Вильям Кинг - Победитель троллей

Феликс схватил мага за волосы и задрал ему голову. Он поглядел прямо в угасающие глаза Крюгера, чувствуя дикое торжество.

— Где заложники?

— Какие заложники?

— Дети поселян! — рявкнул Феликс.

— Ты имеешь в виду опытный материал?

Ужас холодом пробежал по жилам Ягера — он все понял. Его губы едва разжались, чтобы задать последний вопрос:

— Так это с ними ты ставил опыты?

Крюгер криво улыбнулся.

— Да, их проще изменить, чем взрослых. И они быстрее вырастают до нужных размеров. Они должны были стать моей армией… но вы всех перебили.

— Мы всех… перебили… — Феликс не мог пошевельнуться. Его видения радостных жителей деревни растаяли. Он поглядел на кровь, покрывавшую его руки и одежду.

Внезапно слепая ярость, горячая, как пламя ада, охватила Феликса. Этот маньяк превратил детей в мутантов, а он, Феликс Ягер, приложил руку к их убийству. Значит, он столь же виновен, как и Крюгер. Поразмыслив, он поволок чародея к окну. Оно выходило на спящую деревню с высоты отвесной скалы в сотню саженей.

Он дал Крюгеру время, чтобы понять, что сейчас произойдет, и швырнул его сквозь добрую прочную раму. Она разлетелась, и чародей рухнул вниз в холодном ночном воздухе с распростертыми, как крылья, руками. Эхо повторило его крик несколько раз, прежде чем он затих навсегда.

Победитель троллей смотрел на Феликса с явным одобрением.

— Очень хорошо, человечий отпрыск. А теперь пойдем к трактирщику. У меня с ним счеты.

— Но сперва подожжем замок, — мрачно произнес Феликс. Он ушел не раньше, чем превратил это проклятое место в большой погребальный костер.

Дети Ульрика

«Несмотря на все наши усилия, мы не сумели добраться до Нална раньше наступления зимы, — как, впрочем, и следовало ожидать. И хуже того, не имея компаса или другого прибора по определению направления в глухом лесу, мы снова потерялись. Я полагаю, что это одно из самых страшных испытаний для путника — оказаться в лесу снежной зимой. Но, к несчастью, злой рок, который неотступно следовал за нами, приготовил нам еще более страшную долю…»

Волчий вой оглашал лес, словно вопли грешников на костре. Феликс Ягер потуже затянул свой плащ из красной саденлендской шерсти и пошел сквозь снег.

В течение последних двух дней он несколько раз замечал тени своих преследователей под высокими елями. Они были рослыми, тощими, с высунутыми языками, горящими глазами — и жутко голодные. Дважды волки подходили на расстояние выстрела и дважды убегали, следуя далекому призыву своего вожака — существа настолько страшного, что ему следовало бы поклоняться.

Думая о нем, Феликс невольно вздрагивал. В этом вое слышалось что-то разумное и в то же время дикое, отчего в его памяти оживали сказки про темный лес, которыми няня пугала его в детстве. Он постарался отбросить жуткие мысли, убеждая себя, что просто слышит вой волка, существа более красивого и большого, чем остальные звери. И, к тому же, слава Сигмару, вой волков нравился ему гораздо больше, чем звуки населявших эти места чудовищ.

Снег скрипел под ногами, холодная сырость проникала сквозь дырявые кожаные ботинки, и толстые шерстяные носки промокли. Это было очень плохо. Он слышал от лесных жителей, обморозивших ноги в сапогах, что им приходилось отрезать пальцы ножами, чтобы по всей ноге не пошло заражение.

Неудивительно, что они оказались глубоко в самом сердце Рейквальдского леса, когда началась зима. Уже не в первый раз он проклял тот день, когда повстречал своего спутника, Готрека Гурнисона, поклялся следовать за ним и описать его судьбу в героической поэме.

Они шли по следу огромного чудовища — тролля, по словам Готрека, — когда выпал первый снег, и окончательно потеряли дорогу в этой белоснежной пустыне.

Феликс, как мог, боролся с паникой. Да, вполне возможно, что им придется долго кружить так на одном и том же месте, прежде чем они умрут от голода или жажды. Это случается с путниками, затерявшимися в лесу.

Или пока волки не нападут на них, напомнил он себе.

Гном был не так расстроен, как Феликс. Он опирался на рукоять своей секиры, как на походную палку, проверяя глубину сугробов. Высокий сальный хохол крашеных в рыжий цвет волос, как всегда, птичьим гнездом топорщился над его лысым татуированным черепом. А неописуемое безумие, сквозившее в его единственном глазу, становилось, казалось, тем сильнее, чем хуже складывались обстоятельства. Огромный ком снега свалился на его перебитый нос.

— Сплошные деревья! — пробурчал он. — Больше деревьев я ненавижу только эльфов.

Вновь протяжный вой раздался сбоку. Он был похож на предыдущий, столь же полный разума и голода; Феликса наполнил слепой первобытный страх. На всякий случай он откинул плащ за плечо, высвобождая руку, и коснулся эфеса меча.

— Нет необходимости, человечий отпрыск, — произнес гном. В его голосе, однако, отчетливо слышалось удивление. — Что это? Он опять отзывает своих товарищей от нас. Они, похоже, нашли другую добычу.

— Дети Ульрика… — со страхом произнес Феликс, вспоминая старые нянины сказки.

— Да что тут делать волчьему богу Мидденхейма, человечий отпрыск?

— Говорят, что в молодости Ульрик бродил среди людей и имел детей от смертных женщин. И те, у кого в жилах течет его кровь, могут менять форму своего тела и быть то волком, то человеком. Они убежали в дикие места очень давно. Говорят также, что их исказил Хаос, и теперь они приохотились к человечине.

— Что ж, если парочка из них наткнется на мою секиру, я с удовольствием посмотрю на их гнилую кровь.

Внезапно Готрек жестом приказал замолчать и навострил уши. Потом он резко припал к земле.

Феликс в страхе остановился, тоже прислушиваясь. Но до него не доносилось ни единого звука. Волки-преследователи исчезли. Поначалу он слышал только биение своего сердца да прерывистое дыхание, но потом различил и то, что остановило Готрека: звуки борьбы, воинственные крики и дальний вой волков, уносимый ветром.

— Похоже на схватку, — сказал он.

— Пойдем, прикончим несколько волков, — сказал Готрек. — Может, те, кто с ними сцепился, знают дорогу из этого проклятого места?

Продираясь бегом сквозь заснеженный кустарник, чьи ветки хлестали их по лицу и рвали одежду, они все отчетливее слышали звуки борьбы. Щелкала тетива дюжины арбалетов, стрелы свистели в воздухе, остро пахло озоном, повсюду лежали тела людей и волков.