Знак Единорога. Рука Оберона - Роджер Желязны

Он подался вперед и стиснул мне правое плечо. Я немедленно вбил ему в живот левый кулак и вывернулся из захвата. Возможно, все-таки стоило ему рассказать, о чем спорили мы с Брандом. Но мне не понравилось, как он об этом спрашивал.

Жерар снова бросился на меня. Я отступил в сторону, слегка задев его с левой под правым глазом. И продолжал наносить быстрые удары, в основном пытаясь держать на расстоянии. Драться с ним снова – не в той я пока форме, а Грейсвандир остался в палатке, другого же оружия при мне не было.

Я продолжал кружить вокруг Жерара. Бок саднило, если я наносил удары левой ногой. Правой мне однажды удалось подловить его ударом в бедро, но я сам пока был недостаточно проворен и с трудом сохранял равновесие, так что развить не сумел, и продолжал осыпать его ударами.

Наконец он отвел мою левую руку и сцапал чуть повыше локтя. Нужно было вырваться уже тогда, но очень уж он хорошо открылся, и я, подавшись вперед, нанес ему с правой могучий удар в живот изо всех сил. Жерар охнул и согнулся, однако захват его стал еще крепче. Мой апперкот он отвел левой и, продолжая движение, сам врезал мне в грудь основанием ладони, и в то же время заломил мою левую руку назад и вбок с такой силой, что я полетел на землю. Навались он сверху, тут и конец.

Он опустился на колено и потянулся к моему горлу.

Глава девятая

Я попытался перехватить его руку, но та остановилась на полпути. Чуть повернув голову, я увидел, что предплечье Жерара перехватила другая рука. Перекатился набок, после чего сумел рассмотреть, что эта другая рука принадлежала Ганелону. Жерар попытался было высвободиться, но не сумел.

– Ганелон, не лезь, – рыкнул Жерар.

– Корвин, давай! – бросил Ганелон. – Дуй за Камнем!

Как раз в этот момент Жерар начал вставать, но Ганелон приложил ему в челюсть с левой. Жерар плюхнулся наземь. Ганелон попытался пнуть упавшего по почкам, однако Жерар перехватил его ногу и перекинул через себя. Я отполз, привстав на корточки, но одной рукой еще опираясь о землю.

А Жерар наконец поднялся и ринулся на Ганелона, который как раз вставал сам. И за миг до того, как Жерар рухнул на противника всей массой, он получил прямой удар в солнечное сплетение сразу с двух кулаков; такое даже его заставило на миг замереть, а кулаки Ганелона заработали отбойными молотками. На пару мгновений Жерар оказался настолько ошеломлен, что напрочь забыл о защите, а когда наконец пригнулся и опустил руки, Ганелон тут же поймал его правой в челюсть и отбросил. После чего сам бросился на Жерара, перехватывая руками его руки и роняя подножкой наземь. А затем, оседлав поверженного, вмазал ему в челюсть с правой. Голова Жерара дернулась, и Ганелон повторил удар уже с левой.

Тут Бенедикт сдвинулся с места, намереваясь вмешаться, однако Ганелон уже встал. Жерар лежал без сознания, кровь текла из носа и рта. Я с трудом поднялся и отряхнулся. Ганелон ухмыльнулся мне.

– Ты тут не стой. Не уверен, что я выдержу матч-реванш. Дуй за цацкой.

Я покосился на Бенедикта, тот кивнул. Я нырнул в палатку за Грейсвандиром, а когда вернулся, Жерар все еще лежал на прежнем месте, а Бенедикт подошел ко мне.

– Помни, у тебя есть мой Козырь, а у меня – твой. Ничего не решаем окончательно, не посоветовавшись.

Я кивнул. Хотелось, конечно, спросить, почему он скорее готов был помочь Жерару, а не мне. Но я решил не портить нашу свежескрепленную дружбу.

– Ладно.

Я двинулся к лошадям. Ганелон хлопнул меня по плечу, когда я проходил мимо.

– Удачи. Я бы поехал с тобой, но нужен здесь, особенно если Бенедикт все же уйдет Козырем в Хаос.

– Хорошо проделано, – сказал я. – У меня неприятностей не должно быть. Не переживай.

Я вскочил в седло, и вот уже ехал. Ганелон отсалютовал мне, и я, проезжая мимо, отдал честь в ответ. Бенедикт опустился на колени перед Жераром.

Я двинулся кратчайшим путем через Арден. Море осталось у меня за спиной. Гарнат и Черная Дорога – слева, Колвир – справа. Следовало отдалиться на некоторое расстояние, прежде чем я смогу начать работать с Тенью. Как только Гарнат скрылся из виду, день прояснился, и после нескольких пригорков и спусков я выбрался на тропу и проследовал по ней, плавно изгибающейся, под сень деревьев, где влажные тени и пение птиц напомнили мне о долгих периодах тихой жизни, какие мы знавали когда-то, и о шелковистом свечении нашего фамильного единорога.

Я мерно покачивался в седле, боль утихла, и я вновь подумал о том, что только что имело место. Жерара понять нетрудно, он уже сообщал мне о своих подозрениях и открыто предупреждал. Но что бы там ни случилось с Брандом, это вышло настолько некстати, что я не мог рассматривать случившееся иначе, нежели очередную попытку задержать меня, а то и вовсе остановить. Повезло, что рядом оказался Ганелон, в хорошей форме и готовый приложить кулаки в должные места и в нужный момент. А вот что бы стал делать Бенедикт, окажись мы там только втроем? Скорее всего, выжидал бы до последнего и вмешался бы лишь для того, чтобы не дать Жерару убить меня. Не был я и так уж сильно доволен нашим соглашением, хотя это безусловное улучшение в сравнении с предыдущим раскладом.

Но оставался вопрос: что же случилось с Брандом? Неужели Фиона или Блейз все же добрались до него? Или он попытался самостоятельно провернуть свой план с убийством, получил отпор и был утащен несостоявшейся жертвой по Козырю? Или как-то сумели добраться прежние союзники из Двора Хаоса? Или один из тех серомордых стражей из башни? А может, все-таки имело место как раз то, что я расписал Жерару – случайное ранение в приступе ярости и, на нервах, бегство из Амбера, чтобы отдыхать и химичить где-то еще?

Когда некое происшествие порождает сразу так много вопросов, ответ редко выходит получить на чистой логике. Но отсортировать варианты все-таки следовало заранее, чтобы иметь зацепки, когда подвернутся новые факты. Пока же я тщательно обдумал все, что сказал мне Бранд, в свете всего того, что знал теперь. В большей части рассказанного сомнений у меня не было, за одним лишь исключением. Он строил свою схему слишком аккуратно, чтобы ее было так легко разрушить, но у него