Враг Самогеты (СИ) - Пушкина Анна

– Мы знаем, что эльфы и отступники убили Иритана, наследника Самогеты. Известно ли тебе, как это произошло? – поинтересовался Велад.

– Нет, – ответила Нила не задумываясь. – Мне ничего не известно про смерть Иритана.

Велад понимающе кивнул и велел ей продолжать свой рассказ дальше. Самым сложным оказалось слушать про Его пытки и заклинание Келдрика. Мои ноги подкосились, и я неуклюже опустилась в кресло. Поймала на себе внимательный взгляд Эфиры. «Я в порядке. В порядке», – шептала я мысленно, успокаивая себя. Когда Нила дошла до финала своего рассказа, она повернулась к Тарае и произнесла:

– И перед тем как погрузиться в забытье, Келдрик отчетливо произнес: «Все в руках одинокой паучихи». Я догадалась: эти слова предназначались мне и намекали на что-то, – продолжила Нила. – Долго не могла понять, что он имел в виду, что за одинокая паучиха, но потом вспомнила, как мы дразнили ее в школе паучихой. Бедной или одинокой паучихой, не помню точно. Все потому, что она вечно таскалась за Келом с мертвым пауком в янтаре.

– Ты же и придумала это прозвище, – буркнула Тарая.

«Инклюз с одинокой паучихой и спрятанная в нем тайна, которую я нашла в кабинете Тараи», – догадалась я и постаралась не выдать своего изумления. Тарая не знает, что я подсмотрела ее воспоминание из прошлого, которое она явно скрывает.

– Детям привязанность к мертвому пауку в камне казалась странной и нелепой. Дети умеют быть жестокими, – безразлично ответила ей Нила. – К тому же у вас с Келдриком была какая-то история, тогда он был в меня влюблен, а ты вечно преследовала его.

– Ничего подобного! Я никого не преследовала, – слова Нилы явно задели магичку.

– Тарая, ты понимаешь, о чем речь? Слова Келдрика говорят тебе о чем-либо? – вмешался Велад, заостряя внимание на более важном.

Тарая побледнела. Я точно знала, что да, эти слова говорят ей о прошлом.

– На сегодня, думаю, хватит, – как можно быстрее вмешалась я, поднимаясь на ноги. – Все устали, и особенно наша гостья. Жестоко подвергать Нилу такому длительному допросу в ее положении. Велад, распорядись, чтобы приготовили покои для нас всех. Сетсей, обеспечь охрану леди Ниле. Хочу, чтобы она чувствовала себя в полной безопасности. Завтра с утра соберемся и еще раз на свежую голову все обсудим.

– Но… – собрался возразить Велад.

Я покачала головой, крепко сжав губы. Дворф внимательно посмотрел на меня, затем на Тараю и молча поднялся, почесывая бороду. Мой главный советник протянул руку, приглашая леди Нилу следовать за ним. Кивком я намекнула Эфире, что ей тоже следует выйти, а я хочу остаться с Тараей наедине. Орк в ответ шепнула, что будет ждать за дверью. Сетсей мигнул своими внимательными глазами и тоже молча вышел.

Стоило двери за всеми закрыться, как Тарая посмотрела прямо на меня, явно догадавшись, что я разогнала всех потому, что хотела поговорить с ней с глазу на глаз.

– Я знаю, о чем говорит Нила. Точнее, о чем намекнул ей Келдрик.

Тарая встревоженно нахмурилась. Придется сказать всю правду, другого выхода я не видела.

– Однажды, еще до того, как чуть не убила вас с Корденом в Фебране, я нашла инклюз с пауком в твоем кабинете и совершенно случайно увидела воспоминание, что он скрывает.

– Но это невозможно – охнула Тарая.

– Я знаю про твою мать, которая умерла, когда ты была еще маленькая, и про отца, который заставлял тебя притворяться ею, чтобы не потерять вашу лавку мага Жизни.

Тарая открыла было рот, но быстро его закрыла – кажется, у нее не было подходящих слов. Я забеспокоилась, что она разозлится, но вместо этого увидела, как она краснеет от стыда.

– Честное слово, это вышло случайно, – продолжила я, чтобы выложить все разом. – Знаю, что Келдрик узнал о вашем с отцом обмане, но не выдал тебя.

Тарая отвела взгляд. Мне не хотелось ее стыдить, к тому же я не считала ее хоть в чем-то виновной. Она была ребенком.

– Послушай, в этом воспоминании было ужасно только одно – твой отец. Он заставлял тебя притворяться, бил тебя – все это отвратительно.

Тарая резко вскинула ладонь, останавливая меня, и я сразу замолкла.

– Мы не будем это обсуждать. Ты не должна была это видеть.

Я кивнула, соглашаясь.

– Но никто не может посмотреть мое воспоминание, спрятанное в инклюзе, кроме меня. Как тебе это удалось?

Я пожала плечами, совершенно не понимая, как мне это удалось.

– Мое обучение только началось, я тогда даже и одну руну зажечь не могла, а ты бесконечно заставляла нас рисовать Ису.

– Иса, – повторила за мной Тарая, задумавшись. – Руна льда может на время заморозить практически любое защитное заклинание, если ее использует высший маг или арканник-рассеиватель. Скорее всего, сама того не понимая, ты зажгла ее и перестаралась, заморозив все заклинания в округе. Именно поэтому защита инклюза не сработала, и он открыл тебе свой секрет.

– В любом случае извини, это получилось ненамеренно.

Она молча поджала губы, принимая мои извинения, явно не собираясь больше возвращаться к этой теме.

– Я думаю, послание Келдрика имеет прямое к этому отношение. Это о чем-либо тебе говорит?

– Нет… хотя, – Тарая явно колебалась.

– Говори, даже мелочь может оказаться важной.

– Кел подарил мне инклюз с одинокой паучихой, я спрятала в нем свое воспоминание. На этом настоял сам Келдрик. Он хотел, чтобы у меня было доказательство, что я поддерживала ложь отца не по своей воле. Но был еще один инклюз. Янтарь – один из лучших проводников магии и имеет способность сохранять воспоминания. Возможно, в нем Кел тоже что-то спрятал.

– Как думаешь, если он его сохранил, куда мог спрятать?

Тарая пожала плечами, не зная ответа на мой вопрос.

– Давай начнем поиски с его комнат. Он жил и работал тут, во дворце, – ничего другого мне в голову не пришло.

Мы вышли в коридор, и я оглянулась, не зная куда идти. Замок огромный, и где располагались комнаты главного советника, я понятия не имела. Я и свою-то комнату с трудом могу найти, хотя периодически возвращаюсь в замок после ночных дежурств на границе. Можно разбудить Тиральду или спросить у Сетсея и Велада, но тогда придется посвящать их в детали, а Тарае явно этого не захочется.

– Куда собрались? – спросила Эфира, которая, как и договаривались, ждала за дверью. Тарая тоже уставилась на меня, ожидая ответа.

В конце коридора показалась Собель с пустым подносом. Служанка не спеша шла в нашу сторону. Я про себя усмехнулась. Вот кто может знать, где комнаты Келдрика.

– Собель, – позвала я, и она ускорила шаг.

– Ваше Высочество. – Собель услужливо присела в реверансе.

– Ты можешь проводить нас к комнатам главного советника?

– Конечно! – Она, похоже, обрадовалась такой легкой просьбе.

Комнаты Келдрика находились на этаж выше моих и занимали целое крыло. Найти здесь маленький камушек будет той еще задачкой, особенно если телепат спрятал инклюз в тайнике.

На входе в покои советника стоял караульный. Хозяина покоев нет, охранять особо нечего, видимо, поэтому всего один постовой, а не пара, как принято. Увидев нас, мужчина в синей форме насторожился, но, рассмотрев меня, услужливо открыл перед нами дверь, пропуская.

Мы вчетвером зашли в продолговатый и довольно темный холл.

– Это гобеленовый зал, – с каким-то трепетом объявила Собель.

На стенах висели гобелены и несколько старых картин.

– Не знала, что он любитель настенных ковров, – отозвалась Тарая, с явным любопытством рассматривая покои Келдрика.

– Нет-нет, это не он, – тут же принялась объяснять служанка. – Покои украшались еще парой десятков советников до него, и, чтобы не портить традиционное убранство этого крыла замка, общие комнаты советник не менял, только личные покои.

Брови Тараи взмыли вверх.

– Ты давно работаешь в Азе-Эгле?

– Нет, – не понимая, куда клонит Тарая, без промедления ответила служанка. – Я личная горничная Ее Высочества, – она посмотрела на меня, – и нахожусь во дворце только вместе с госпожой.