Екатерина Оленева - Чародейка
Надежда посмотрела в сторону вампира, вынужденного питаться кровью, кошмарами, болью. И невольно вспоминала порывистого самовлюбленного молодого человека.
Отчасти Рай, некогда прозванный Трионским, говорил правду. Его отдали во власть Тьмы, потому что не пожелали отдать смерти, - Джайна, Серебреная Кошка, любой ценой хотела оставить его рядом с собой.
- Джайна давно умерла. Я – Надежда! Попытайся меня понять. И попробуй простить.
Вампир молчал.
- Прошло слишком много времени, чтобы старые счеты имели значения. – Продолжала Надежда. - Прости за то, что я не смогла как должное принять вашу с Вэей любовь, хотя с первой встречи знала – вы слишком похожи, вы предназначены друг для друга. А я прощу тебе всю ту боль и отчаяние, что заставили меня проклясть нашу землю.
- Я не хочу ни извинений, ни прощений,- сурово уронил мертвый. – Отдай мной заслуженный покой, Чародейка, и между нами больше не будет долгов. А после живи, как знаешь.
Как же сильно она любила этого человека, если спустя тысячелетия, ердце продолжало сжиматься при звуке его голоса?
Как и в прошлый раз Надежде оказалось трудно смириться с тем, что смерть должна собрать положенный урожай. Мало того, она должна срезать колос своими руками.
И его равнодушие по-прежнему ранило.
Закрыв глаза, Чародейка мысленно потянулась к богине Света. Тепло окутало её с ног до головы. Спасительно, будто ласковые морские волны, накатывающие на песок.
На смену теплу пришел жар почти нестерпимый.
Открыв глаза, Надежда увидела, как гаснет золотое сияние, сворачиваясь серебряным кольцом на тонком безымянном пальце.
Мигнул и застыл алый камень – дар богини.
В углу дотлевали бренные останки прекрасного черноглазого принца.
И это все? Почти как у Корнея Чуковского: «Чик да чик, да чик-чирик. Взял и клюнул таракана. Вот и нету великана».
Только смешно не было ни капельки. На сердце - жуть, вокруг – тьма.
Старая сказка близилась к завершению, но пока всё ещё никак не желала кончаться.
Глава 7
Катарсис
- Добро пожаловать, моя дорогая Джайна. – Бледная, строгая, целомудренно упакованная в черное платье, Темная Королева стояла в арке окна, словно на пороге светящегося портала.– Ты все-таки здесь. Впрочем, я не удивлена - Рай всегда выполняет обещания.
Залетный ветер свободно трепал светлый дым густых волос пушистым облаком окружающих девичье личико с провалами мудрых жутких глаз.
Черное и белое всегда переплеталось в Горивэе, причудливо, красиво и страшно.
Едва заметная улыбка коснулась высокомерных губ:
- Боишься меня? Не нужно! Я никогда не причиню тебе вреда, душа моя. Ты же знаешь это, правда? – Горивэя раскрыла объятия.- Иди ко мне! Я столько лет ждала этой минуты. Скоро кровь Рая заставит тебя перейти рубикон и мы будем, наконец, вместе. По одну сторону: два крыла, две руки, одна душа! Ничто, никогда не разлучит нас отныне, любовь моя. Моя Джайна! Мне так одиноко было без тебя. Не медли. Твое место рядом со мной; мое – подле тебя. Джайна… моя Джайна!
Надежа чувствовала непреодолимое желание спрятать лицо на груди прекрасной женщины, способной заменить собой весь мир. Обрести в Темном Властелине и мать, и подругу, и любовницу.
Что такое мир? Зеркало иллюзий. Один шаг и печали до неё не дотянуться. Она станет недосягаемой для разочарования, боли, ревности, мук безответной любви.
Память рассеется дымом…
- Приди ко мне, Джайна, - мелодично уговаривал голос сирены. - Чархан мертв. Сандар любит другую. У тебя нет в этом мире никого. Кроме меня. Душа моя. Любовь моя. Я поделюсь с тобой волшебной кровью, могуществом, силой, властью – целым миром. Я научу тебя пересекать вечность.
Отголоски смеха или рыданий эхом зазвучали в ушах. И ещё тонкий-тонкий звук, будто где-то высоко и далеко что-то разбилось вдребезги.
Вампирша держала Надежду в объятиях, как мать младенца. Точеное лицо с высокими лепными скулами, мягкие губы, мерцающие из-под опущенных ресниц тигриные зрачки. Как же она была красива! Будто в ней воплотилась Ночь; Царевна Луна, во всем своем великолепии.
У кого же хватит силы оттолкнуть такое чудо? Владеть – основной человеческий инстинкт.
Надежда сама потянулась к холодным твердым губам. Девичьи тела переплелись.
Губы вампирши были тверды и холодны, словно ледяная корка. А под ними таилось волшебное питье - перекатывающаяся на языке кровь существа древнего и могучего.
Власть, наслаждение, взаимопонимание, невозможное с мужчиной…
Утопая в неге, Надежда обнимала тело Темного Властелина - демона в женском обличье. Жестокого, самонадеянного, прекрасного и свободного. Самого любимого и близкого за тысячелетия воплощений.
В ледяных нежных руках было так спокойно! И так хорошо.
Серебряные снежинки кружились вокруг девушек, совсем как в чертогах пленительной Снежной Королевы. Только она не Кай. И никакая Герда не развеет злые чары.
В ушах эхом зазвучал смех. Смех давно умершей Горивэи. Настоящей. Живой.
Вспышка!
Теплая улыбка. Ветер. Запах цветов.
Вспышка!
Мечты о любви. Секреты. Надежды. Планы.
Вспышка!
Пепел. Потоки стекающей воды.
Губы Чархана. Его улыбка. Насмешки. Ласки, жесткие, горячие, требовательные. Живые, настоящие.
Что ждет их на этой стороне? Эта бесплотная страсть, похожая на вкус полыни? Порочащая все, что было в той и в этой жизни?
Нет! Нет, нет и ещё раз – нет!
- Джайна? – Металлом зазвенел голос Темного Властелина.
- Я не Джайна.- отстранилась Надежда. –Прошлого нам не вернуть. А будущего одного на двоих - не дано.
- Разве тебе плохо со мной?
- Да очнись, наконец, Вэя! Постарайся увидеть не то, во что хочется верить, а то, что есть на самом деле. У меня другие воспоминания, другие привязанности, другая жизнь. Я помню, как любила тебя, любила Рая. Но я не люблю вас в этой жизни, понимаешь? Ради своей химеры ты уничтожаешь людей, сметая их с лица бытия, как ураган – пылинки. Если бы я не чувствовала вины, наверное, ненавидела бы тебя!
- Это пройдет, душа моя. Пройдет очень скоро. Ты скоро поймешь, - человеческая жизнь столь коротка, что не стоит даже мимолетного сожаления.
- Я никогда этого не пойму.
- Придется, - вкрадчиво произнесла вампирша. – У тебя нет выбора. Хочешь убить меня, душа моя? Я даже сопротивляться не стану. Валяй! Только предлагаю сначала подумать над тем, что ты станешь делать пару ночей спустя? Когда цикл превращения завершится, клыки удлинятся, а жажда крови и чужой боли начнут сводить с ума? Думаешь, твои любимые Сандар с Антридой смогут принять тебя – такой? Полагаешь, сможешь находиться рядом с ними и не обнажать клыков? Спешу развенчать иллюзии. Джайна, после превращения твое присутствие станет для них, живых, приговором. Ты будешь сходить с ума от темных желаний и неутолимой жажды. Ни один смертный не сможет загасить этот пожар. Я нужна тебе, Джайна. Так же, как ты нужна мне. Иди же ко мне, глупая строптивая девочка. Это – наша судьба. Смертные никогда до нас не дотянуться, ничего не узнают и не посмеют судить. А боги? – Горивэя засмеялась. – Богам нет до нас дела. Мы сами станем с тобой богами, душа моя! У мертвых нет дыхания, зато вся Вечность умещается в нашей ладони. С тех пор, как ты покинула меня в Синем Лесу, разве кто-нибудь любил тебя так, как я? Для мертвых поцелуи и объятия - пустая трата времени. У нас есть много больше, чем простые примитивные телодвижения, ставящие целью банальное размножение. Наши удовольствия много утонченнее. Живые не умеют летать, Джайна! А мы – можем. В моем мире отсутствуют страхи, кошмары, боль. Здесь никто не властен над нами. В моем мире нет потерь, страха. Здесь никто не сможет отвергнуть тебя. Помнишь, как больно сделал тебе Рай? Как больно было терять Чархана? Здесь, среди ледяных снежинок и лунного сверканья тебя не затронет ни мужская жажда, ни мужская ложь, ни их смерть. Я сделаю тебя Богиней. Ты же хочешь этого? Хочешь и меня, и мою власть, и мой дар. Так чего же медлишь?
