Сон в тысячу лет - Елена Кондрацкая
«Живущие вечно ёкаи». Мико посмотрела на Акиру. При всём желании она не дала бы ему больше тридцати, а выглядел он и того моложе. Двадцать пять лет – она бы остановилась на таком варианте, доведись ей встретить Акиру в человеческом мире. Гладкая кожа, лишенная морщин и изъянов. Только когда он улыбался, вокруг глаз собирались сеточки морщинок, но и они бесследно исчезали вместе с улыбкой.
– Сколько тебе лет? – спросила Мико.
– Это важно? – Акира взглянул на неё лукаво, склонив голову набок. Белые пряди поймали солнечные лучи и засветились, сделав его лицо ещё моложе.
Мико смутилась и отвела взгляд. Щёки предательски запылали.
– Нет, просто я…
– Я точно не помню, но кажется, уже больше трёхсот, – задумчиво протянул Акира и звонко рассмеялся: – В какой-то момент я бросил считать.
«Триста лет». Мико сглотнула. Столько себе и представить сложно, не то что прожить.
– Как только ты не помер со скуки? – пробурчала она.
Акира рассмеялся громче прежнего. Он запрокинул голову, и Мико впервые обратила внимание, какая у него тонкая, изящная шея.
«Точно журавлиная, – подумала она, испытывая странное желание увидеть, как же Акира выглядит в своём птичьем обличье. – Интересно, когда он перевоплощается, то сбрасывает одежду? И если да, то появляется ли она на нём заново или приходится ходить голышом?»
Лошади ленивой рысцой пылили дорогу. Высокая трава под набегами ветра превращала холм в беспокойное зелёное море. Над головой с радостными криками проносились птицы. Небо – бесконечно спокойное, ярко-синее в белых пятнах облаков. А внизу – стена леса, который скорее манил тенью и прохладой, чем пугал тёмной неизвестностью. Если бы Мико ничего не знала о землях Истока, то решила бы, что это мирное и прекрасное место, где ей совершенно нечего опасаться. Но она принимала гостей в рёкане госпожи Рэй и видела хозяев этих мест. Мико и Акире-то не особо доверяла и следовала за ним за неимением лучшего проводника в неизвестных землях. Скрепя сердце Мико признавала, что едва ли сумела бы уйти далеко в одиночку без оружия и навыков выживания. Она даже в седле держалась с трудом, что уж говорить о ночёвках в лесах и сражениях с ёкаями. Столкнись Мико хоть с одним из гостей рёкана за его стенами – у неё не было бы шансов. Так что повстречать цуру было большой удачей. А ещё цуру не едят мяса – это Мико тоже немного успокаивало.
Пейзажи земель Истока мало чем отличались от пейзажей родной Хиношимы. Не было ни сказочных золотых полей и рек, ни огненных цветов и птиц, ни ледяных деревьев и плодов. По крайней мере, в тех местах, которые проезжали Мико с Акирой. Разве что всё было более… ярким. Цвета, запахи, звуки. Едва уловимая, но всё же заметная разница, которая заставляла Мико дышать полной грудью сладким, насыщенным ароматами трав воздухом и бороться с нарастающим чувством радости, близким к эйфории, что дрожащим теплом собиралось внизу живота.
Влажный лес зарос мхом, позеленевшие стволы деревьев извивались в разные стороны, будто застывшие змеи. Дорога, очерченная камнями, добралась до нижней точки и вновь поползла вверх – на очередной холм.
Акира уверенно двигался между деревьями, сменяя развилку за развилкой, пока дорога не стала настолько крутой, что валуны, окаймлявшие её, теперь превратились в настоящую лестницу. Когда они добрались до относительно ровной площадки, окружённой камнями, Акира спешился и жестом пригласил Мико сделать так же.
– Дальше придётся идти самой, – сказал он, оборачиваясь. На лице его светилось неподдельное беспокойство, которое он пытался скрыть за мягкой улыбкой. – Поднимайся, пока не увидишь пещеру – это логово цутигумо. – Акира потянулся, чтобы взять Мико за плечи, но остановился, спрятал ладони в рукава и заглянул ей в глаза. – Помнишь правила?
Мико кивнула, заворожённая его взглядом, полным искреннего участия. Она ещё не успела осознать будущей опасности, но тело её уже чувствовало. Мико дрожала.
– «Не тревожь её паутины, не говори с ней, ничего не ешь и не пей», – сказала она, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
– Умница. – Акира ободряюще улыбнулся и всё же, не сдержавшись, легонько коснулся её предплечья: – Удачи.
Мико вздрогнула, но руку не убрала. Пальцы Акиры, тёплые и мягкие, придали ей уверенности, и дрожь, будто по волшебству, утихла. Возможно, это и было волшебство.
Каменная лестница, скользкая от влаги, становилась всё круче, а ступени – всё выше, и вскоре Мико запыхалась. Приходилось останавливаться и, хватая ртом воздух, успокаивать дыхание. Но она не позволяла себе отдыхать, потому что чем дольше стояла, тем больше сомнений врывалось в её мысли. Когда она шла, всё внимание захватывали шаги, ритм дыхания и громкий стук сердца, не давая повернуть назад.
Мико никогда не встречалась с цутигумо, даже не видела её изображений, лишь слышала страшилки и стишки, что рассказывали деревенские у костра.
Цутигумо плетёт паутину.
Цутигумо опять голодна.
Она спрячет тебя в тугой кокон,
Ядом сдобрит и съест до утра.
Кто-то говорил, что цутигумо – огромный паук размером больше любого человека. Другие рассказывали, что у цутигумо паучье брюхо и женское лицо. Третьи к картинке добавляли ещё и обнажённые груди. Кто из них был прав, Мико не знала. Впрочем, совсем скоро она перестанет мучиться догадками.
Чёрная пещера уходила вниз – в глубь холма. Из провала веяло прохладой и сыростью. Мико переступила с ноги на ногу, собираясь с мыслями и остатками храбрости. И, не позволяя себе растерять их последние капли, шагнула внутрь.
В пещере оказалось вовсе не темно. Как только глаза немного привыкли, Мико разглядела, что стены светятся зеленью, будто в них были замурованы тысячи маленьких светлячков. Этот свет, пусть и слабый, всё же позволял оглядеться. Хотя рассматривать здесь было нечего – голый камень.
Мико уходила вглубь, всё ниже и ниже, и старалась не обращать внимания на оглушительно колотящееся сердце. Она не сомневалась, что билось оно так громко, что цутигумо уже наверняка её услышала. Пальцы на руках онемели и стали холоднее льда.
Когда выход из пещеры остался далеко позади, проход начал расширяться, на стенах и потолке появились обрывки паутины. Они колыхались от сквозняка и на серебряных нитях тускло блестели, отражая зелёный свет, капли влаги.
Не тревожить паутины.
Мико стала ступать осторожнее, стараясь обходить серебряную вязь на приличном расстоянии – насколько позволяло пространство. Скоро проход превратился в большой зал, своды которого поддерживали щербатые каменные колонны. Здесь тоже всё было в паутине. Она оказалась прочнее и толще, оплетала колонны и стягивалась к большому каменному трону в самом центре.
Трон был пуст.
Мико огляделась. Из зала вели ещё три тоннеля. Куда ей направиться?
«Ладно. Начнём по порядку», – решила она и направилась в правый коридор. Но, подойдя ближе, замерла. Голоса. Нет, ей не могло показаться: из коридора слышались тихие голоса. Мико зажала рот ладонью, страх горячей волной взобрался по спине и обжёг грудь.
– Не тебе выставлять условия, – сказал низкий, но явно женский голос.
– Мы оба кое-что потеряли, – ответил мужской. – Так что…
– Ты потерял гораздо больше. И хочешь гораздо больше. Так что ты должен умолять, а не ставить условия.
Цутигумо? Цутигумо занята гостем. Вот так удача! Мико попятилась. Нужно проверить другие проходы, пока они разговаривают. Мико сомневалась, что правила посещения пещеры распространялись и на гостя цутигумо, и если он заметит Мико, то ей несдобровать – сожрут на пару с паучихой и не подавятся.
Средний проход привёл Мико точно куда нужно – ещё один зал, снизу доверху заваленный золотом, драгоценными камнями, доспехами и оружием. Здесь было всё: от монет до фарфоровых ваз, от самурайских доспехов до золотых одежд. Ножи, мечи, копья, луки. И много-много паутины. Мико обвела взглядом завалы. И какой из этих мечей способен поразить ёкая? Каждый? Можно выбрать любой?
«Схвачу крайний, и на выход», – решила она и потянулась
