Дикий наездник - Гэв Торп
Капля за каплей, один удар за другим, ее тело постепенно слабело. От каждого прилагаемого усилия из оставленной Лелит раны вытекало все больше крови, подводя Дщерь Теней к порогу забвения и объятиям Той-что-жаждет.
Тем не менее ее настоящим палачом стала жрица Морай-Хег — пережиток культа провидцев-жертвенников, возвысившегося еще во времена доминионов. Оглядываясь на прошлое, Иврайна улыбнулась той иронии, о которой Лелит даже подумать не могла. Сцепившись с культисткой и истекая кровью из десятков ранений, Иврайна задушила соперницу, но в итоге погибла вместе с нею, когда из проделанной точным ударом Лелит раны на песок упала последняя капля алой влаги.
Так оборвалась ее жизнь.
В то же время на другом конце Галактики, в мире под названием Когерия, Эльдрад Ультран попытался возвысить Иннеада, бога мертвых.
Иврайна запустила пальцы в густую шерсть Алориниса. С чужаком-фелинидом ее связывали узы привязанности, и урчание гиринкса усилило приятные ощущения от касания.
Внутри Иврайны зажглась яркая, горящая до сих пор звезда, которая заменила текшую в ее венах кровь на белый огонь Перерожденных. Если бы не старуха Морай-Хег, избрал ли бы дух Иннеада ее, а не другой сосуд? Она не знала ответа, но предпочитала верить, что идеальным проводником для рожденного бога смерти ее сделало сочетание многих факторов.
Неожиданное волнение в Шепоте, возникновение жизни, где ее раньше не было, предупредило Иврайну о следующей аудиенции.
Алоринис соскочил с коленей Иврайны, оставив после себя лишь холод в ее душе и постепенно остывающее платье. Возле нее затрещал обладающий самосознанием меч Скорби, реагирующий на возрастающую силу Шепота. Дщерь Теней кончиками пальцев прикоснулась к ножнам и ощутила сквозь них тоску старушечьего меча. Он жаждал завершения. Не смерти других, не омовения в крови врагов, а воссоединения с утраченными спутниками, дабы вновь стать с ними одним целым.
Иврайна завидовала такой судьбе, хоть и понимала, что клинок мог отражать ее собственные чувства. Когда Иннеад восстанет, что ждет ее саму? Будет ли она помнить смертную жизнь, в которой ее знали как Иврайну, как Амарок и как Дщерь Теней? Эльдрад утверждал, что душа альдари переходит из поколения в поколение, что она была сотворена с единственной целью оставаться чистой даже за порогом смерти. Иврайна не представляла, откуда он это знал и как тщательно изучил Иннеада и древнее измерение. Впрочем, она никогда не спрашивала о тех местах, в которых ясновидец побывал ради этих сведений.
Посетители подошли к двери, но Иврайна, поддавшись мимолетной прихоти, не отворила ее. Эльдрад наверняка бывал в Лоне Разрушения, великой буре Хаоса, которая поглотила сердце старого доминиона. Эти потерянные планеты, все еще заключенные в нутре Великого Врага, были известны как старушечьи миры. Дщерь Теней всегда думала, что они были названы так лишь из-за своего возраста и, как следствие, дряхлости.
Теперь же Иврайну посетила мысль, что, вероятно, за условным названием скрывался гораздо более глубокий смысл. Многие легенды, которые в прежней жизни не особо ее интересовали, после появления Иннеада зазвучали для нее по-новому. В поиске места хранения последнего отсутствующего ключа Морай-Хег она перерыла немало сокровенных архивов. И Морай-Хег ее увлекла. Она была богиней, перерезающей нити судьбы и заканчивающей жизни смертных. Не самой смертью, нет. Точно так же как Иннеад не приносил гибель, но выводил отлетающую душу из тела, так и Морай-Хег не убивала, но лишь указывала дорогу к концу. Это раскрывало подлинное значение старушечьих миров. Завершение. Место, в котором сгинули доминионы, приведенные к такому концу неизбежной судьбой.
Она подозревала, что именно в старушечьих мирах и отыщет последний из клинков-пальцев карги. Перспектива наполняла Иврайну плохим предчувствием, так как путешествие в Лоно Разрушения означало пляску на самом краю проклятия. Это значило зайти в логово не только Князя Удовольствий, но и Кровавого бога, Изменяющего Пути и Длани Распада. Она уже бывала там, пусть и недолго, но совершенно не горела желанием туда возвращаться.
Алоринис настойчиво потерся о ее ногу.
— Да, ты прав, я тяну время. — Она говорила с фелинидом вслух, хотя благодаря психической связи ей этого не требовалось. Алоринис хорошо улавливал ее чувства и в определенной степени… мысли. Но беседы с ним напоминали Иврайне, что они были двумя разными существами, и не давали забыть связи с реальным миром живых. Она почесала гиринкса за ухом, отчего тот отчасти протестующе заурчал и беспомощно плюхнулся набок. — Спасибо, что напомнил.
Направив свою волю по Шепоту, она велела двери открыться.
Ждавшая на пороге Цибилаху шагнула внутрь без приглашения и махнула своим спутникам. В покои Иврайны вошли одиннадцать новых иннари, потрясенно озирающихся по сторонам так, будто очутились в чертогах самого Иннеада. Все они были в широкополых одеяниях — мантиях и длинных пальто, — но Иврайна сразу разгадала их происхождение и пути, которые сюда привели. Три комморрита, два изгоя и шесть жителей рукотворных миров.
Когда Цибилаху ушла, посланница Шепчущего бога поднялась с кресла и жестом велела новоприбывшим встать в ряд.
— Я — Иврайна, — представилась она и улыбнулась, чтобы снять их напряженность. — Полагаю, вы уже сами догадались, да?
Некоторые улыбнулись в ответ, прочие продолжали стоять с потрясенным видом. Это никак не влияло на то, что должно было случиться дальше, но Иврайна предпочитала, чтобы, несмотря на высокие пьедесталы, на которые те могли ее возвести, на мифы, в которые они предпочитали верить, либо истории, прижизненно о ней сложенные, неофиты видели в Открывающей Седьмого Пути в первую очередь другую альдари, а уже затем — представительницу Иннеада. Она была рядом с ними, а не выше них.
— Вы все услышали Шепот. — Дщерь Теней медленно прошлась вдоль строя, бросая на каждого из них подбадривающий взгляд. — Иннеад коснулась ваших душ, и вы ответили. Она тянется к вам, и я здесь для того, чтобы вы смогли подать ей руку в ответ.
Иврайна возвратилась в центр и немного отступила, неторопливо оглядывая новоприбывших и давая время усвоить сказанное ею.
— Это не испытание, но и приятного тут будет мало. Я прошу, чтобы никто из вас не говорил, что с ним случится, даже другим иннари. — Конечно, Иврайна могла судить только по своему опыту, однако
