Имя ей Хель - Елена Анатольевна Кондрацкая
В столовую я прибежала специально, рассчитывая найти путь на кухню, а в ней – ножи. Но на кухне меня ждало разочарование – ржавые кастрюли, котелки и гнутые ложки, даже вилки – и те оказались без зубцов. Зато нашлись бочонки с солью и порошком из золотых яблок. В отчаянии я вцепилась в верёвку на запястьях зубами. Дёсны протестовали, но узел всё же поддался.
Верёвка упала на пол, а я схватила единственное, что могло меня защитить, – кочергу, брошенную в заросшем паутиной очаге. Метнулась в укрытие – за большой дубовый стол, – чтобы перевести дух. Хуже всего было то, что за собственным надсадным дыханием и сводящей с ума болью в плече я не слышала Расмуса. Была мысль обойти замок кругом, вернуться к коню и сбежать, вот только сумка с молоком и младенцем была у Расмуса, да и я в этот раз не собиралась оставлять ублюдка в живых.
Успокоив сердце и лёгкие, перехватив кочергу поудобнее, я подкралась к двери в столовую и прислушалась – тихо. Осторожно приоткрыла, оглядывая пустой зал. Никого.
Удар обрушился на меня сбоку – Расмус прятался за дверью. Толкнул створку, пытаясь сбить меня с ног, но я нырнула вперёд и вниз, перекатилась, ударившись больным плечом об пол и тут же вскочила, пытаясь разглядеть Расмуса сквозь красные мушки, заслонившие обзор.
Расмус ринулся в атаку, но взмах кочерги защитил меня от ножа и позволил разорвать дистанцию. От боли в плече шумело в ушах, в глазах темнело, но у меня не было права на ошибку. Споткнувшись о собственную ногу, я упала спиной на обеденный стол. Нож тут же попытался догнать меня, но я подтянула ноги и пнула Расмуса в грудь. Лезвие чиркнуло по сапогу, а Расмус, не удержав равновесие, упал. Я хотела контратаковать, но двигалась слишком медленно, и Расмус без проблем ушёл от удара кочергой, а меня занесло и боком впечатало в стену.
Надо с этим заканчивать, не то я устану так, что Расмусу даже не придётся меня убивать.
Мы столкнулись – его нож бил быстро и размашисто, я защищалась, пытаясь не подпустить его близко и при этом оставить в досягаемости кочерги. Увернувшись от моего удара, Расмус сумел пнуть меня в живот, и я покатилась по полу, схватилась за дверь кухни и забежала внутрь, захлопнув за собой. Дверь сотряслась от ударов, но я из последних сил прижималась к ней спиной.
– Брось, Хель, ты не можешь прятаться там вечно. Выходи, я обещаю сделать всё быстро.
Расмус был прав: вечно я прятаться не смогу. Взгляд лихорадочно метался по кухне в поисках чего-нибудь подходящего. Мозг отчаянно пытался что-то подсказать. Я видела что-то… что-то, что могло бы мне пригодиться. Взгляд упал на пузатый бочонок. Вот оно!
Оттолкнувшись от двери, я бросилась к нему, скинула крышку и развернулась ровно в тот момент, когда Расмус уже почти настиг меня.
Золотая пыль полетела ему в лицо.
– Что за!.. – Он закашлялся, но не остановился – попытался ударить. Я улизнула, и Расмус развернулся в мою сторону – уже не так уверенно. – Что это, хрен тебя… за ногу…
На его лице появилось блаженное выражение, губы растянулись в улыбке. Расмус опустил нож, а я занесла кочергу.
Кровь, мозги и осколки черепа разметало по полу и кладке камина. Я с криком поднимала и опускала кочергу снова и снова, до тех пор, пока не закончились силы, пока боль в плече не стала невыносимой настолько, что я почти теряла сознание. Расмус так и лежал с глупой улыбкой на уцелевшей половине лица. Я стряхнула с кочерги глаз и отступила на негнущихся ногах, опёрлась на стол, тяжело дыша. Пальцы не желали выпускать кочергу – тело ещё не осознало, что битва окончена. Что Расмусу конец.
Я убила его. Я смотрела в глаза своему страху и видела мертвеца с растекающимися по полу мозгами. Кусок мяса, что мучил меня всё детство, нещадно бил и заставлял зубами держаться за то подобие жизни, которое я вела. Кусок мяса, который кончал от одной мысли о том, как будет причинять боль своим ученикам, который два дня издевался надо мной в вонючей комнате на постоялом дворе.
– Наконец-то ты сдох, – пробормотала я и меня вырвало.
– Вижу, вы разобрались со своей маленькой проблемой, дорогая Хель.
Дугал стоял на пороге кухни и с интересом смотрел на труп на полу. Я выпрямилась, меня трясло.
– Я звала, вы не вышли.
– Разумеется, – кивнул он, достал из рукава шёлковый платок и протянул мне. – Знаете ли, я не припомню, чтобы мы договаривались о том, что вы будете водить в мой дом гостей.
– Так чего сейчас вылезли? – огрызнулась я, вытерла рот и, бросив платок на стол, побрела к выходу, по дороге стянув с Расмуса свою сумку. – Приберите тут сами, ладно?
Когда я попыталась пройти мимо, Дугал взял меня за плечо, мягко, но настойчиво.
– Решил с вами поговорить о нашей сделке, раз уж вы изволили заглянуть. Присядем?
– Говорите, что хотели, и я пойду. Много дел. – Я покосилась на руку, и Дугал, помедлив, меня отпустил.
– Видите ли, я начинаю подозревать, что связь с Королём на вас дурно влияет. – Он достал из второго рукава ещё один платок и вытер руки.
– Хорошо было бы предупредить, что у нас вообще будет связь!
Дугал улыбнулся.
– Увы, дорогая Хель, я не могу говорить вам о своём плане, даже о таких его, казалось бы, незначительных деталях, именно потому, что благодаря этой связи наш любимый Король может обо всём узнать. Или оказать достаточное влияние на вас, чтобы вы сами ему обо всём рассказали, предав моё доверие. Один маленький нюанс хранить в секрете куда проще, чем целый план, знаете ли. Незнание делает вас искренней и невинной, а наш Король так любит искренность и невинность!
– Лирана знает о том, что вы живы? Она в этом замешана?
Дугал пропустил мои слова мимо ушей.
– Но есть кое-что, что меня беспокоит, дорогая Хель, а именно ваша забота о Короле, я могу предположить, что она становится неподдельной.
– Не говорите ерунды.
– А разве это ерунда? – Дугал с
