Алексей Константинов - Ларец Пандоры (СИ)

«Винишь мальчишку, — подумал Дени, — а сам не лучше».

Согласившись работать на убийц Иоганна, ирландец отрёкся от него. Немец-великан, Карл Эмберх, умел манипулировать низменными страхами, ставил человека перед выбором между смертью и совестью. Если бы только Юджин дал согласие… Вдвоём они могли сбежать из Нью-Йорка, оставить с носом и англичан, и немцев. Но мальчишка ушёл. Теперь ирландец твёрдо вознамерился помочь Арчибальду.

Дени залез под матрац, достал бутылку с самодельным пойлом, приложился к горлу. Напиток крепкий, хороший. Дени разделывался с выпивкой неторопливо. Возможно, он пьёт спиртное последний раз в жизни. Когда на дне бутылки оставалось пару глотков, снаружи донёсся шум шагов: к хибаре кто-то подходил. Дени уставился в узкий проём между стенами, служивший входом, и ждал.

Первым залез Юджин.

— Дени, пошли, нужно поговорить, — сказал мальчик, заикаясь.

— Я посижу, — ответил ирландец.

— Дени, это не шу… — Юджин не успел договорить. Внутрь чуть ли не на четвереньках залез бритый молодчик с оружием.

— На выход! — приказал он. Дени усмехнулся, с укоризной посмотрел на Юджина, приложился к бутылке, прикончив самогон. Ирландец встал, голова закружилась, он пошатнулся, но устоял на ногах.

— Немного перебрал, — пояснил Дени, — Подвинься в сторонку, паренёк, — обратился он к вооружённому бандиту. Молодчик уступил место, позволяя ирландцу вылезти. Дени успел высунуть наружу только голову, когда пятерня вцепилась в его воротник и рывком выволокла наружу. Эмберх схватил Дени за грудки, прижал к стене. Немец пристально смотрел в глаза ирландца.

— Где они?

— Так ты уже приехал, — промямлил Дени. Эмберх потащил ирландца на себя, резко толкнул вперёд, стукнув его спиной о стену. Дени показалось, от удара отнялись легкие. Ирландец пытался вздохнуть, но не мог. Позволив ему отдышаться, Эмберх повторил свой вопрос.

— Я вообще не понимаю, о чём мы тут разговариваем, — ответил Дени.

— И ты, и мальчишка умрёте, если не скажешь где они?

— А с чего ты решил, что я знаю? — спросил Дени.

— Он приходил к тебе! Не играй со мной, ирландская пьянь! Отвечай, где они!

— Да скажи ты ему! — не выдержал Юджин. Глаза мальчика наполнились слезами.

«Кого ты жалеешь, Юджин, — задался вопросом Дени. — Меня или себя?»

— Я не знаю, он мне ничего не говорил. А даже если бы и сказал, думаешь, он настолько глуп, чтобы рассказать правду, а не попытаться пустить меня по ложному следу? — ответил ирландец.

Эмберх зарычал, снова стукнул Дени о стену, сжал кулак и занёс его для удара. Юджин закричал. Карл бросил короткий взгляд в сторону мальчишки, отшвырнул Дени в сторону, достал из-за пазухи пистолет, взял на прицел мальчишку.

— Последний шанс, ирландец. Где они? — прорычал немец.

— Пожалуйста, Дени! — взмолился Юджин.

— Угол восемьдесят пятой и Сивью-авеню, — выдавил из себя Дени.

— Что там? — спросил Эмберх у своего помощника.

— Ветка железной дороги, за ней пустырь. Удобное место, — ответил наёмник.

— Вы не представляете, насколько всё усложнили, глупцы! — произнёс Эмберх и зашагал прочь от хибары ирландца.

— Что делать с ними? — окликнул его бандит.

— Ничего. Пускай живут, — распорядился Эмберх.

Немец и его подручный вскоре скрылись, оставив Дени и Юджина наедине. Ирландец валялся на земле, приходил в себя. Мальчик бросился к нему.

— Ты как? — заботливо спросил Юджин.

Дени поднёс руку ко рту, закашлялся, после взглянул на ладонь. Капельки слюны вперемешку с кровью. Ирландец посмотрел на Юджина, грустно улыбнулся.

— Объясни, почему, — попросил Дени. — Он был нашим другом, без него мы бы пропали в Англии.

— Я испугался, — выдавил из себя поникнувший Юджин.

Дени сжал зубы, откинул голову назад. Хотелось закричать, настолько паршиво стало на душе. Ирландец всегда уверял себя в том, что он хороший человек. Дени винил обстоятельства, толкнувшие его на кривую дорожку. Он считал, предоставь судьба ему шанс, он бы не упустил его, выкарабкался бы из ямы. Теперь Дени не верил в это. Он трус, Юджин перенял эту черту от него.

«Хуже, — подумал ирландец. — Я ещё и предатель».

— Я не хочу тебя видеть, Юджин, никогда больше. Будь ты проклят за свои поступки, живи с моим проклятьем и мучайся.

— Дени, — всхлипнув, окликнул его Юджин.

Но ирландец проигнорировал мальчика. Он встал на ноги, скривился от боли, пошёл прямо по переулку.

— Куда ты? — спросил Юджин.

— Долг воровской чести, — коротко бросил ирландец.

Он свернул на улочку и направился в сторону Сивью-авеню.

Дверь была закрытой, но Наташа быстро сориентировалась и заметила ключ, лежавший на тумбочке. Схватив его, она открыла дверь и выбежала на лестничную площадку. Вика семенила следом, почти догнала её, но убежать от взрослых мужчин шансов у них не было. Дистанция между Джеймсом и девушками стремительно сокращалась.

Может быть, в одиночку Наташа оторвалась бы. Но её сестра осторожничала, когда спускалась по ступенькам. Джеймс схватил Вику на лестничном проёме между первым и вторым этажами, Наташа бросилась на выручку. Но Сквайрс легко расправился с обеими. Небрежно взвалив их себе на плечи, он побежал к себе на этаж. Наташа закричала. Дверь квартиры вредной старушки отворилась.

— Позвольте, что вы делаете с девочкой? — возмущённо воскликнула бабушка, вперившись в спину поднимавшегося по лестнице Сквайрса.

— Помогите! — пискнула Наташа.

— Дочка, — Джеймс попытался улыбнуться. — Страсть непослушная.

— А это тогда кто? — спросила старушка, заметив спускавшегося вниз по лестнице Освальда.

Сквайрс устало вздохнул. Так и напрашивался ответ: «А это мой сын».

— Я отец второй девочки, — не сумел придумать ничего лучше Освальд.

— И за что же вы их так? — сердобольная старушка никак не унималась.

— Да вы посмотрите, как они вырядились, — Джеймс многозначно провёл рукой вдоль обнажённого бедра прекратившей рыпаться Наташи. — Говорят по последней моде. Какой же я отец, если позволю моей девочке гулять в этом по Нью-Йорку.

— И не стыдно-то вам, девочки? — старушка мигом заняла сторону «родителя», готовилась прочитать нравоучения. Наташа, растерявшаяся во время разговора, опомнилась.

— Нас похитили, пожалуйста, вызовите полицию, — произнесла она. Бдительный Джеймс, успевший передать Вику Освальду и освободить плечи, зажал её рот рукой. Наташа впилась зубами в его палец, но вояка терпел.

— Экие бесстыдницы. Чего только не придумают, чтоб было по-ихнему, — попытался выкрутиться Джеймс, понимая — его слова выглядят неубедительно.