Не время для героев. Том 2 - Илья Соломенный
Но вот от земель нордов на севере до самых Аларских гор, между реками Тариэль и Логейн раскинулись тысячи и тысячи лиг, ставшие бесконечным полем боя. Хребты Сумрачных гор, Ветренная равнина, Сантимский лес, Тенистая долина, Грязное междуречье, Близнецы, Стылое нагорье и многие другие места — всё это не принадлежало ни Империи, ни Ялайскому королевству.
И если западная часть, вплоть до Сумрачных гор, ещё хоть как-то охранялась нашими войсками, патрулями, туда поставлялась провизия и регулярно обновлялись отряды, полки и роты, то Восточная являлась “ничейной” землёй. Там почти не было поселений, и как только там оказывались наши отряды, Ялайские отродья устраивали на них охоту.
Кроме этого, Последователи Ирандера совершали постоянные вылазки на запад по разным направлениям. Их отряды, роты и полки курсировали по приграничью, не давая покоя нашим войскам и периодически совершая налёты на укреплённые города и крепости.
На юге же, между Аларскими горами и Гиблыми болотами, “тёмные” расположили внушительную часть своей армии, которую нам приходилось сдерживать.
Вот и получалось, что на узком перешейке торчали войска обеих сторон, не имея возможности атаковать друг друга. А остальная часть армий была растянута по огромной территории в тысячи и тысячи миль, безостановочно сталкиваясь, но не имея сил перейти в масштабное наступление — ведь в таком случае пришлось бы оставить южный фронт беззащитным.
Именно поэтому в последнее время имперские вербовщики работали так активно — генералы Северного кулака получили приказ нарастить численность войск, чтобы перейти в наступление.
* * *
Всё складывалось неплохо — Хэлгара Слэйта считали мёртвым, Айрилен меня не узнала, я прошёл проверку, получил назначение на фронт и даже более-менее влился в коллектив десятки, к которой меня прикрепили. Конечно, в самом начале меня попытались, как это тут называется, «Приставить к делу».
А если точнее — сделать «шнырём». Таких в каждой сотне набирался почти десяток. Принести, унести, постирать, почистить, отполировать, зашить, приготовить, сбегать, найти… Такие солдаты не пользовались уважением своих товарищей, и были если не рабами, то прав имели куда меньше, чем все остальные. За непослушание, ошибки или дерзость их могли избить, и даже если «шнырь» шёл жаловаться, весь отряд подтверждал, что никто его не трогал.
В общем — так себе порядок, как по мне. Но кто спрашивает новичка о подобных вещах? Когда низкорослый, но крепкий, рябой парнишка из нашей десятки по имени Пек, лет двадцати, велел постирать его бельё, остальные солдаты лишь молча смотрели, как я отреагирую.
Это была проверка.
У нас как раз было свободное время вечером, и вся десятка отдыхала в казарме, когда Пек подошёл к моим нарам.
— Постирай сам, — отрезал я тогда, штопая прохудившуюся куртку. — Или найди прачку.
— Так я уже нашёл, зелёный, — усмехаясь и засунув большие пальцы за пряжку ремня, Пек встал напротив меня. — Давай по-быстрому, метнись на речку, пока я тебе не показал, что к чему.
— Ты, похоже, глуховат? — уточнил я, поднимая на него взгляд. — Отвали.
— Слышишь, ты! — Рябой парень присел на корточки. — Я на Стылой равнине с тёмными сражался, пока ты свою задницу у мамкиной печи грел! И чтобы не замёрзнуть, кровь убитых в тундре волков пил! Мне тебе зубы повыбивать — как раз плюнуть, так что давай, шевели булками!
Он встал на ноги и демонстративно пнул по куртке, свисающей с моего колена.
— Ещё раз так сделаешь, и я тебе нос сломаю, — спокойно ответил я.
— Чё? Вы посмотрите, какой борзый! — хохотнул Пек, поворачиваясь к остальным солдатам. Впрочем, никто его не поддержал, и я сделал вывод, что парнишка не встретит особого одобрения со своими действиями. — Давай, деревня, хватай мои шмотки, пока я из тебя дурь не выбил и…
Он снова пнул по моей куртке. И пока ступня мелкого гадёныша не опустилась на дощатый пол я, не вставая с места, ударил его пяткой в голень опорной ноги. Пек рухнул как подкошенный, с размаху ударившись носом о край деревянных нар, на которых я спал. Послышался хруст, затем парень застонал, попытался встать, но я ухватил его за плечо, перевернул и придавил коленом к полу.
— Не знаю, где ты там сражался, парень, — напуская в голос льда, сказал я. — Но с реакцией у тебя беда. Ещё раз подойдёшь ко мне с таким… предложением — сломаю не нос, а руку. А свои вонючие портки стирай сам. И радуйся, что мои не придётся.
Я отпустил его, и Пек, стремительно отпрянув, вскочил на ноги.
— Не, ну вы только посмотрите на него! — взвизгнул он. — Рик, Сандро, Телль! Давайте-ка проучим наглеца!
— Успокойся, Пек, — пробасил Хенрир, лежащий на скамейке в углу помещения, рядом с жаровней. Честно говоря, я думал, что он спал. — Тебя же предупредили. Ты не послушал, и справиться с парнем сам не сумел.
— Но он же…
— Он за себя легко постоял, — отрезал десятник. — А вот ты — нет.
— Хенрир, я…
— Заткнись, — ровным голосом перебил его сержант, и Пек мгновенно замолчал. — Заткнись и метнись наружу. Найди нам чего-нибудь пожевать на кухне.
Утирая кровь с лица, Пек стрельнул в мою сторону недобрым взглядом и вышел из казармы. Остальные солдаты десятки даже не шелохнулись во время этой нелепой разборки, а я вдруг понял, что нажил себе в отряде первого врага...
* * *
Главное, что меня беспокоило в те две декады, пока мы ждали нового капитана — невозможность нормально поговорить с Беренгаром и продолжить обучение. Слишком много людей крутилось вокруг, и человек, впавший в ступор перед раскрытой книгой безо всяких надписей, наверняка вызвал бы массу подозрений.
Впрочем, спрятанный в паре колоколов пути от лагеря камень Эрленкар тоже был проблемой. Хотя именно с ним решение нашлось быстро. При всей строгости распорядка и проверках приезжающих я выяснил, что солдат из военного расположения наружу всё же выпускают.
Кто-то ездил в ближайший посёлок к шлюхам, кто-то туда же, но чтобы выпить на грязном постоялом дворе. Понятное дело, просто так никого не выпускали — увольнительные были наградой отличившимся, и мне, как новичку, не полагались.
Но существовал и другой вариант, куда проще. Можно было просто дать на лапу нужному человеку — заместителю коменданта, который заведовал всеми бумажками лагеря.
Деньги у меня были, так что
