Птицы - Владимир Торин
– Круа Гелленкопф, – подсказал Финч. – Так его назвал Одноглазый.
– Да. – Фанни вывела трофф на проспект, где располагалась памятная стекольная лавка, но Финч даже не обратил на это внимания. – Итак, они работают на Круа Гелленкопфа, а на них, в свою очередь, работают агенты: твой, Арабелла, подставной дядя Сергиус Дрей и ваша соседка миссис…
– Чаттни, – подсказала Арабелла. – Все верно.
– При этом есть еще Одноглазый. На кого он работает?
– Он не работает, – сказал мальчик. – Он, скорее, с ними в сговоре. У него свои цели. Он ненавидит мадам Клару.
– Хорошо. Кто там еще? Убийца по имени…
– Кэрри. Он не работает на Гелленкопфа. Его послал бывший воспитанник мадам Клары, чтобы убить двоих влюбленных и меня.
– Как романтично! – в порыве чувств воскликнула мадам Розентодд. – Убийца, посланный убить влюбленных!
– И меня, – хмуро напомнил Финч.
– Ну да. Значит, есть еще этот злой воспитанник вашей мадам Клары. Неплохая собралась компания злодеев. Прямо как в «Пересмешнике» в вечер выходного.
– Но они не все вместе, – уточнил Финч. – И это немного утешает. Мне кажется, что Кэрри и тот, кто его послал, работают против этого Круа Гелленкопфа и его подручных.
– А что вы знаете об этом Гелленкопфе?
– То, что он очень плохой, – сказала Арабелла. – И больше ничего. Взрослые, которые о нем знают, не скажут нам, кто он такой.
– А зачем вам спрашивать у взрослых? – поинтересовалась Фанни. – Вы ведь можете спросить у той девочки из закрытой школы в Гротвей.
– Мы не знаем, где она живет, – признался Финч.
– Но вы знаете, где она учится.
Финч поглядел на Арабеллу, пытаясь понять, что она думает о еще одном посещении Фогельтромм – ей ведь там так понравилось в прошлый раз. Но девочка молча смотрела в окно троффа и, казалось, даже не услышала предложение Фанни.
– Арабелла? – позвал Финч, и та повернула голову.
– Кое-кто еще, наверное, связан с Гелленкопфом и прочими, – сказала она.
– Кто? – удивился мальчик.
– Тот… гм… Птицелов в кабаре сказал, что бури так просто не берутся из ниоткуда. Сказал, что ими можно управлять.
– Кажется, кто-то перебрал джина! – рассмеялась Фанни.
– Нет, Фанни! Птицелов не пил. А еще он не шутил.
– И как это возможно? – удивилась мадам Розентодд. – Управлять бурей! Это ведь не трофф какой, чтобы ею управлять! Это буря! Стихия!
– Он ничего не пояснил, – ответила Арабелла. – Сказал только…
– Что?
– Уолшши и Горбист.
– Что ты сказала?! – Фанни едва не врезалась от неожиданности в ползущий впереди флеппин.
– Он сказал: «Уолшши и Горбист», – повторила девочка. – Это те богачи, которые занимаются добычей снега.
– Я знаю, кто это, – невесело проговорила Фанни. – Глядите!
Она кивнула, на что-то указывая, и дети уставились в переднее окно. Это уже был не Рривв – почти все экипажи куда-то исчезли, да и дома здесь высились другие: они стояли редко и выглядывали из-за каменных стен садов и кованых решеток. Это было место, где находились одни особняки.
Алый трофф свернул на пустынную подъездную дорогу. Дорога упиралась в высокую каменную стену, в которой были пробиты ворота. Над воротами была вывеска: «Уэллесби. Поместье славного и древнего семейства Уолшшей».
Дети испуганно поглядели друг на друга: что они тут делают?!
Фанни остановила трофф и несколько раз сжала грушу клаксона. Из сторожки вышел человек в шинели. Он бросил взгляд сквозь решетку, узнал экипаж и поспешил отворить ворота. Мадам Розентодд направила трофф дальше, прямо в открывшийся проем.
– Куда мы едем, Фанни? – спросил Финч. Им овладела тревога. Арабелла и вовсе будто вросла в кресло.
– Это именно то место, которое я должна была посетить прежде, чем доставить вас домой, – сказала мадам Розентодд. – Особняк в центре парка. Во время снежной бури в Уэллесби состоится праздничный бал. Я приглашена. Мне нужно уточнить кое-какие детали касательно приема.
Финч и Арабелла снова переглянулись. Фанни увидела это в круглое зеркальце.
– О! – сказала она задорно, с ноткой ехидства в голосе. – Я даже знаю, что именно сейчас происходит в ваших маленьких непослушных головках. Вы уже решаете, как проникнуть на бал и вывести тут всех на чистую воду, я права?
– Нет! – выпалил Финч. – В смысле, да.
– А я думала о том, как это опасно, Фанни! – сказала Арабелла. – Вам не нужно идти на этот бал! Если они и правда…
Мадам Розентодд ее перебила:
– Если Уолшши и правда умеют управлять бурями и, более того, сами их начинают, чтобы набивать свои и без того тугие карманы, то здесь действительно опасно. Особенно для тех, кто знает их тайну. Но вы зря беспокоитесь. Я буду под надежной защитой и, в отличие от вас, не стану нигде рыскать, влезать в кабинет старого господина Уолшша в поисках улик, следить за его управляющими, подслушивать под дверями или еще как-нибудь вынюхивать. Я вообще никак не буду поднимать на балу тему того, что кто-то управляет бурями. Знаете почему?
– Почему? – хором спросили дети.
– Потому что это не мое дело, – просто сказала Фанни. – И меня интересует только бал. На него меня пригласили. Было бы очень неблагодарно с моей стороны обманывать ожидания моего доброго друга мистера Герхарта Уолшша.
– Герхарт Уолшш? – спросил Финч. – Это кто?
– Один из Уолшшей, – пояснила Арабелла.
– Я и так понял, – огрызнулся мальчик. – Но кто он такой?
– Один из сыновей старого господина Уолшша, – сказала мадам Розентодд. – Очень импозантный джентльмен. Он подарил мне этот прекрасный трофф на мой день рождения!
Упомянутый трофф как раз ехал по заснеженному парку, поросшему деревьями с нежно-голубыми листьями.
– Он это сделал, чтобы вы с ним дружили, Фанни! – воскликнул Финч. – Это же очевидно!
– Скорее, он это сделал потому, что я с ним и так дружу, – улыбнувшись, подмигнула ему в зеркало мадам Розентодд. – Друзья делают друг другу подарки. Вот ты не подарил бы Арабелле трофф?
– Нет, – мрачно сказал Финч.
– Что? – оскорбилась девочка. – Это потому, что ты жадина!
– Ничего я не жадина! – надулся Финч. – Сама ты жадина! И вообще, ты бы мне подарила экипаж? А может, я хотел бы дирижабль!
– Дамы не делают такие подарки джентльменам, – высокомерно проговорила Арабелла.
– Вот видишь! – вскинулся Финч. – Ты злая и жадная и… рыжая вообще!
– А ты… – начала девочка, но Фанни оборвала начавшуюся было ссору.
– Так! – строго прикрикнула она. – Хватит препираться! Я сама начала это и уже жалею. Никто из вас не жадина. И такие подарки делают далеко не все джентльмены. И принимают также, – она выразительно поглядела на Арабеллу, – далеко не все дамы. Уверена, ваши собственные мамы меня осудили бы за то, что я приняла экипаж, – не гребешок и не камея все-таки. И, возможно, я сама бы не приняла его, если бы в его багажном кофре не лежало кое-что еще.
– Что? – спросил Финч. Дети были невероятно заинтригованы.
– Человеческая голова? – испуганным, но вместе с тем восторженным шепотом предположила Арабелла.
– Бомба? – вторил ей Финч.
– Сердце. – Фанни порозовела. – Сердце достойного джентльмена намного ценнее всех прочих подарков.
– Сердце? – поразился Финч. – Так он умер? А как ему вырезали сердце? А во что оно было завернуто? В упаковочную бумагу или в газету?
– Ты дурак! – сказала Арабелла. – Фанни говорит не про настоящее сердце. Он в нее влюблен.
– А… – разочарованно протянул Финч. – А я-то думал…
Откуда-то сверху раздался приближающийся рокот, и ползущий по парковой дороге трофф накрыла тень. Небольшой дирижабль пролетел над экипажем мадам Розентодд и скрылся где-то вдали над парком.
– Несложно быть достойным, когда ты Уолшш! – сказала Арабелла совершенно по-взрослому. – У них же просто уйма денег!
– Чтоб ты знала, – невесело заметила Фанни, – мало кто из Уолшшей действительно достойный человек. Что касается Герхарта, – ее лицо тут же смягчилось, – он очень приятный, невероятно добрый и обаятельный джентльмен. Он не кичится своим положением в обществе и никогда не скажет ничего дурного о простых людях. В отличие от своих родственников. А еще я в состоянии отличить обычное увлечение от чего-то… настоящего. И поэтому мне страшно.
– Почему страшно? – удивился Финч.
– Потому что я не из их общества, – со злостью проговорила Фанни. – Они не примут меня.
– Как это? – спросил мальчик. – Вы же очень красивая и очень добрая! И веселая! Вы просто чудо!
Фанни повеселела:
– О, ты такой милый, Финч. И такой наивный.
– Ничего я не наивный, – обиделся Финч. – И не милый.
– Это семья очень строгих нравов, – пояснила Фанни. – И второго мезальянса они не переживут. Один из сыновей старого господина Уолшша, старший брат Герхарта, уже пошел против воли своего отца и взял в жены женщину из низов. Старик едва не отрекся
