Ник Перумов - Молли Блэкуотер. Остров Крови
Лёгкая бригада погибла перед завалами, назад вернулась едва полусотня чудом уцелевших.
Подошедшие подкрепления – кстати, из них, из егерей – оттеснили варваров. Но не прежде, чем на смертном поле осталось почти четыреста тел. Ещё полтораста раненых.
И после этого конь в Горном Корпусе окончательно уступил место стали и пару.
Седая уходила неспешно. Удерживала дистанцию, часто оборачивалась. Умная бестия, подумал лейтенант. Соображает. И… как бы и впрямь не уплыла! Тюлень или не тюлень, а северные медведи тоже способны преодолевать огромные пространства открытой воды, от одного ледового поля до другого. Смотреть в оба, ни за что не упустить!
Но медведица, хоть и отступала к воде, явно не собиралась никуда уплывать.
– Стерлинг! Якобс! – крикнул лейтенант. И указал на медведицу.
Оба марксмена[18] поняли его без дальнейших уточнений. Долговязый Стерлинг припал на одно колено, низенький Якобс плюхнулся животом на валун. Целились они недолго, выстрелы грянули разом.
Медведица дёрнулась, но даже в бинокль лейтенант Роджерс не заметил крови, что должна была бы хорошо виднеться на светло-серой шкуре.
Промахнулись оба? Едва ли, парни – отличные стрелки. Роджерс сощурился. Разное болтали про эту Седую, в том числе и то, что заговорена она, пули её не берут…
Что, конечно, полная ерунда. Пули брали даже магиков, это лейтенант Роджерс как-то раз имел счастье наблюдать воочию.
– Це-епь, стой! – гаркнул лейтенант. – На коле-но! Цель-ся! По моей команде… огонь!
Егеря выполняли приказы, как один человек. Залп получился дружный, слитный, чисто по уставу.
Медведица метнулась в сторону, почти к самой воде и не оглядываясь бросилась наутёк по каменистому берегу.
Егеря – вдогонку.
Седая шла ходко, споро, и расстояние начало увеличиваться. Правда, совсем из виду она не скрылась. Дразнила, приостанавливалась, замирала на миг и снова пускалась мягким плавным шагом, неспешным на первый взгляд, но обычный человек не угнался бы и самым скорым бегом, даже если бы смог бежать так же долго.
Не достанем, подумал лейтенант. Так и будем гонять по острову. А пули…
Пули, верно, и в самом деле отводит. И шрапнелью Седую накрывали, и под картечь она попадала, из митральез били чуть ли не в упор – по слухам. И ранили-то всерьёз только один, похоже, раз – когда «Геркулес» взорвался чуть ли не с третью экипажа.
Болтали, какая-то удачливая девчонка-юнга Седую подранила.
Ну да, таким новичкам, как правило, и везёт.
Ещё минут десять погони – и лейтенант скомандовал остановку.
Надо было или вызывать подкрепление, или разделяться. Иначе Седая и впрямь будет водить их вокруг острова, покуда не стемнеет.
Один неполный взвод оставался на месте. Другой, с резервом, лейтенант повёл в обход, вверх по склону. Надлежало осмотреться, отрезать медведице путь, поставить меж двух огней…
Жаль, конечно, что в Найт-холле так мало настоящих войск. Настоящих, обстрелянных егерей, всё больше слуги лордов или их же охрана. Этих лейтенант Роджерс искренне презирал. Рожи поперёк себя шире, а пороха и не нюхали. Не мёрзли на перевалах, не привыкали «прикуривать по одному», потому что Rooskies брали прицел по спичечной вспышке почти мгновенно. Не дрались в рукопашных на лесных засеках, когда волей-неволей приходилось отходить, стараясь выманить варваров на открытое место, где сказался бы перевес егерей в ружейном огне.
Вверх, вверх по красным склонам. Лейтенант старательно отгонял все лишние мысли, его дело сейчас – разобраться с медведицей. Откуда она взялась на острове, пусть голову ломают пэры.
Внизу всё тихо. Седую не видно. Чёрт, это лейтенанту решительно не нравилось. Cовсем не нра…
…Внизу кто-то закричал, гневно, надрывно, и сразу же захлопали выстрелы, сливаясь в сплошную дробь.
Цепь развернулась сама, без команды, и ринулась вниз по склону. Седая решила не затягивать игру.
Почему она атаковала? Чего ради?
Лейтенант Роджерс был хорошим лейтенантом. Он выкрикивал команды, перестраивая своих людей, и в то же самое время думал.
Почему медведица ринулась в бой, едва они полезли вверх по склону?!
Ответ напрашивался сам собой. Медведица попросту охраняла что-то, как раз и укрытое где-то неподалёку. Быть может, как раз там, куда они направлялись.
Но об этом потом. Потом!..
Прямо из низких зарослей перед егерями возникла Седая. И на сей раз шкура её утратила изначальную седину.
Егеря не растерялись. Кто успевал – припадал на одно колено, беря прицел, другие отскакивали в стороны, освобождая зверю дорогу. Никакая одиночная пуля, даже в упор, не остановит громадного зверя, не дойдёт до сердца или мозга, спрятанных глубоко под слоями мяса с жиром. Тут нужны были специальные охотничьи винтовки крупного калибра, особые боеприпасы, и егерям оставалось только надеяться на то, что им таки удастся изранить чудовище, заставить его терять силы и кровь.
Нет ничего хуже для охотника, когда даже обычный медведь идёт на него на всех четырёх лапах, «кабаном». Но сейчас громадного седого зверя окружали егеря, и выстрелы покатились частым громом, в упор, когда невозможно промахнуться.
Или, вернее, «невозможно промахнуться» в воображении какого-нибудь знатного лорда, охотника на львов и тигров в тропиках Бхарата.
Седая громада пронеслась мимо егерей со скоростью курьерского поезда. Попал ли кто в неё – неведомо. Словно крепостной таран, Седая врезалась в редкую егерскую цепь, и лейтенант услыхал, как кричат те, кто оказался у неё на пути.
Револьвер в его руке дважды изрыгнул огонь. Лейтенант отлично умел стрелять по движущимся мишеням, не раз брал призы в полку, но сейчас – сейчас Седая просто пробила цепь его егерей и немыслимым образом исчезла среди красноватых валунов и кривых примученных сосенок.
Исчезла и тотчас возникла вновь, спустя ровно те мгновения, за которые егеря успели потерять ориентировку.
До зверя было где-то ярдов семь-восемь, и лейтенант успел выпустить одну за другой три пули. Он знал, что не промахнулся, и он увидел кровь на седой шкуре, теперь её пятнало красным во многих местах.
Лейтенант попытался отпрыгнуть, занять позицию получше, укрыться за валуном, однако поскользнулся и покатился прямо по склону вниз. Над ним раздавались вперемешку хриплый рёв зверя, выстрелы и крики его егерей, смешавшиеся в сплошную какофонию.
Потом он ударился головой обо что-то твёрдое, и мир померк.
* * *Их было много, они были злы, упрямы и храбры.
Они не разбегались с воплями, они прижимались к земле и камням, прятались в щелях и размывах, осыпая её пулями. И попадали.
