Прозревшие в преисподней - Игорь Владимирович Огай
– Мы пришли, – произнес надзиратель, словно в ответ на эти подсчеты.
Он остановился у первой задраенной двери, встретившейся на их пути. Нажал огромную, размером с ладонь, кнопку. Все правильно, в случае аврала целиться пальцем в пуговку – тратить лишние полсекунды. Двери – не двери даже, а целые ворота – разъехались в стороны, однако путь все еще был перекрыт. В проеме тускло мерцала голубоватая пленка, словно затянули мятым полиэтиленом. По ту сторону стоял чи-при в некоем форменном одеянии. Строгие линии, симметрично вшитые в ткань цветные шнуры, металлические подвески, пара узорчатых голограмм вдоль рукавов… Ни чего общего с земными аналогами, но отчего-то сразу становилось ясно, маячившим за спиной охранникам такую не носить. Никогда.
За спиной носителя формы в два яруса построились с десяток солдат. Уже не в форме – в броне, со стволами наизготовку.
– Капитан! – возвестил надзиратель. – Я уже слышал все ваши возражения. И счел их недостаточно обоснованными. Со всем уважением, но вы не владеете всей полнотой информации, чтобы оспаривать мои решения!
Капитан не проходил спецкурса человеческой эмо-гаммы. Его лицо исказилось совершенно непередаваемой гримасой, руки сделали несколько резких рубящих жестов в сторону землян, сопровождая два последовательных выкрика на чи.
Тонкая улыбка на губах надзирателя окаменела. Он ответил подчеркнуто по-русски:
– Вы ошибаетесь, уважаемый Инаклчстрат. В данный момент этим кораблем командуете не вы. Сейчас вы им всего лишь управляете. А командует комитет Надзора за Справедливостью. В моем лице. Откройте дверь.
Это поле – невпопад подумал Семен. Первая уступка простоты и функциональности высоким технологиям. Да ведь корабль, наверняка ими полон! Но, во-первых он сейчас не в бою, чтобы проявлять все свои чудеса техники, а во-вторых к чему лишний раз демонстрировать их землянам?
Вспомнился, последний трап, минованный ими по пути к этой двери. Длиннющий, узкий, совершенно неудобный, в четыре пролета. По тревоге на таком скорее шею свернешь, чем достигнешь цели! Значит – просто резервный проход, а где-то рядом настоящий подъемник с каким-нибудь гравитационным приводом. И теперь вот эта штука, наверняка для экстренной герметизации при пробоинах на летной палубе…
Чи-при за пленкой гермо-поля разразился длинной речью на псевдо-немецком. Руки, шея, даже ноги его агрессивно жестикулировали. В сочетании с лицом девяностолетнего старца это выглядело жутко.
– Я отмечу ваше стремление во что бы то ни стало соблюсти букву устава. На Справедливом процессе это будет вменено вам в заслугу. Но только это. Все остальное будет справедливо расценено как умышленное препятствие справедливости. Вы согласны, что это будет справедливо?
От количества «справедливости» у Семена начали вянуть уши. У капитана видимо тоже. Потому что он шагнул к барьеру гермо-поля схватил себя за цветной шнур, тянущийся вдоль правого крыла подола форменного балахона и с усилием дернул. Шнур отделился только с третьего рывка, с треском, с мясом и тянущимися вслед нитками. Зато голограмма на рукавах погасла сразу. Бросив добычу под ноги, словно шмат окровавленного мяса, капитан со своей стороны ударил по кнопке и поле погасло.
– Как пожелаете, – прокомментировал надзиратель. – Я на этом не настаивал.
Капитан харкнул несколько слов и решительным шагом проследовал в коридор. Землянам и конвою пришлось поспешно расступиться – чи-при не собирался останавливаться. Похоже, он надеялся найти повод для ссоры, с кем угодно, пусть даже с инопланетчиками, главное чтобы комитетчик уже не смог вмешаться.
Тот проводил его совершенно пустым взглядом, не считая нужным вкладывать человеческие эмоции в отношения с соотечественником. Затем сказал солдатам пару слов и первым шагнул на летную палубу. Солдаты присоединились к конвою. Теперь люди оказались в плотной коробочке – не то что шагнуть, не осмотреться толком. Одно обстоятельство, правда, скрыть было невозможно. Шокированный Семен едва не споткнулся на ровном месте, когда сообразил что у огромного, набитого различной летучей техникой помещения нет одной стены. Вернее, двух. Проклятье, и крыши тоже нет! Только легкий ажурный переплет и ни единого стеклышка между балками!
Да-а!.. Технологическая, стало быть, цивилизация!.. Такие штуки еще в кино часто показывают. Удобно: ни громоздких шлюзов, ни вакуум-насосов, ни тяжелых гермоворот… Но как же это оказалось жутко – идти по рифленому резинометаллическому настилу, всего в паре сотнях шагов обрывающемся в бездну! Оживший кошмар звездолетчика – разгерметизация размером в целый борт!
Жустин ахнула и выпустив свой инструмент из одной руки вцепилась Семену в локоть, будто снова потеряла зрение.
Груббер от комментария не удержался:
– Довольно рискованно… Понятно, поле непроницаемо. Дублирование систем и все такое. Но в бою!.. Даже кратковременный перебой питания…
– Ни какого поля, – на удивление бодро отозвался чи-при. – Просто связанный воздух. Атмосфера не стремиться улетучиться из корабля, как вода в спокойном состоянии не стремиться перепрыгнуть через край ведра. Энергонезависимо, декомпресионно безопасно, просто и эффективно. Не заходите за черту, здесь вы ни чем не отделены от космоса. Вас, инспектор, это не касается, сорвётесь за борт – избавите от кучи хлопот.
Вопрос, как они всем этим дышат, застрял в горле – Семен поперхнулся, когда до него дошло, что одна эта технология ставит любой корабль чи-при наголову выше любого земного аналога. Декомпрессия – главная проблема сохранения живучести в бою была решена на корню – такой вот справедливоносец невозможно было вывести из строя, просто наделав достаточное количество дырок в бортах. Его можно уничтожать лишь целиком.
Словно решив предоставить Грубберу шанс исполнить свое последнее пожелание, надзиратель вел конвой прямиком к краю палубы. К трем ближайшим к открытому космосу небольшим, но замысловатым аппаратам, закрепленным в палубных захватах. Соседние крепления пустовали, чтобы, стало быть, не ошибиться. Троица техников в соответствующих комбинезонах при их приближении торопливо испарилась из поля зрения. В остальном палуба, насколько хватало глаз, и без того пустовала.
– Ну? – осведомился надзиратель, останавливаясь у одного аппарата. – Не передумали, коллега? Может все-таки на мировую?
– Обязательно, – груббер тряхнул пультом. – Будете на Луне, заходите на огонек, обсудим условия. Который из них головной?
– Вот этот. Занимайте, не стесняйтесь.
В конфигурации аппаратов Семену знакомы были только четыре трубы топок с пирокинетиком. Корпуса, как такового, не было вовсе. Решетчатые фермы соединяли между собой узлы и агрегаты, среди которых где-то пряталась и обитаемая кабина. Назад и в стороны торчали решетчатые, закрученные спиралью стержни. Антенны? Сенсоры? Эмиттеры активных помех? Вперед – несколько раструбов, напоминающих ручное оружие солдат. Пушки?
– Ну же, коллега, – подбодрил
