Жемчужина дракона - Марина Романова
Мои губы горели огнем. Казалось, они даже увеличились. Щеки полыхали не хуже, в то время как Китарэ размеренно сопел, лежа на расстеленных одеялах. Два раза за этот вечер мне пришлось таскать его по склепу, вытирая его одеждой полы, и всякий раз он отключался так не вовремя, что это уже походило на какой-то заговор этих двоих.
Его последние слова не выходили у меня из головы. И хотя он сделал все возможное, чтобы я постаралась переключиться на нечто иное, я продолжала мысленно возвращаться к ним. То, что произошло пятнадцать оборотов назад, заставило Китарэ обратиться к своему отражению. Так появился Аши. Его отражение взяло то имя, что когда-то дала ему я… Но Рави? Она-то тут при чем? Я никогда не была за Полотном, и второго «я» в моей голове не наблюдается…
– Как же болит голова… – Сиплый голос Китарэ заставил меня вздрогнуть.
«Еще бы! Как неваляшка – то вперед, то назад со всего маха о бетонный пол», – ехидно подумала я, вспоминая его последний экзерсис.
– Тебе стоит постелить тут матрасы, – заметила я, – иначе, боюсь, даже повышенная регенерация не спасет твой череп.
– Ты не приковала меня, – вяло промямлил он, возвращая меня с небес на землю, а именно к моей половой принадлежности.
Все же надо объясниться, наверное?
– Нет, ты свалился на излете к цепям. Дотащить тебя до них и поставить в полный рост при всем желании мне было не по силам.
– Из тебя никудышная лгунья, – фыркнул он, тяжело поднимаясь с постели. – Я тоже эвей, и я знаю, на что способны девочки-эвейи, – пробормотал он и, не выдержав, начал массировать виски в надежде избавиться от боли.
– Я не боюсь Аши, – сказала я, решив воспользоваться моментом, пока он не в силах психовать и бегать от меня, словно мои слова пропитаны ядом. – И тебе не стоит. Он часть тебя. Неужели ты не понимаешь, что нужен ему? Прими его, и тебе даже не придется искать его за Полотном, только лишь укрепить вашу связь там; слившись в родной стихии, ты родишься заново.
– Ты многого не знаешь, так что, пожалуйста, давай отложим нравоучения до того момента, как утихнет колокол в моей голове.
На некоторое время между нами повисла пауза. Он вел себя так, словно ничего неслыханно ужасного, оскорбительного – ня еще не знаю, как назвать то, что порой между нами происходит, – не видел.
– Что ты видел? – тихо спросила я.
– Сам не знаю, – ответил он, глядя перед собой, словно пытаясь припомнить детали. – Но, мне кажется, надо попробовать действовать иначе. – Китарэ тяжело вздохнул и посмотрел на меня. – В следующий раз твое осознанное «я» отправится со мной.
Сказанное было для меня полнейшей бессмыслицей, но, судя по тому, каким усталым и измотанным выглядел сейчас Китарэ, это было не лучшее время для расспросов, потому я решила отложить их на потом.
– Пойдем, – сказал он, решительно поднимаясь на ноги, – уже довольно поздно, и твоя нянька будет недовольна.
– Нянька? – переспросила я, поднимаясь и следуя за ним.
– Элементаль, что поддерживает стабильность твоего огня, – сказал Китарэ, а я чуть не сбилась с шага. Вроде бы ничего важного он и не сказал, но такая особенность Рэби была для меня открытием. – Для сильных эвейев это большая удача – иметь рядом того, кто может впитать излишки силы, когда это необходимо. Хотя, конечно, лучше слуги и пожелать трудно…
– Рэби не слуга и не нянька, – холодно заметила я.
Я понимала, что все, что он говорит, – это простая констатация фактов, но, когда дело касалось Рэби, такое отношение меня задевало.
– Он семья, – зачем-то добавила я, обошла Китарэ по кругу и поспешила отворить дверь в склеп.
Стоило плите отъехать в сторону, как моего лица коснулся прохладный ночной ветер, обжигая щеки и остужая те ростки обиды и гнева, которые вопреки всем доводам разума я испытала, стоило Китарэ заговорить о самом дорогом мужчине в моей жизни в подобном потребительском ключе. Я поспешила выбраться наружу, чтобы сделать вдох полной грудью и окончательно отпустить нехорошие чувства, когда моих пальцев осторожно коснулся Китарэ. Он не взял меня за руку, скорее просто прикоснулся, привлекая внимание.
– Прости. – Кажется, слово было для него новым, и он не слишком-то хорошо его выговаривал. – Иногда меня заносит, – выпалил он, тут же отшатнулся, резко повернулся и пошел по тропинке, ведущей к нашему корпусу.
Я смотрела ему вслед, соображая, что это было. А потом на душе стало тепло и радостно. Копаться в деталях, ища ответ на вопрос «почему?», я не хотела, потому поспешила догнать его, чтобы пойти рядом.
– Тебе не холодно? – спросила я, заметив, что на улице достаточно прохладно. – Хочешь, помогу согреться? – великодушно предложила я, вспоминая день на плато, когда смогла поделиться с ним своим теплом.
Как мне показалось, это было замечательное, ничего не значащее, необременительное предложение, одним словом, самое то для завязки приятельских отношений. На миг Китарэ замер, сбившись с шага, как-то по-особенному испуганно взглянул на меня и тут же выпалил:
– Нет!
На этот раз его шаг был широким и быстрым, так что мне приходилось чуть ли не бежать за ним. Реакция Китарэ немного расстроила меня. Но все же, должно быть, он не такой эвей, который легко заводит отношения и идет на контакт. И несмотря на то что я сделала первый огромный шаг ему навстречу, а он отреагировал весьма спокойно на мой ненамеренный обман, это еще не делает нас друзьями… Хотя знал бы он, что вытворяет его подсознание!
Как ни странно, последняя мысль нашла злорадный отклик у меня в душе. Какой недотрога! По моим внутренним часам было уже далеко за полночь, когда я оказалась дома. А судя по тому, на какой стадии рычаще-свистящих тональностей был храп Рэби, время близилось к рассвету. Сейчас был финальный акт его еженощного выступления, а уже с первыми лучами солнца наш дом погрузится в блаженную тишину. Вот интересно все же, как именно его храп связан с движением дневного светила по небу? Этот вопрос не то чтобы сильно интриговал меня, но, по крайней мере, он был самым безопасным из всех, что сейчас блуждали в моей голове.
Войдя в свою комнату, я не сразу смогла понять, что за тошнотворно-приторный запах
