Железное пламя - Ребекка Яррос
«Прости?» Я вытащила ремень из первой петли.
«Только попробуй расстегнуть этот ремень, я тут же взлечу». Его голова крутанулась на длинной шее, словно гигантская жуткая змея, и уставилась на меня яростным глазом.
У меня чуть челюсть не отвисла.
«Ты шутишь», – прошипела я.
«А ты рискни. – Золотистый глаз Тэйрна сузился до щелочки. – Я согласился прилететь к точке сброса. Но не соглашался подвергать твою жизнь опасности, когда мы находимся на расстоянии полета виверны от Золии. Я тоже помню, что случается со спешившимися всадниками».
«Да ты просто гиперопекающая задница!»
Не то чтобы его слова были лишены смысла. Возможно, мне не единственной снятся дурные сны.
«Я делаю честь всему моему роду».
Дракон наклонил голову вперед, полностью игнорируя меня.
– Не волнуйся, ты все услышишь даже оттуда, – донесся до меня голос Ксейдена, стоявшего прямо перед Тэйрном и Сгаэль.
– Говорит парень, которого дракон не загоняет в угол, – проворчала я.
«Я мог бы отказаться от встречи. Это – компромисс, – пропыхтел Тэйрн. – Они приближаются».
Дерзкий ответ так и норовил сорваться у меня с языка, но я захлопнула рот, услышав шорох грифоньих крыльев. Их звук мягче, чем у драконов, менее выраженный. Словно штормовой ветер вместо барабанного боя.
Семь грифонов – целый отряд. Они приземлились на поляне, направились нам навстречу, и их грозные клювы поворачивались влево-вправо, когда они переводили взгляды с Тэйрна на Сгаэль и обратно. Грифоны были выше Ксейдена на целую голову – грифонью, разумеется, – и хотя я слабо различала цвета при лунном свете, даже с моего обзорного пункта мне были хорошо видны серебристые отблески на их бритвенно-острых клювах.
«Пожалуйста, скажи мне, что ты их узнаёшь», – попросила я Ксейдена.
Сердце забилось чаще, сила пробудилась под моей кожей, и воздух вокруг меня потрескивал.
«Узна́ю. А через минуту и ты узна́ешь».
Ксейден был так спокоен, будто мы встречались с друзьями в местной таверне.
Тэйрн опустил голову – жест, который одновременно служил угрозой для прибывших и одолжением для меня, поскольку позволял мне лучше видеть происходящее.
Грифоны, наполовину орлы, наполовину львы, остановились примерно в шести ярдах от нас. Троица летунов в центре спешилась, оставляя парам по краям возможность немедленно взлететь в любой момент.
Наше доверие тонкое, словно декабрьский лед. Любой неверный шаг будет иметь смертельные последствия.
Троица пошла навстречу Ксейдену через горную траву высотой по колено. Я почти сразу же узнала женщину в центре – это она встретила нас у озера, а затем сражалась вместе с нами в Рессоне. Ее лицо осунулось, а на шее появился новый шрам, уходящий под воротник.
А вот человек слева от нее был уже другой. Немного ниже и жилистее прежнего коренастого спутника, а во взгляде, которым он наградил нас с Ксейденом прежде, чем быстро отвести его в сторону, не чувствовалось злобы.
Я не могла не задаться вопросом, не погиб ли человек, с которым она была возле озера, во время нападения на Рессон.
– Риорсон! – воскликнула женщина, остановившись метрах в трех от Ксейдена.
– Сирена, – ответил Ксейден.
Он приподнял обе сумки, а затем поставил их на землю перед собой. Смысл был предельно прост: если им нужно содержимое, придется подойти ближе к Тэйрну и Сгаэль.
Сирена вздохнула и жестом велела остальным двинуться вперед.
Молодая летунья справа от Сирены была в светло-коричневой одежде, в отличие от остальных в темно-коричневой. Примерно моего возраста и достаточно похожа на Сирену, чтобы быть ее родственницей, возможно даже сестрой. У них были одинаковые прямые носы, полные рты, гибкие фигуры и блестящие черные волосы, контрастирующие со светлой кожей, хотя младшая заплела простую косу, перекинув ее через плечо. Глаза девушки казались немного больше, а скулы были немного выше, чем у Сирены. Ее красота как раз такого типа, что позволила бы занять позиции при королевском дворе или на сцене любого театра в Коллдире.
Мое сердце сжалось. Девушка смотрела на Ксейдена не наивным детским взглядом. В нем читалось безошибочное желание, жажда, от которой я заморгала. Словно бы она ползла по пустыне, а Ксейден был оазисом.
Она выглядела так… как я себя чувствовала.
– Рада видеть, что вы пережили то неудачное нападение на Сэмарру, – произнесла Сирена, когда посланцы оказались в шаге от Ксейдена.
– Не потрудитесь объяснить, что это было? – Тон Ксейдена перестал быть дружелюбным. – Один из ваших грифонов едва меня не прикончил. Не будь у нас восстановителя в Восточном крыле, я бы потерял руку. А все потому, что я промедлил, думая, что это может быть кто-то из вас. – Он покосился на девушку. – Мне казалось, мы на одной стороне. Если такое повторится, я больше колебаться не буду.
Я наклонилась в седле, но толку от этого мало. Находиться там, где я могу только догадываться о выражении лица Ксейдена, было мучительно. Энергия потрескивала в кончиках моих пальцев, но я держалась твердо, готовясь на случай, если встреча пойдет не по плану.
– Я не могу контролировать каждый отряд, Риорсон, – ответила Сирена. – И я не собираюсь винить другие отряды под командованием других людей за то, что они следуют приказам. Нам нужно больше оружия, чем вы можете дать. На этом форпосте достаточно клинков, чтобы вооружить сотню наших летунов.
– Они питают наши защитные чары! – Ксейден сжал кулаки.
– Наши чары? С каких пор ты симпатизируешь наваррцам? И по крайней мере, у вас есть чары, Ксейден, – произнесла молодая летунья.
– Пока что. – Ксейден на долю секунды перевел взгляд на девушку, затем повернулся обратно к Сирене.
Этот тон. То, как она произнесла его имя… Они явно знакомы.
– Нападения должны прекратиться, Сирена, – заявил Ксейден. – В твоей это компетенции или нет, но если я услышу, что летуны действительно воруют кинжалы с наших форпостов или что наваррские защитные чары ослабли из-за ваших грабежей, я прекращу вам все поставки.
От его угрозы у меня перехватило дыхание.
– Этим ты приговоришь нас к смерти! – Плечи Сирены распрямились.
– Вы приговорите нас всех к смерти, если уничтожите единственную преграду между вэйнителями и драконьими яслями в Басгиате, – произнесла я. – Это наша единственная кузница по производству оружия, и в этом месте достаточно чистой магии, чтобы кормить вэйнителей в течение сотни лет. Они станут непобедимы.
Все головы повернулись в мою сторону.
«Ты привлекаешь внимание».
Тэйрн зарычал на летунов, и они тут же подались назад.
«А я и не говорила, что буду сидеть тут молча».
– Приятно встретиться с тобой без лица Риорсона, приклеенного к твоему, Сорренгейл, – произнесла Сирена, отводя взгляд от Тэйрна. Умная женщина. – Хотя, полагаю, он по-прежнему не доверяет нам достаточно, раз уж посадил тебя на спину твоего огромного дракона.
Ксейден промолчал.
– Я рада, что вы пережили Рессон, – с улыбкой ответила я. Пусть даже она мою улыбку не увидит.
Но молодая летунья увидела. Она уставилась на меня с тревожной смесью удивления и… твою ж мать, я была уверена, что она сощурила глаза от злобы.
«Моя фамилия не помогает тебе заводить друзей», – усмехнулась я.
«Игнорируй ее».
– Мы выбрались благодаря тебе и твоим невероятным молниям, – ответила Сирена.
Еще один грохочущий рык зародился в глотке Тэйрна, дракон повернул голову направо и чуть показал клыки.
Сирена посмотрела на молодую летунью и побледнела:
– Ты же прекрасно знаешь, что на дракона лучше не смотреть, Кэт!
Кэт. Почти «кот», и если учесть, как оценивающе она на меня смотрела…
– Я не смотрела на дракона, – ответила девушка так тихо, что я едва сумела разобрать слова. Затем она перевела взгляд на Ксейдена. – Ладно, должна признать, она ничего такая.
Какого хера?
– Не вздумай, – ледяным тоном ответил Ксейден, прежде чем вновь обратиться к Сирене. – Сорренгейл права. Если вы уничтожите наши защитные чары, ничто не помешает вэйнителям осушить наши ясли. С ними невозможно будет сражаться, не говоря уже о том, чтобы победить.
– Так вы позволите нам всем умереть, пока вы сидите под защитой того самого оружия, которое помогло бы спасти наших мирных жителей? – спросил мужчина таким будничным тоном, словно интересовался прогнозом погоды.
– Ну да. – Ксейден пожал плечами.
От его слов у меня глаза на лоб полезли.
– Идет война, – продолжил Ксейден. – На войне люди умирают. Так что, если вы спрашиваете, предпочту ли я, чтобы умерли ваши люди, а не мои, ответ
