Сергей Фомичев - Серая Орда
Нутро вдруг дёрнулось, а рот наполнился желчью. Варунок, пошатнувшись, сплюнул. Голова по-прежнему разрывалась, вдобавок ему жутко захотелось пить. Среди груды полезных вещей воды не нашлось.
Чем же его опоили? Что здесь произошло, и куда делись те, кто завалил монахов? Вместо ответов голова одарила болью. Оставив солнце за спиной, Варунок покинул поляну. Два желания заставляли его шевелить ногами — выбраться поскорее отсюда и утолить жажду.
Ему повезло. Совсем скоро он нашёл и ручей, и дорогу. Там где они пересекались, виднелось множество следов от колёс и копыт. Оставив дорогу на второе, княжич попытался присесть у ручья, но в глазах потемнело, и он рухнул на топкий берег. Рухнул, впрочем, удачно. Хоть вся грудь и погрузилась в грязь, губы коснулись чистой воды.
Наглотавшись вдоволь и полежав с полчаса недвижно, он нашёл в себе силы подняться вновь. Теперь его вниманием завладела дорога. По виду наезженная, она казалась совершенно пустой. Куда ведёт дорога, и почему среди бела дня не видно прохожих? Вопросы, едва возникая, растворялись в тумане и прикрывались болью. Варунок на ответах не настаивал.
Он вновь припал к ручью и пил до тех пор, пока не ощутил внутри тяжести порядочного запаса воды. Почувствовав себя бодрее, юноша собрался уже отправиться в путь и задумался, в которой стороне лучше пытать удачу, как вдруг услышал топот. Не одинокий всадник, не конный разъезд — большой отряд сотрясал землю.
Княжич поспешил укрыться за деревом. Кто бы там ни мчался, а попадаться раньше времени им на глаза было бы неразумно. Довольно он натерпелся в плену.
Отряд быстро приближался, и Варунок смог разглядеть всадников. Судя по доспехам — дружина. Вот только, которого из князей? Не зная в точности, где находится, он тем более не мог предугадать, кого повстречает — друзей или врагов. Память с лживой угодливостью подсунула образы кишащей крысами Старицы; гроба, манящего пустотой; тонущего в студенистом коме купца, ухмылку Жменя.
Княжич зажмурился, тряхнул головой, отгоняя наваждение, а когда открыл глаза, то увидел сестру.
Облачённая в доспехи Вияна неслась в первом ряду длинной вереницы всадников, возле воина, в котором Варунок узнал молодого рязанского князя. В такую удачу трудно было поверить. На тело сразу навалилась усталость, ноги ослабли, и он едва нашёл силы шагнуть из укрытия.
— Стой! — крикнула Вияна.
Олег вскинул руку. Лошади, проскочив ручей, встали.
Девушка выбралась из седла и подбежала к брату.
— Живой! — она обняла Варунка и почувствовала, что тот держится из последних сил. — Не ранен?
Варунок мотнул головой.
— Устал. Да ещё опоили меня, вроде, гадостью какой-то.
Подошёл Олег. Уяснив в чём дело, задумался.
— Вот что, князь… Проводить до Городца тебя не смогу. Спешу. Оставлю коня и человека дам, если нужно. Доберёшься до Елатьмы, там брат у тебя…
— Нет, — возразил Варунок. — Вы же на битву? Я с вами.
Олег покачал головой.
— Не хватит тебе сил выдержать гонку. Нас ждали у Вурдово ещё вчера вечером. Как бы не ушли… Не можем мы позволить себе задержку.
Варунок взглянул на сестру, ожидая поддержки, но та промолчала.
— Дай коня, и можешь забыть обо мне, — предложил Варунок. — Если отстану, то сам о себе позабочусь.
Олег кивнул, распорядился передать княжичу одну из сменных лошадей. Больше не сказав ни слова, он забрался в седло и повёл дружину дальше.
Добрались до места за час с небольшим. Селение открылось внезапно, словно таилось до поры среди холмов и леса, а потом, распознав своих, выползло на дорогу.
Собственно на деревню Вурдово сейчас походило мало. Напоминало больше воинскую ставку. Дружины уже собирались в поход. Всюду сновали вооружённые люди, лошади седлались и вьючились, слышались крики, ржание, лязг железа. Местных жителей за скопищем военных было не разглядеть.
От погасших шатров отделилось несколько всадников и не спеша двинулось навстречу рязанскому отряду.
Первым Вияна разглядела Тарко. Улыбнулась давнему другу. Потом признала и остальных. Встречались в позапрошлом году в Муроме. Тамошний княжич Пётр и ехал рядом с её приятелем. Позади них держался суздальский княжич Борис, сопровождаемый всегдашними своими спутниками — молодым боярином Румянцем и старым воином Тимофеем. Соседи, как сговорились, отправили в Мещеру младших сыновей — сверстников Олега.
Встретились. Обменялись приветствиями. Тарко обрадовался спасению Варунка, но куда искреннее счастлив был видеть Вияну. И хотя девушка говорила с ним весьма сдержанно, он больше не отходил от княжны ни на шаг.
* * *Отдых вышел недолгим. Ветошная старуха угадала в молодых людях военных начальников. Подошла, чуть ли не крадучись, и прошептала громко.
— Битва уже начинается. Спешите, если надеетесь застать там живых.
— Ты почём знаешь? — грубо спросил Олег.
Старуха не ответила. Развернулась и пошла себе к такой же ветхой, как и сама, избёнке. Кто-то из рязанских бояр бросился возмущённо следом, но Вияна остановила.
— Она знает, — сказала девушка. — Она колдунья.
Мещера. Переправа возле Сосновки.
Для Сокола так и осталось загадкой, как сумел неповоротливый Голова привести серую орду к переправе так же быстро, как передвигались вурды, посредством своих чудесных троп. Поздние расспросы в деревнях и городках, расположенных между Червленым Яром и Мещерой, показали, что никто не видел никакой серой стаи, тем паче её дивовища-предводителя.
Так или иначе, на четвёртый день после тревожного голубя из Ишмы, серая орда вышла к Оке. К большому облегчению Сокола среди бела дня.
Было позднее утро. Ополченцы уже взялись за работу, где укрепляя защиту, где возводя новую, придумывали очередные хитрости, свозили дополнительные припасы, как вдруг, с южного берега долетел громкий свист. Работа встала. Сотни глаз разом повернулись к полудню и увидели мельтешащую на палке тряпицу.
Побросав дела, грузы, люди устремились к заранее условленным местам. Кто к лодкам, кто к тайникам, но большинство к частоколу. Временные проходы спешно заделывались, следы ловушек убирались, лошадей уводили в лес.
Запылали стожки. Мальчишки-дозорные перебрались через реку, осторожно обходя устроенные в воде западни. Бушуй окликнул Сокола с вышки. Тот охотно поднялся, оставив Рыжего с вурдами внизу — постройка выглядела слишком хлипкой для пятерых.
Мещёрский берег немного приподнимался над полуденной стороной, и она хорошо отсюда просматривалась. Лес словно била дрожь. С деревьев сыпалась хвоя и листва, в тревоге срывались птицы. Сперва кружили, сопровождая полчище, а потом убирались подальше с его пути. Самой орды ещё долго не было видно, но её поступь угадывалась задолго до того, как на дороге появились первые твари.
