Остров Колдунов-2. Острова жизни - Ольга Гордеева

там было трое посторонних. У всех троих на одежде был вышит паук, у двоих была брошь в виде паука, а третий, самый молодой из них, держал двух маленьких паучков в ладонях. Когда с клеймом было закончено, он прицепил их к вискам, потом отошел в сторону, нарисовал нечто, похожее на знак ши-ала и сказал: «Я слышу его. Мысли четкие, но видимость расплывчатая, вы все плаваете у меня перед глазами». «Это шок, — ответили ему. — И твоя неопытность как Следящего. Со временем ты научишься заставлять ведомого видеть нужную тебе картину так четко и в таком ракурсе, в котором это будет тебе необходимо». «Но как же тогда мои обязанности? — заволновался тот, что с паучками в висках. — Вдруг я что-нибудь пропущу?» «Пока у тебя только один ведомый, — успокоил его тот, что с брошью. — Будешь вести его через арангисов, потом, когда привыкнешь — через хэльд. Поначалу он не доставит проблем. Все начнется позже, через несколько лет. Кстати, поначалу тебе будут сниться его сны. Не пугайся, это пройдет, когда снимешь арагнисов. Если он вспомнит что-то об Острове, а такое иногда бывает поначалу, прикажешь ему забыть. А сейчас — пойдем. У тебя сегодня праздник…»

Троица ушла, потом, постояв, ушли наставники, а парень так и остался лежать привязанный. Я был настолько потрясен, что просидел в своем убежище до вечера. Только необходимость вовремя поспеть домой вынудила меня уйти оттуда. Я вернулся на следующий день, и мне удалось поговорить с ним — я узнал, что к нему так никто и не приходил. Я вернулся и принес ему воды и поесть. Утром его уже не было в святилище. Ошарашенный, я не сообразил, что молодой Следящий уже может видеть и слышать все, что происходит с его новым ведомым. Меня поймали, заперли там же, где и тогда, когда мы с тобой пробовали шайолу. Люди с паучками приходили ко мне в камеру, допытывались, что именно я успел узнать. В итоге мне было объявлено, что, несмотря на нарушение дисциплины, я все-таки пройду посвящение. Естественно, меня ждал хэльд Память. Я изобразил раскаяние, рыдал и бил себя в грудь, что подсматривал только для того, чтобы получше подготовиться к торжественному моменту. Меня отпустили ровно на один день, помыться и привести себя в порядок. Я не стал ждать, пока из меня сделают марионетку. Я собрал свои манатки и рванул к ближайшему Столбу.

Уже потом, после всего, оказавшись здесь, в Лахлайде, я прочел в одной из книг Ордена, где описывается структура и иерархия жреческих кланов, о том, что из себя представляет клан Следящих. Каждый иллар, отправляемый в Наземный мир, получает соглядатая, связанного с ним посредством клейма. Это не просто связь, Тэйн! Следящий знает все твои потаенные мысли. Он действительно может влиять на тебя, контролировать твои поступки, принимать за тебя решения… даже видеть твои сны. Понимаешь ты или нет, что все — ВСЕ — иллары Наземного мира тщательно контролируются кланом Следящих. Это не просто жрецы — это особенный, элитный клан, о существовании которого знают лишь немногие.

Только у молодого, неопытного Следящего-ученика один ведомый. Постепенно, когда он набирается опыта, ему передают под управление до 20 человек. Они смотрят за нами с помощью специальных хэльдов, похожих на Окна. Есть еще приспособления, которые они носят на висках, но это только для установления первого контакта и для особых случаев.

— Я не верю, — сказал Ройг шепотом, едва шевеля губами. — Я не хочу в это верить.

Все эти годы за ним следили? Некто посторонний наблюдал за всеми его шагами, слушал все разговоры, подглядывал за ним на ложе… Это покоробило его сильнее всего. Нет, этого не могло быть! Островитяне вмешались бы, увидев как он читает Арта Сач Сал, раскрывая одну из их самых гнусных тайн. Или они на самом деле могут управлять его поступками? Неужели все, что он делал с момента возвращения в Наземный мир, было продиктовано ему каким-то… каким-то…

— Ты сказал, что мой Следящий умер, — прошептал он, давясь воздухом. — Почему?

— Меч, — ответил Кельхандар. — Я не знаю, как именно его создали, но Орден Феоллона научился разрывать связь между Следящим и его ведомым. Это очень мощный артефакт, который разрушает внутренние связи клейма. Возникает стойкий эффект отчуждения. Выражается он в том, что визуальные хэльды тебя не отражают. Если меч при тебе, увидеть тебя в любом из хэльдов, где используется визуальное изображение, невозможно. Влиять на тебя — тоже. Кроме мечей, есть еще медальоны, — Кельхандар показал на свой. — При первом контакте с артефактом удар по Следящему настолько силен, что может убить его. Судя по реакции твоего Следящего, он действительно умер. Но связями клейма кто-то пользуется, хотя и не имеет на тебя влияния.

Кто-то, подумал Тэйн. Кажется я знаю, кто именно.

— Ты все еще сомневаешься?

Тэйн неопределенно пожал плечами.

— Почему, как ты думаешь, большинство илларов, несмотря ни на что, сохраняет свою лояльность Острову? Несмотря на гонения, на то, что Остров не оказывает им никакой поддержки? Ты вот, например, не хочешь даже признавать возможность существования системы Следящих, тогда как правда давно гуляет по Теллару в виде все того же «бреда», в которую, кстати, по-настоящему не верит никто. Да вам банально не позволяют даже подумать о подобном! Ты представь — сколько на Телларе святилищ? И в каждом — не по одному иллару. Хорошо еще, в последнее время Кэлленар стал не слишком популярен, а то агвалларских глаз было бы несравненно больше… И вся эта сила — сила, Тэйн, несмотря на ее отдаленность и замкнутость, пока что дремлет, ожидая приказа, который может быть отдан в любую минуту!

Ройг молчал. Аргументов не было. Кельхандар ждал, отвернувшись.

— Кажется, ты хотел услышать мой рассказ? — наконец выдавил Тэйн. — Так вот, после свадьбы в Эргалоне мы выехали в направлении Ахтамара…

Глава 3

(Сезон Холода. Тонхайр, Лахлайд)

Огненно-красный свод купола плавает перед глазами, лики богов глядят сверху отстраненно и равнодушно, как будто их вовсе не волнует то, что происходит в одном из множества посвященных им святилищ. Юноша, дитя Наземного мира, растянутый на высоком столе так, что нет возможности шевельнуться, двое унылых островитян, наблюдающих за процедурой, один колдует над его рукой — там постепенно, шаг за шагом, завиток за завитком, возникает сложный разноцветный рисунок, похожий на изящный женский браслет. Юноша обморочно бледен, но переносит боль с достоинством, осознавая, что это ненадолго, что теперь он принадлежит к касте избранных, что