Супермен должен умереть 2 - Сергей Сергеевич Мусаниф
Танкисты вышли на связь, доложили, что с ними все нормально, но продолжать они вряд ли смогут. Можно было, конечно, подъехать поближе и попробовать поставить танк обратно на ход, но Ицхак не желал терять времени и скомандовал продолжать движение.
В этот момент мне стало окончательно понятно, я, можно сказать, осознал это с ослепляющей ясностью, что основную свою ставку израильтянин делал не на танки.
Вообще, осознание того факта, что ты являешься последней надеждой для довольно значительного числа людей, оказалось штукой довольно неприятной.
Я не чувствовал себя рыцарем в сверкающей броне, да и, черт побери, никогда не хотел им быть. Слишком большая ответственность, слишком много ожиданий, слишком много людей на тебя смотрит.
Чтобы быть настоящим Суперменом, им надо родиться. Причем, где-нибудь не здесь, а на другой планете, подальше от Солнечной системы. Чтобы происходящее на Земле тебя трогало, но не очень. Чтобы проблемы человечества волновали тебя, но все же были не твоими проблемами. Чтобы люди были тебе симпатичны, но сам ты человеком не был. А иначе получаются не Супермены, а сплошные Зеро, Эль Фуэги, Джокеры и Ветры Джихада.
Второй танк мы потеряли, когда его подхватил песчаный вихрь, засосал в свою воронку, поднял метров на двадцать над землей, а потом выплюнул на песок. Оттуда никто на связь не вышел.
Я потянулся вперед и положил руку Ицхаку на плечо.
— Что? — спросил он, не оборачиваясь.
— Таким составом мы не пробьемся, — сказал я.
— А каким пробьемся? — спросил он. — Ты не можешь расширить зону безопасности?
— Нет, — сказал я. — Более того, по мере приближения к городу она станет уменьшаться.
— И что ты предлагаешь? — спросил он. — Отступить? Сейчас? Даже не попробовав?
— Я бы не сказал, что мы не попробовали, — заметил Борден.
— Нет, — сказал я. — Не отступить. Пересмотреть размер рейда, скорее.
Теперь он обернулся и одарил меня долгим внимательным взглядом. И не сказать, чтобы очень дружелюбным.
— Один джип, — сказал я. — Возьмем на борт столько народу, сколько влезет, и поедем. А остальные пусть возвращаются.
— Как они вернутся без защиты?
— Они в любом случае останутся без защиты, — сказал я. — Лучше уж сейчас и здесь, чем чуть позже и там, где Ветер Джихада особенно силен.
— А ты что думаешь? — спроси Изхак у Гарри.
— Я думаю, что тебе стоит послушать его и сделать так, как он говорит, — сказал Гарри. — Потому что, как ни крути, кроме как на него, тебе больше не на что рассчитывать. Или ты можешь вообще все тут свернуть и дождаться ядерного удара.
— Ладно, — Ицхак тронул водителя за плечо. — Останавливайся, Ави.
* * *
Во внедорожник набилось двенадцать человек.
Конечно, это не двадцать восемь гимнасток и «мини купер», и количество сие далеко от мирового рекорда, но, в отличие от занесенных в книгу Гиннеса случаев, у нас тут все были мужчины, причем довольно крупные, все они были при оружии, а машина при этом не стояла на месте, а продолжала ехать.
Комфорт, конечно, был так себе. Меня зажало между Борденом и каким-то израильтянином с портативной гаубицей, ствол которой упирался мне в бедро. Так мы и поехали, как вооруженные до зубов сельди в бронированной консервной банке.
После короткой остановки, во время которой Ицхак назначал добровольцев, которые поедут с нами, наш конвой развернулся и мы двинули в обратную сторону, делая вид, что не сдюжили, сдрейфили и отступаем. Буря даже немного стихла, словно поддерживая нас в этом решении.
Когда до границ песчаной бури осталось примерно десять минут хода, Ави заложил разворот по широкой дуге, и наша машина устремилась обратно в сторону Иерусалима. Надеюсь, остальной конвой сможет уйти без проблем.
Я же, как вы понимаете, от проблем не убегаю. Я смело иду им навстречу и с открытым забралом наступаю на очередные грабли. И сейчас я собирался наступить на одни и те же грабли во второй раз.
Наша первая встреча прошла за его явным преимуществом, и лишь в конце мне удалось переломить ход поединка, перехватить инициативу и свести дело к ничьей. В принципе, тогда я мог бы рассчитывать и на большее, но мне помешали.
С тех пор прошло довольно много времени. Он качался и разрушал города и страны, я тоже как бы не груши околачивал, но все равно было непонятно, насколько изменились расклады и изменились ли они вообще.
У меня не было никаких сомнений в том, что Ветер Джихада может видеть везде, где бушует порожденная его скиллом песчаная буря, но понятия не имел, как он воспринимал наш внедорожник и сопутствующую ему зону отчуждения. Было похоже, что никак не воспринимал, потому что мы мчались по барханам, словно Ави воображал себя участником ралли «Париж-Дакар», и препятствий нам никто не чинил.
Ни смерчей, ни подозрительно ползущих в нашу сторону барханов, никаких попыток пробиться сквозь купол и разобраться с наглыми пришельцами. Словно мы двигались посреди небольшого слепого пятна, и я не могу сказать, что меня это не радовало.
Но одновременно это меня и напрягало. Потому что я знал, ничто в моей жизни не может произойти просто и легко, и если у нас нет неприятностей прямо сейчас, это значит лишь, что они копятся, чтобы свалиться на нас позже.
Один мой знакомый однажды сказал мне, что главное в драке — это красиво в нее ворваться, а потом уже действовать по обстоятельствам вырубая противников одного за другим. Что ж похоже, мы следовали его заветам.
Ворвались мы красиво.
* * *
— Даже если все закончится так, как мы надеемся, при самом лучшем раскладе, и всем над удасться пережить финальное столкновение, тебя все равно не оставят в покое, — сказал Гарри.
Это был последний мирный вечер накануне решающего штурма и мы спокойно прогуливались по территории НАТОвской военной базы. Гарри при этом курил сигару и разглагольствовал, а я нюхал дым, припадал к его мудрости и поддакивал.
— Не оставят, — согласился я.
— Тебя будут искать, — продолжал он. — И наши, и ваши, и американцы, и Ицхак, и, в первую, наверное, очередь, китайцы, которым безумно жаль вбуханных в операцию денег.
— У нас было уникальное предложение, мы выставили цену, — сказал я. — Не понимаю, чем они недовольны. Это рынок, и все было по-честному.
— Даже если они согласны с тем, что все было по-честному, это не помешает им возжелать возместить убытки, — сказал Гарри. — Надо принять, как данность, что тебя будут искать.
— Будут, — согласился я.
— И это значит, что тебе нужно исчезнуть.
— С какой скалы ты мне предлагаешь
