Наемники бродячих островов. Том 3 - Фэва Греховны
Назад пошли быстро и почти по прямой. Слежки не опасались, потому что Кеншин подсчитал — все послушники были в храме. По пути он объяснял ученику собственные выводы. Бочонок святой отец буквально на днях брал в таверне. А таверны являются монополистами по производству пороха (из-за особенностей добычи селитры). Если прибавить к этой информации недавний подрыв и инструкции для «послушной» послушницы — то на то и выходит. Скорее всего, в таре совсем не вино!
И как бы эта малолетняя дурёха не попыталась вместе с собой дом подорвать! Чтобы и следа не осталось… от этих назойливых проходимцев! А за одно и никаких улик.
Что же до тайной комнаты — там, скорее всего, оружейная или сокровищница церкви. Нужно будет с инструментом вернуться и половицы отодрать. Вот только как бы подгадать, чтобы в храме ни одного послушника не осталось? А то ведь шум поднимут.
Макс внимательно слушал шёпот наставника и согласно кивал. Ведь правда же — элементарно и сходится! И почему сам не додумался?
А потому, что думал не о том!
Из мыслей никак не шло увиденное действо. Как голова девочки ритмично двигалась вверх-вниз, а церковник блаженно закатывал глаза и поглаживал её по затылку. До тех самых пор, послушники церкви Света выглядели для Макса чистыми и… непорочными, что ли? А тут — такое!
Одним словом — мерзость! Нет, они с Джулией, конечно, любили друг друга по-разному, но ни на каких флейтах она ему не играла. Надо будет спросить…
* * *
Батя принял доклад и поставил отряд на уши. На случай, если девчонка взаправду решит взрываться — засаду разместили за пределами дома. Так, хоть какой-то элемент неожиданности будет. Да и взрыв на открытом пространстве не так страшен, как в помещении.
Ждали до самого утра. Мёрзли, терпели противный осенний дождь и пробирающий до костей ветер.
Увы, всё тщетно. Никто так и не пришёл. Только несколько патрулей прошмыгнули по улице. Для верности дождались пока соседи начнут выходить по утренним делам, и только тогда вернулись в дом.
На Кеншина с Максом за ложные сведения никто не пенял. Как известно — всегда лучше перебздеть с запасом.
— Хрень какая-то нездоровая творится. — констатировал Батя, помешивая ложкой кашу в тарелке. Его поддержал старинный друг:
— Надо убираться с острова. И чем быстрее — тем целее будем. По твоему списку всё в крепость доставили уже?
Лидер задумчиво кивнул, продолжая при этом копаться в каше, словно ожидал найти там бочку пороха.
— А мне вот интересно, кого та девка взрывать пошла? — подал голос и Лайонел.
Даджой покачал головой:
— Никого она не взрывала. Я бы услышал.
— Могла мой кабинет в казарме карабинеров заминировать.
— Точно. — с командиром согласился Кеншин. — Ты ж там на втором этаже сидишь? Возьми лестницу в библиотеке и через окно заходи. Только не сразу лезь, позаглядывай сначала…
Но Батя не дал договорить:
— Не учи учёного! Давай лучше в сокровищницу храма позаглядываем.
— Там постоянно детворы этой кишмя-кишит. По-тихому не получится.
На такое старый наёмник блеснул глазами:
— Это я на себя беру. Вот, как мы поступим…
* * *
Поступить решили просто.
В тот же день Батя объявил новобранцам о посвящении в воины! Начало инициации назначили на следующее раннее утро. Она представляла собой трёхдневные учения с полной выкладкой, марш-бросками, стрельбами и ночёвками в лесу.
Со склада взяли две телеги для перевозки лагерного снаряжения, припасов, запасного оружия и пушек. Был дополнительно выделен и порох. А чтобы всё прошло хорошо, заказали и благословление подразделения перед выходом в его первый серьёзный поход.
Старый лис не сомневался в святом отце. Для большей помпезности ритуала, тот притащит всех без исключения послушников. Ну или почти всех. По крайней мере, в окопы и на баррикады он даже малышню посылал, чтобы с ополченцами молились.
Что до переноски пожитков в крепость (в том числе курятника) — её запланировали на грядущую ночь. Теоретически можно было бы и на «учения» с собой взять, но побоялись лишних подозрений…
От работы были освобождены только разведчики-диверсанты. Батя придумал для них более увлекательную задачу. С наступлением темноты, им предстояло отправиться в храм и оставить для святого отца небольшой подарок — гранату без замедлителя. Джой переделал её так, что шнур запала теперь крепился напрямую к взрывателю.
После обеда Макс хотел было сходить в последний раз к Джулии, но оба наставника и командир в один голос запротестовали. Мол момент опасный, разделяться нельзя. На самом же деле, они не хотели рисковать раскрытием плана.
Нет-нет! В парне все были уверены! Вот только в чутком сердце молодой женщины, сомневаться тоже не приходилось.
Но, как выражается Батя — "Любов це такэ почуття…".
Джулия пришла сама. А еще принесла огромную корзину продуктов!
Едва Макс вышел на крыльцо, как нарвался на короткий горячий поцелуй.
— Чао, амата! Я вам тут немного еды в путь принесла.
Юноша заглянул внутрь поклажи. А там… И выпечка разная, и колбасы, и сыра две головки, даже горшочки какие-то! Как только дотащила?!
— Юль, зачем столько? Мы же на три дня всего.
— Ну и хорошо. Смотри, вот это кальцоне, их за три дня и съедите. Остальное всё — сдобное, сухарей потом наделаете…
— Юль.
— Не перебивай! Колбаса копчёная, сыр тоже долго хранится. В горшочках варенье… Ой! Здравствуйте.
На пороге дома появилась Венга. Сообразить она точно ещё ничего не успела, но во взгляде уже зарождалась неопределённая претензия. Макс сориентировался мгновенно! Мастерски играя на жизненных приоритетах подруги, он взял из корзины палку колбасы и протянул ей:
— Нам покушать принесли.
— Ого! Грасиас! — вниманием наемницы завладела еда. А получив в довесок теплую булочку, она окончательно утратила к гостье всякий интерес и вернулась в дом.
Ребята снова остались вдвоём.
— Джулия, послушай…
— Замолчи.
…
Так и простояли ещё какие-то то ли бесконечные, то ли слишком короткие минуты. Глядя то друг на друга, то на тяжёлое осеннее небо. Потом был короткий прощальный поцелуй и тихое «спасибо».
Выходя со двора, Джулия оглянулась на сарайчик бани в саду, бросила последний взгляд на Макса и счастливо ему улыбнулась.
* * *
Эх…
Настроения как не бывало.
Хоть и доброе, но всё же — расставание. Да ещё и с первой в жизни женщиной.
Хотелось побыть наедине с самим собой, но
