Роберт Говард - Ястребы над Шемом

— Возьми свою плату, — сказала она, бросая пригоршню монет ему в лицо. Глаза Имбалайо налились кровью, а руки стали судорожно сжиматься.

Не обращая на него внимания, Зерити наклонилась над Руфией. Она стояла на коленях, удрученная сознанием тщетности своих женских уловок перед лицом своей новой хозяйки. Зерити схватила рыжие локоны офирки, запрокинула ей голову и с ненавистью посмотрела ей в глаза. Затем хлопнула в ладоши. На ее зов вошли четыре евнуха.

— Уведите ее в мой дом, — приказала Зерити и они унесли извивающуюся Руфию. Сцепив зубы, Зерити последовала за ними.

Когда Конан прыгнул в окно, он представлял куда летит. Кусты смягчили его стремительное падение. Вскочив на ноги, он увидел в выбитом окне своих преследователей. Он очутился в саду, огромном тенистом саду, утопающем в цветах. Пока его охотники блуждали между деревьев, он беспрепятственно добрался до стены. Высоко подпрыгнув он ухватился одной рукой за выступ, подтянулся и перемахнул на другую сторону.

Он остановился, чтобы сориентироваться. Хотя он никогда не был во внутреннем городе, он много слышал о нем и успел составить в голове его план. Он находился в государственном квартале. Перед ним, возвышаясь над плоскими крышами, маячили очертания Малого Западного Дворца, огромного дома удовольствий, выходящего в знаменитый сад Абибаала. Уверенный в своих ориентирах, он побежал по улице и вскоре оказался на широкой центральной улице, пересекавшей внутренний город с севера на юг.

Для такого позднего часа там было оживленное движение. Мимо проходили вооруженные гирканцы. На большой площади между двух дворцов Конан услышал звяканье упряжи ретивых скакунов. Оглянувшись он увидел эскадрон кушитской конницы. Наездники держали собой факелы. Наверное были причины для их повышенной боевой готовности. Издалека, со стороны пригородных кварталов были слышны удары там-тамов. Ветер доносил до него обрывки разгульных песен и отдаленных криков.

Со своей легкомысленной походкой Конан прошел незамеченным среди фигур в кольчугах. Затем он дернул за рукав какого-то гирканца и спросил как пройти к дому Зерити. Тот с готовностью ответил. Конан, как и все в Асгалуне знал, что Зерити, считавшая Акхирома своей собственностью, ни в коей мере не считала себя его имуществом. Были наемные капитаны, так же хорошо знавшие ее спальню, как и король Пелиштии.

Дом Зерити прилегал ко двору Восточного Дворца и находился в его садах. Зерити во времена своего фавора могла пройти из своего дома во дворец, не нарушая приказа короля об уединении женщин. Зерити, будучи дочерью свободного военачальника, была любовницей Акхирома, а не его рабыней.

Конан не ожидал трудностей при попытке попасть в ее дом. Она играла важную роль в тайных интригах. В ее дом были вхожи политики и мужчины всех рас и рангов. Всех развлекали танцовщицы и благоухание черного лотоса. В эту ночь танцовщиц и гостей не было. Зуагирец со злодейской внешностью открыл сводчатую дверь под горящим фонарем и без расспросов впустил Конана. Он провел его по маленькому дворику, вверх по внешней лестнице, по коридору в просторную комнату, огороженную арками с резным орнаментом, между которыми висели кремовые бархатные шторы.

Мягко освещенная комната была пуста, но откуда-то доносились болезненные крики женщины. Затем послышались раскаты мелодичного смеха, также женского, неописуемо мстительного и злобного.

Конан резко повернул голову, чтобы поймать направление звука. Затем он начал присматриваться к драпировке за арками, стараясь разглядеть потайную дверь.

Зерити разогнулась и бросила на пол тяжелый кнут. Обнаженная фигура, привязанная к дивану, была исполосована красными рубцами с головы до пят. Это, однако, была лишь прелюдия к более ужасной пытке.

Ведьма взяла в своем кабинете кусочек угля, которым она нарисовала сложную фигуру на полу, приговаривая таинственные заклинания человеко-змеи, правившей Стигией до Катаклизма. Поставив в каждом из пяти углов фигуры по маленькой золотой лампе, она подбросила в огонь по щепотке пыльцы пурпурного лотоса, растущего на болотах южной Стигии. Комнату заполнил странный, до тошноты сладкий запах. Затем она стала говорить заклинания на древнем языке, умершем более трех тысяч лет назад еще до появления в исчезнувшей империи Ахерон пурпурного Питона.

Постепенно появилось что-то похожее на темное облако. Руфия, полуживая от боли и страха, приняла его за столб пыли. Над бесформенной массой появилась пара светящихся точек, похожих на глаза. Руфия почувствовала пронизывающий холод, будто эта масса вытягивала из нее все тепло. Облако казалось черным, но не очень большой насыщенности. Постепенно оно уплотнялось, однако Руфия видела стену позади этой бесформенной массы.

Зерити наклонилась и задула лампы: одну, другую, третью, четвертую. Комната, освещенная последней лампой, теперь была охвачена полумраком. Столб дыма был едва различим. Лишь два светящихся глаза маячили в темноте.

Голоса снаружи заставили Зерити обернуться. Можно было понять, что кричат очень громко, хотя звук был приглушенным. Это были голоса мужчин.

Зерити возобновила свое колдовство. Но ее снова прервал злой голос зуагирца. Ворвался Имбалайо. Его зубы и глазные яблоки блестели в свете лампы. С меча стекала струйка крови.

— Пес! — вскинулась Зерити, подобно потревоженной змее. — Зачем ты здесь?

— Женщина, которую ты забрала у меня! — заорал Имбалайо. — Город восстал и небеса разгневаны! Отдай мне женщину или я убью тебя!

Зерити посмотрела на свою соперницу, вытащила кинжал, усыпанный драгоценными камнями и воскликнула:

— Хотеп! Хафра! Помогите мне!

Чернокожий генерал с ревом сделал выпад. Гибкость проворной стигийки не помогла. Широкий клинок пробил ее тело насквозь и вышел между лопаток на целый фут. Задыхаясь от крика, она покачнулась и кушит выдернул из нее меч. В этот момент в дверях появился Конан с мечом в руках.

Приняв киммерийца за одного из слуг ведьмы, кушит, устрашающе размахивая мечом, устремился к нему. Конан отскочил назад. Меч просвистел в сантиметре от его горла и вгрызся в наличник двери. Отскочив, Конан атаковал его с тыла. Невероятно как черный великан мог успеть оправиться от промаха и парировать удар. Имбалайо сумел изогнуть тело, руку и клинок и встретил удар, который бы подкосил любого другого просто от толчка.

Под звон мечей они двигались по комнате. Вдруг лицо Имбалайо исказилось от догадки. Он отшатнулся назад с криком «Амра!» Теперь Конан был вынужден убить этого человека. Хотя он не помнил, где видел его раньше, кушит узнал вождя команды черных корсаров, которого звали Амра или Львом. Они грабили побережье Куша, Стигии и Шема. Если бы Имбалайо раскрыл эту тайну пелиштийцам, мстительные шемиты разорвали бы его на части. Хотя они жестоко враждовали между собой бы объединились, чтобы уничтожить кровожадного варвара, сеявшего разбой на их побережье.