Размышления русского боксера в токийской академии Тамагава, 4 (СИ) - Афанасьев Семён

Низовой сотрудник, говоривший с ним сейчас, относился к подразделению, занимавшемуся (кроме прочего) подобными задержаниями и арестами; всей подоплеки происходящего он, разумеется, не знал и знать не мог:

— … у нас личный приказ комиссара Ватанабэ! — закончил он доклад, бодро глядя на инспектора.

— А саму девчонку куда дели? — уточнил на всякий случай Садатоши, хмурясь ещё больше и готовясь к худшему.

— Пока у нас посидит, — пожал плечами офицер. — В изоляторе, в тридцатке. Заказчик процедуры занят на выезде. Мы к оформлению государственного обвинения доступа не имеем же; только догоняем и ловим… Можем подержать у себя сколько-то часов, пока дознание всё не оформит в суде.

— Спасибо. — Коротко поблагодарив (коллеги имели все права и не отвечать на его вопросы — но не стали этим правом злоупотреблять), Хидэоми тут же набрал Хиротоши.

Выяснил детали.

Выругался про себя и понесся, проклиная стечение обстоятельств, в это самое офисное здание Ходзё: Ватанабэ, закусив удила в преддверии замаячивших наград (за проявленные профессионализм и непоколебимость), разруливать инцидент по телефону категорически отказался.

Поскольку провокация (условия которой с ним так дотошно обсуждал Асада-сын накануне), как тот и говорил, началась "в любой момент". А сам борец с якудзой выпал на несколько часов из жизни по вине долбаной внутренней безопасности.

Пропустил Садатоши немного, если говорить о подвигах "сапогов" в здании Ходзё под руководством Ватанабэ. Успел он практически к тому моменту, когда чрезмерно активного школьника специальное подразделение токийского департамента доставало из самого натурального незаконного заключения (осуществлявшегося руками вообще частной структуры — ну да, комиссара можно понять: такая рыба в руки кабинетных гениев попадает нечасто. Естественно, Хиротоши мысленно уже примерил и генеральские эполеты, и не только их).

Всё бы ничего. Садатоши был не против успеха коллег, даже на делянке, окученной им собственноручно.

Проблема всплыла, откуда не ждали: оказывается, заброшенная белобрысым удочка "насчет кое-каких нарушений закона, но во благо справедливости" была вовсе не фигурой речи. И не сказкой для красного словца, когда подростки добирают ложной значимости в глазах взрослых.

Его красноволосая подруга, обеспечивая его кулачный рейд, разошлась не на шутку и подростки использовали… а вот тут лучше остановиться, даже мысленно. И не думать, что именно.

Вместо вырывания волос на собственной голове, лучше сосредоточиться на мысли, как из этого всего теперь выпутаться.

— Хидэоми, поясните коллеге? Чтобы вообще уж гротеск не устраивать? А то к моим словам он будет настроен слишком критично. Меня, как ментора, он не воспринимает. Из-за возраста, видимо. — Будто низовому боевику своего отца, свысока уронил Асада.

Справедливости ради, крыть в ответ представителю девятого бюро было нечем.

— А чего вы его от нейро-растяжки не отвяжете?! — чтобы потянуть время и выиграть секунды на раздумия, задал второстепенный вопрос Садатоши.

— Инсульт, — хмуро бросил в ответ Ватанабэ, сверяясь с показаниями своего рабочего планшета. — Они ему в голову резиновой пулей выстрелили, с короткой дистанции. Сосуд лопнул, хорошо, что небольшой.

— Нейро-растяжка выполняет роль протеза, — охотно подключился к объяснению пацан. — Эта таблетка, которую меня Цубаса проглотить заставила перед всем, в миллион раз круче стандартного нейро-концентратора: и может больше, и управляется легче.

— Не лучше она, — мрачнея на глазах, возразил комиссар. — Функции гораздо уже, но много глубже. И интерфейс, к-хм, скажем, весьма упрощен. Чтобы сформулировать мягко и никого не оскорблять…

— Повреждения организма третьей степени?! — без разбега вспотел Садатоши, машинально формируя в голове собственную картину. И прикладывая ее поверх своей же репутации.

То, что он не принял школьника всерьез изначально, не отменяет того результата, к которому тот пришёл: согласованная ответная провокация от Джи-Ти-Груп удалась. Семья Ходзё проявила себя по полной; нарушила такие параграфы, что мама не горюй…

Сам школьник при этом использовал хоть и запрещённые инструменты, но лично его в известность о том поставил заранее. Согласовал, так сказать.

Другое дело, сам Хидэоми и помыслить не мог, что у славной парочки (белобрысого и красноволосой) имеется в загажниках такая снаряга… и вообще что-то получится.

Что, опять же, не отменяет никак его личных обязательств в адрес пацана. Данных пусть и устно, но вполне серьёзно.

— Перед тем, как дружно заставлять друг друга жрать землю, давайте очертим полностью круг проблем? — сердясь на самого себя, предложил присутствующим инспектор. — Маса, что у тебя со здоровьем? Я так понимаю, кровоизлияние не самое приятное?

Борцу с якудзой было понятно: никакие ссылки на внешние обстоятельства не являются оправданием, если ты не исполнил обязательств в адрес партнера.

Даже если партнер твой — желающий жить по своим правилам сынок финансиста якудзы. Даже если ты сам просто не принял его всерьез, слушал с пятого на десятое и на совещании тебя потом придержало собственное руководство.

— Полноценный такой инсульт, даже не микро, — ответил вместо школьника Ватанабэ, ещё раз сверяясь с одним из гаджетов. — Я на всякий случай к его таблетке подключился. Со своей станцией, — он многозначительно поиграл бровями.

За кадром осталось упоминание о том, что симулировать и искусственно усложнять диагнозы у белобрысого не получится.

— Чем чревато? — уже не ожидая ничего хорошего, чисто по инерции, уточнил Хидэоми.

— Парализация местами, — пожал плечами Хиротоши. — Большими местами и такими же фрагментами. Вплоть до немоты. Это пока он на нейро-растяжке — и ходит гоголем. Всё-таки аппаратная поддержка солидная… А если отключить — тут же превратится в овощ.

— Е**ть-колупать, — не сдержался в сердцах борец с якудзой.

И, не задерживаясь больше, огляделся по сторонам. После чего подошел к ближайшей стене, сел на грязный пол и прислонился пиджаком дорогого костюма, куда придётся.

— Э-э, ты чего?! — мгновенно отреагировал комиссар. — Так он что, не свою пассию выгораживает?! Вы с ним что, и правда это всё запланировали?!

— Он же вместе с тобой присутствовал при том подрыве в переходе, — отстранённо пожал плечами Садатоши, запрокидывая голову назад и прижимаясь затылком к прохладной стенке. — Ходзё действительно вышли за всякие границы. В рамках некоторых неафишируемых процедур девятки, в которых младший Асада ориентируется не в пример обычным школьникам, мы с ним обсудили варианты. Я, если честно, решил, что он шутит. Но да — принципиально планировали.

Упомянутый в третьем лице школьник сердито насупился, хотя вслух ничего не сказал.

— Я подумал, ему подростковый энтузиазм после грамоты директора департамента вскружил голову — и он себя сверхгероем возомнил, — продолжил Хидэоми. — А оно вон как повернулось…

— СТОП. — Ватанабэ неверяще закрыл глаза вслед за другом и замотал головой. — Ты хочешь сказать, что его проход сюда — действительно согласованная с тобой акция?! Спланированная провокация?! Для нейтрализа…

— ДА! — рявкнул представитель девятки, перебивая старшего по званию. — С одной поправкой: я ему под рукопожатие вроде как зелёный свет дал. По телефону. Да сам его всерьез тогда не принял — оттого оформлять не торопился…

Ватанабэ изумлённо захлопал глазами, открывая рот и молча его захлопывая, раз за разом. Напоминая извлеченную из воды рыбу.

— А еще я здоровье потерял до состояния овоща, — задумчиво отозвался Асада со своей нейро-растяжки. — Слушайте, бравые служители закона… Мне эта таблетка говорит, что я уже типа как растение. Надо чуть не сердце заставлять принудительно биться — в мозгу кровь что-то там сдавила. Но я же разговариваю? Это как?