мордашку. Аня. Она вся в моих руках, и вырываться не спешит. Смущена, но ужасно довольна и ...улыбается.
«Доброе утро, Даня» - говорит она
«Доброе Анюта» - отвечаю.
И тянусь к ее губам. Отвечает с охотой. Надеюсь на продолжение вчерашнего безумства, но тут начинают ворочаться попутчики. Приходится вставать.
Гляжу на часы - шесть утра. Ехать еще час
