Лиза Татл - Шторм в Гавани Ветров
Марис пробрала дрожь, и она отчаянно замотала головой.
– Марис? – В голосе С’Реллы прозвучала растерянность. – Но ты же всегда была горячей приверженкой «Деревянных Крыльев» – всей системы обучения. И ты можешь сделать еще так много… Что с тобой?
Марис невыносимо хотелось закричать, но она произнесла очень мягко:
– И ты спрашиваешь?
– Но… – С’Релла беспомощно развела руками. – Чем ты можешь тут заняться? Марис, поверь, я понимаю, что тебя гнетет. Но ведь твоя жизнь не кончена. Я помню, как ты однажды мне сказала, что мы, летатели, – твоя семья. Но мы и остались твоей семьей! Глупо обрекать себя на изгнание. Вернись! Теперь ты нуждаешься в нас, а мы по-прежнему нуждаемся в тебе. «Деревянные Крылья» – твое законное место. Если бы не ты, школы вообще не существовало бы. Не бросай же ее теперь!
– Ты не понимаешь! – пробормотала Марис. – И не можешь понять. Ты ведь летаешь!
С’Релла взяла руку Марис и крепко сжала ее, хотя рука эта оставалась вялой и безжизненной.
– Но я стараюсь понять, – сказала С’Релла. – Я знаю, как ты страдаешь. Поверь мне, с той секунды, как я услышала о твоем горе, меня не оставляет мысль, во что превратилась бы моя жизнь, случись такое со мной. Все мы думаем о неизбежном конце – рано или поздно каждый летатель расстается с крыльями. Иногда – из-за проигрыша на Состязаниях, иногда – из-за увечий, но чаще всего помехой становится возраст.
– Я всегда думала, что умру, – прошептала Марис. – Я и представить себе не могла, что перестану летать и останусь жива.
– Я знаю, – кивнула С’Релла. – Но раз уж случилось так, у тебя только один выход – приспособиться.
– Так и есть. Я приспособилась. – Марис высвободила руку. – Я начала новую жизнь здесь. Если бы ты не прилетела… если бы я могла забыть…
Лицо С’Реллы болезненно сморщилось, и Марис поняла, какие страдания причиняет подруге. Однако та покачала головой и решительно продолжила:
– Забыть тебе не удастся. Это невозможно. И остается только жить дальше, делать то, что в твоих силах. Отправляйся в «Деревянные Крылья», учи молодых. Держись своих друзей. А здесь ты лишь притворяешься…
– Ладно! Я притворяюсь, – зло сказала Марис, отошла к окну и слепо уставилась на мокрое зелено-бурое пятно, в которое сливался лес. – Притворяюсь, чтобы жить! Я не выдержу постоянных напоминаний о том, чего я лишилась. Когда я увидела тебя сегодня на пороге, то смотрела только на твои крылья и думала: «Если бы надеть их и улететь отсюда!» Мне казалось, я выбросила из головы такие мысли, казалось, я устроилась тут надежно. Я люблю Эвана и многому научилась, помогая ему. Я радовалась, что Колль гостит тут, и я познакомилась с его дочкой. А один взгляд на крылья перечеркивает напрочь все мои усилия.
В комнате воцарилась тишина. Наконец Марис оторвалась от окна и посмотрела на С’Реллу. Лицо подруги блестело от слез, но выражало суровое неодобрение.
– Ну хорошо, – сказала Марис со вздохом. – Объясни, в чем я не права. Поделись своим мнением.
– Я думаю, – начала С’Релла, – что ты выбрала неверный путь и в конечном счете твое положение станет еще тяжелее. Ты не можешь отсечь свое прошлое, будто его вообще не было. В мире без летателей для тебя жизни нет. Конечно, ты можешь заниматься самообманом, прячась здесь, но тебе не забыть, что ты была летателем и остаешься им. Пока ты подменяешь жизнь существованием, ты ее избегаешь! Твое место в «Деревянных Крыльях», Марис!
– Нет. Нет. Нет. С’Релла, я этого не вынесу. Возможно, ты права, но у меня нет сил терпеть боль. Я жива, и, чтобы жить дальше, мне необходимо забыть, чего я лишилась, иначе я сойду с ума. Ты не понимаешь… Видеть, как они летают надо мной, покоряя пространство, и знать, что мне уже никогда не полететь с ними… Нет, я не выдержу ежеминутного напоминания о своей потере. Не смогу. «Деревянные Крылья» без меня не погибнут. А мне дорога туда закрыта… – Она умолкла, дрожа от напряжения, страха, воспоминаний о своем горе.
С’Релла встала, обняла ее и не отпускала, пока дрожь не утихла.
– Хорошо, – ласково сказала она. – Не буду настаивать. У меня нет права вмешиваться в твою жизнь. Но… если ты передумаешь, если со временем посмотришь на вещи по-другому, помни, что это место всегда тебя ждет. Выбор за тобой.
На следующий день Марис с Эваном встали спозаранку и все утро провозились с больным ворчливым стариком в лесной хижине, где он жил бобылем. Бари, которая проснулась с первыми лучами солнца, пошла следом за ними, потому что ее отец еще спал. И в отличие от них ей удалось вызвать улыбку на сумрачном лице старика. Марис обрадовалась – она чувствовала себя подавленно, и визгливые старческие жалобы только сильнее ее раздражали. Она еле сдерживалась, чтобы не накричать на него.
– Можно подумать, он умирает! – сердито заметила Марис, когда они пустились в обратный путь.
– Но ведь так и есть, – тоненьким голоском сказала Бари, глядя на нее с испугом, а потом посмотрела на Эвана, словно ища поддержки.
Целитель кивнул:
– Девочка права. Признаки налицо, Марис. Или все мои объяснения ты пропускала мимо ушей? Бари куда внимательнее, чем была ты в последнее время. Вряд ли он протянет больше трех месяцев. Почему я приготовил для него тесис, по-твоему?
– Признаки? – растерянно и смущенно повторила Марис. Она легко запоминала объяснения, но применять новые знания на практике оказалось куда сложнее. – Он жаловался, что у него кости ноют, – вспомнила она. – Но он же дряхлый старик, а у стариков часто…
Эван досадливо фыркнул и спросил:
– Бари, как ты узнала, что он умирает?
– Пощупала его локти и колени, как ты мне показывал, – ответила девочка, гордясь доверием Эвана. – Они в твердых шишках. И под подбородком тоже, сквозь бороду видно. И кожа у него холодная. Это ведь волдырка?
– Да, волдырка, – одобрительно ответил Эван. – Дети обычно выздоравливают после нее, а взрослые – никогда.
– Я… я не заметила, – смущенно призналась Марис.
– Да, похоже, – сказал Эван.
Дальше они шли молча. Бари весело убежала вперед, а Марис вдруг ощутила бесконечную усталость.
В воздухе уже ощущалось приближение весны.
Марис, шагая рядом с Эваном и вдыхая полной грудью, чувствовала себя непривычно легко. В конце пути их ждала угрюмая крепость Правителя, но солнце поднималось в безоблачном небе, свежий воздух бодрил, а ветерок словно ласкал, пробираясь под плащ. В зеленовато-серых подушках мха и на черной земле между ними драгоценными камнями пестрели алые, голубые и желтые цветы. В ветвях порхали и пели птицы. Раннее утро в лесу – уже радость.
Эван всю дорогу молчал, обдумывая послание, которое подняло их с постели ни свет ни заря. Гонец Правителя объявил, что целителя ждут в крепости. Он ничего не знал, кроме того, что кто-то покалечен и нуждается в помощи.
