Роберт Говард - Брат бури
— А что Джонни делает тут? — спросил я.
— О, — ответил ковбой, — он исполняет обязанности местного шерифа, работает под началом Билла Джексона, главного шерифа графства Чисом, а на следующих выборах собирается занять эту должность уже на законных основаниях. Контора Биксби — на той стороне улицы. Это его стоны доносятся оттуда. У него на самом деле зверски болит нога.
Парень был прав: такие стоны не услышал бы разве что глухой. Наверно, подумал я, Джонни уже распугал своими воплями всех койотов по ту сторону мексиканской границы.
Контора располагалась в однокомнатной лачуге, на скорую руку сколоченной из некрашеных досок. Поднимая клубы густой пыли, мы перешли улицу, миновали коновязь, у которой переминались с ноги на ногу несколько ужасных кляч, и вошли в распахнутую настежь дверь. За ней, откинувшись на спинку кресла, сидел парень. Его обмотанная грязными бинтами нога возлежала на горе пустых ящиков. Это и был Джонни, собственной персоной. Стропила халупы аж гудели от его стонов.
— Пришел ваш друг, Джонни, — сказал малый, заглянув в комнату.
— О, благодарю тебя, Мак Брайд! — слабым голосом отозвался Джонни. — Входи, Брекенридж, входи же скорее! Я так рад, что мне посчастливилось увидеться со старым приятелем до того, как я покончу счеты со всеми земными заботами и должен буду кануть в Великое Ничто!
Тут я вошел в контору, а Мак Брайд, наоборот, удалился. Мне показалось, малый очень привязан к Джонни и оплакивает его участь, потому как, уходя, он прижимал одну руку ко рту, а другую — к животу, изо всех сил стараясь подавить странные рыдающие звуки. Я бы мог побиться об заклад: парень вот-вот лопнет от смеха, если б не знал наверняка, что смеяться тут совершенно не над чем. Входя в комнату, я здорово стукнулся головой о притолоку. До сих пор никак не возьму в толк, отчего они не научатся делать эти проклятые двери такой высоты, чтобы мужчина нормальных размеров мог проходить без риска вышибить себе мозги. Но я не стал злиться, а взял себя в руки и сказал:
— Привет, Джонни. Какой мерзавец тебя подстрелил?
— Никто в меня не стрелял, — простонал он. — Это подагра.
— Что-что? — изумился я.
— Такая болезнь большого пальца на ноге, — объяснил он. — У нас, у Биксби, это наследственное. О! — очень убедительно опять простонал Джонни. — О! О! О-о-оу-уу!
В руке Биксби держал какое-то письмо. Мне показалось, что, когда он переводит взгляд на эту бумажку, его стоны становятся куда громче и рвутся как бы прямо из глубины сердца. Я всегда очень расстраиваюсь, оказываясь невольным свидетелем того, как не могут себя сдержать взрослые мужчины. Но, наверное, подагра — очень тяжкий недуг, которым страдают все парни, имевшие несчастье родиться так далеко на востоке. Поэтому я ничего не сказал, а уселся в другое кресло и стал ждать, пока приступ утихнет и Джонни сумеет наконец совладать с собой.
— Я в глубокой заднице, Брек, — горько сказал он чуть погодя. — Все против меня. Изменчивая фортуна и подагра большого пальца сделали меня беззащитным перед происками моих врагов, а в особенности перед неописуемой подлостью Билла Джексона, шерифа округа Чисом.
— Мне казалось, ты — его доверенное лицо, — заметил я.
— Верно, — ответил Джонни. — Но я мечу выше. Мое честолюбие не знает границ. Оно зовет меня к звездам. Точнее — к одной такой симпатичной звездочке. Я собираюсь дать Джексону бой на выборах шерифа, о чем ему хорошо известно. Поэтому он спит и видит, как бы подорвать мою репутацию. А теперь судьба предоставила ему шанс, и он тут же сдал мне джокера. Уж лучше бы меня мул лягнул!
Биксби перебросил мне письмо.
— Ты только взгляни! — сказал он. — Это приказ из конторы шерифа. Я должен немедленно поехать и собрать налоги в Смоуквилле. А ведь ему известно, что я так плох, что даже не могу усидеть в седле. Если я не соберу налоги, этот подлец обернет это против меня во время предвыборной кампании. Он обвинит меня в мошенничестве и мздоимстве! Правда, негодяй и так меня в них обвиняет, да только пока ничего не может доказать. Но если я не внесу чертовы налоги в казну округа, тогда все! Тогда я — конченый человек!
— Какое тебе дело до налогов, раз ты все равно вот-вот помрешь от своей ужасной подагры большого пальца? — спросил я.
— Да, эта болезнь убивает быстро, — согласился Биксби. — Но все-таки она косит не всех подряд. Может, я еще сумею выкарабкаться. А сбор налогов — мой долг. Я ведь, как-никак, доверенное лицо!
— Почему бы тебе тогда не послать кого-нибудь вместо себя? — недоуменно спросил я.
— Я никому здесь не доверяю, — горестно сказал Джонни. — Боюсь, эти подлецы обведут меня вокруг пальца и продадут Джексону со всеми потрохами. Они просто присвоят денежки себе, как пить дать, а потом заявят, что их прикарманил я! Подожди! — вдруг воскликнул Биксби, ткнув пальцем в мою сторону. — А почему бы эти налоги не собрать тебе? Ведь ты — единственный человек в Сан-Хосе, которому я и впрямь могу доверять!
— Я не верю в налоги, — ответил я. — Мы на Медвежьем Ручье отродясь не платили никаких налогов и впредь не собираемся этого делать.
— Да уж, — сказал Джонни. — Вы там сами в состоянии о себе позаботиться. Ведь вы никаким боком не зависите от правительства. Сами обеспечиваете себя жратвой, питьем, барахлом… Даже виски и порох делаете сами. Причем, судя по вкусу пойла, которое мне однажды довелось хлебнуть, что для него, что для пороха рецепт у вас один. Но здесь-то все не так! Здесь людям приходится платить налоги. Правда, они не спешат с этим делом, пока кто-нибудь не приедет и не соберет с них проклятые деньги. Но черт меня побери, Брек, это совсем нетрудно! Просто поезжай в Смоуквилль, он всего в десяти милях к западу отсюда, собери там эти чертовы налоги и возвращайся с наличными!
— И не подумаю! — прорычал я. — Мой дед расколошматил англичанишек у Королевской Горы как раз за то, что они хотели поиметь с нас ихние сволочные налоги! Платить налоги — самое дрянное занятие для честных людей, а уж собирать — тем более!
— Но послушай, Брекенридж, — заныл Биксби. — Людям все равно приходится платить налоги, а кому-то приходится их собирать. Если я этого не сделаю, я — конченый человек, а кроме тебя, мне некому довериться. Вспомни наши старые деньки в Неваде! Вспомни, как мы с тобой, спина к спине, отбивались от людей шерифа в Жеваном Ухе!..
— Ты врешь! — ответил я, припомнив тот случай. — Ты тогда смылся, и мне пришлось разделываться с теми пустоголовыми олухами одному!
— Как ты можешь вспоминать старые обиды в такое время, Брекенридж? — жалобно заскулил Биксби. — Когда я совсем один лежу тут, при последнем издыхании? Со слезами на глазах прошу: собери для меня эти чертовы налоги!
