Гарри Гаррисон - Недруги по разуму

– Это просто, Керр. Во-первых, эти поля действуют только на небольшом расстоянии. Во-вторых, если сблизиться с врагом и направить на него блокирующий луч, все – от разрядников до Памяти – выйдет из строя. Корабль взорвется, а вместе с ним – атакующее судно и другие, которые будут неподалеку, свои и вражеские. Очень опасный тактический прием! Поэтому Кодекс Войн в Пространстве запрещает…

– Черт с ним, с этим Кодексом! Своих кораблей поблизости нет, и, как говорят у нас, в любви и на войне все дозволено! Раз Память не может сама себя вырубить, пусть включит блокирующее поле – в тот момент, когда Зи приблизятся.

Пол под ногами Язона содрогнулся, к горлу на миг подступило удушье – «Звездный зверь» вышел из гипера. Но огоньки на блоке контроля двигателя плясали в прежнем бодром ритме, подмигивая и будто ожидая, когда их узор сложится в череп со скрещенными костями. Окинув быстрым взглядом консоль управления, сэр Джек уставился на подчиненных, что суетились внизу у пультов и экранов; в душе его ненависть к врагам боролась с понятием долга и чести. Флот Зи, тоже вынырнув в реальное пространство, неотвратимо приближался.

– Ты прав, Керр, здесь нет других кораблей, – выдавил Хозяин-Навигатор, – но, видишь ли, я не могу пренебречь Кодексом. Кодекс – это…

– Кодекс не разрешает атаковать врага подобным способом, – прервал его Язон. – Но я предлагаю другое: создать блокирующее поле в объеме собственного корабля. Надеюсь, это не запрещено? И это по силам Памяти?

– Да. Разумеется! – Если пользоваться человеческими аналогиями, физиономия сэра Джека просветлела. – Щель поперек! Со своим кораблем я вправе делать что угодно!

Он задрал голову вверх и рявкнул:

– Память, срочный приказ! Покинуть все палубы, отсеки и боевые посты! Экипажу собраться в шлюзовой у десантного корабля! Тактик, ты отвечаешь за исполнение! Третий Помощник, первый и второй Пилоты – подготовить корабль к старту! Время – восемь тебов, отсчет пошел!

– Принято и зафиксировано! – гулко отозвался компьютер, и суетившиеся внизу руги ринулись к гравитационной шахте. Леди Пат свистнула на бегу, приказывая поторопиться, и Навигатор, ответив ей таким же резким свистом, пробормотал:

– Уходи, Керр! Я отдам последние команды Памяти и через теб буду у корабля… Уходи!

– Мне еще надо забрать мринов, – отозвался Язон и выскочил в коридор. Непоседа и Попрыгун ждали его у шахты лифта; он подхватил малыша на руки, шагнул в казавшийся бездонным колодец, и теплый поток воздуха потащил их вверх.

Вверх, вверх, вверх… К шлюзовой камере, в которой он бился с Защитниками Зи, и к десантному кораблю, чьи люки были распахнуты, и корпус мелко подрагивал от гула проснувшегося двигателя. Вверх, к новому бегству и новым надеждам.

– Жаль! – вдруг произнес Попрыгун, цепляясь хрупкой ручкой за пояс Язона. – Жаль! Такой хороший корабль! Что теперь? Что Хозяин оставить свой леди? Пфф-пах! Только облако раскаленный газ!

– Ты знаешь, что случится с кораблем? Знаешь, что я посоветовал Джеку? – изумился Язон. – Откуда?

– Родитель знать все, – отозвался Непоседа, вертясь у него на руках. – Очень мудрый! Знать даже то, что ты еще не сделать, а только думать.

– Вот это меня совсем не удивляет. Я думаю так: будет договор с Великими Навигаторами – будет у Джека новый корабль. А договор мы заключим, клянусь высокими звездами! Только не надо торопиться; терпение, терпение и еще раз терпение! Правильно?

Непоседа хихикнул.

– Как говорить у вас, у человеков, в терпении – добродетель!

Они покинули лифт в кольцевом коридоре и бегом направились к распахнутым воротам шлюзовой.

Этого корчевщика притащил Накса, говорун. Где он его выкопал, осталось Ресу неизвестным, но ничего приятного в той помойке, надо думать, не нашлось – от корчевщика разило тиной, болотной гнилью и запахом подсохшей крови. Его одежда, куртка и штаны из шкур, была потертой и местами рваной, в кровавых и жирных пятнах, сапоги из кожи дорима явно забыли о лучших днях, однако висевший у пояса нож светился, как зеркало. По этому ножу и превосходному арбалету Рес опознал охотника – из тех бродяг, что не пашут землю и не заводят стад, а шатаются здесь и там, нанимаясь к фермерам в охранники или отстреливая зверье по собственному почину. К людям такого сорта Рес относился без большой приязни.

– Вот, – сказал Накса, притормозив охотника посреди двора, между крыльцом и колодцем, – это Пуги.

– Вижу, что Пуги, – поморщился Рес, стараясь дышать ртом. – А на кой он мне сдался?

– Он хочет рассказать, – сообщил Накса в обычной для говорунов немногословной манере.

Рес подождал минуту-другую, потом сходил к колодцу, напился – утро выдалось жаркое – и поднес воды гостям. Они тоже напились, молча и жадно хлебая из деревянной бадьи.

– Ну? – поторопил Рес.

– Ну, – отозвался Пуги. Голос у него был басистый, как труба.

– Говори!

– Ну, я говорю. Хара меня нанял.

Он снова замолчал, но тут вмешался Накса с пояснениями:

– Говорит, что его нанял Хара.

– Это я уже слышал, – произнес Рес. Хара был состоятельным скотоводом, жившим километрах в двухстах к востоку от его усадьбы, на границе между лесной и степной зонами. Весьма уважаемый фермер: стадо доримов в сотню голов, а еще клыкастые козы, дававшие шерсть и молоко.

Подождав некоторое время, Рес спросил:

– Хара нуждался в стороже?

– Ну! – подтвердил Пуги.

– Были неприятности с доримами?

– Хрр… Нет, с козами.

– Таскали коз?

– Ну!

– Кто?

– Известно, кто: рогач!

Рогачами корчевщики звали рогоносов или рогатых дьяволов, тварей стремительных, прожорливых и опасных. Если такая зверюга повадится ходить на ферму, то не отстанет, пока не сожрет всю живность, а то и самого хозяина. Картина событий для Реса несколько прояснилась.

– Выходит, – сказал он, – рогач таскал у Хара коз, и ему пришлось нанять охотника. Тебя! Чтобы ты подстрелил рогатую нечисть. Так?

– Ну!

– Что – ну? Подстрелил?

Пуги начал чесать в бороде. Борода была огромной, лохматой, и чесался он долго. Потом пробасил:

– Не подстрелил. Полный облом!

Это было уже непонятно, и Рес с молчаливым вопросом уставился на Наксу. Тот толкнул охотника кулаком в бок:

– Расскажи, как в засаде сидел.

– Ну, сижу я в засаде, – сказал Пуги и сделал долгую паузу. Потом уточнил: – Вечером, под пьяным деревом.

– Дальше!

– Сижу. – Пуги вцепился в бороду и дернул изо всей силы. – Рогач идет, а он летит!

– Кто – он?

Охотник глубоко задумался, потом начал шевелить руками, то сводя их вместе, то расставляя в стороны, но не просто расставляя, а будто очерчивая какую-то форму. Спустя минуты три он сообщил: