Ирина Котова - Королевская кровь. Сорванный венец
Солдаты уже встали и под руководством лейтенанта занимались утренней зарядкой. Одеты они все были в тонкие майки и шорты, и зрелище это для ранее не наблюдавшей за физподготовкой армейских частей принцессы было завораживающее. «Отжаться» – и двадцать мужчин падают на песок и дружно считают «Раз, два, три…» до тех пор, пока не раздается следующая команда «На кулаках», и счет начинается снова.
Пока горничная несла ей воду для умывания, принцесса успела понаблюдать и за приседаниями, и за наклонами, и за растяжкой, и понаблюдать, прямо скажем, не без удовольствия. Барон занимался наравне со всеми и стоял лицом к ней, но никак не отреагировал на ее внимание.
Закончилась зарядка криком «На пробежку», и занимающиеся убежали куда-то вправо по берегу озера. В лагере остались только дозорные и принцесса с Лусией, так что завтракала Василина в одиночестве. Было очень тепло, и утренняя дымка над сверкающим озером навевала какое-то расслабленное, мечтательное состояние.
Катер был уже совсем близко, может, пара километров осталась до берега, когда справа раздались шаги, а потом появилась группа бегущих солдат во главе с лейтенантом. Они остановились отдышаться: кто-то положил руки на колени и опустил голову, кто-то, наоборот, ходил по песку, восстанавливая дыхание. Принцесса подошла чуть ближе, наблюдая, как барон Мариан снимает с рук жесткие кожаные перчатки с отрезанными пальцами. Он заметил ее, быстро подошел и склонил голову.
– Доброе утро, ваше высочество. Я могу что-то для вас сделать?
От него пахло свежим и здоровым мужским потом, а кожа на груди и плечах была чуть влажной.
– Доброе утро, лейтенант. Я хотела бы еще раз искупаться, если есть время, – сказала Василина.
Барон оглянулся через плечо на озеро, что-то прикинул.
– Катер будет минут через пятнадцать, затем начнем грузить палатки и машины. Время есть, ваше высочество. Но вода холоднее, чем вчера, плавание может быть опасно.
– Ничего страшного, спасибо, лейтенант, – улыбнулась Василина. – Я не боюсь холодной воды.
– Простите, принцесса, но я обязан беречь вас, – строго сказал Байдек. – Я не могу позволить вам простыть или схватить судорогу.
– А я не могу позволить себе не ополоснуться с утра, лейтенант, – настойчиво произнесла Василина. – И раз здесь нет душа, мне необходимо искупаться. Иначе я буду чувствовать себя некомфортно целый день.
Он поклонился.
– Как скажете, моя госпожа. Но я поплыву с вами.
– Хорошо, – не стала спорить принцесса и ушла в палатку переодеваться.
Холодная вода сняла сонливость и расслабленность, тело с радостью восприняло нагрузку, и Василина жалела только о том, что не разогрелась перед заходом в озеро. Вода, как всегда, принесла ощущение счастья и парения, и девушка двигалась вперед, слыша сзади мерный плеск волн, расходящихся от ее сопровождающего. Барон плыл в нескольких метрах за ней, и Василина периодически ощущала его взгляд на своей спине.
Мимо них медленно, заглушив мотор, прошел грузовой катер, распространяя высокие волны, причалил, и солдаты, громко переговариваясь друг с другом, начали загонять машины в трюм. Василина перевернулась на спину – стало любопытно понаблюдать за погрузкой, и застонала сквозь зубы, неловко барахтаясь и подгибая ногу, – голень от резкого движения свела болезненная судорога. Вот тебе и не разогрелась. Молодец.
Она могла бы продержаться на воде, но движение еще больше скручивало ногу, пока принцесса упорно плыла к берегу, не желая просить о помощи. Ох уж эта хваленая гордость Рудлогов! Василина почти сдалась, когда ее подхватил подплывший Мариан, сообразивший по хаотичным движениям подопечной – что-то неладно.
Через несколько минут лейтенант вынес девушку на берег. Нога противно ныла, простреливая при попытке пошевелиться, поэтому Василина замерла, прижимаясь к теплому надежному телу. Он так ничего и не сказал – ни когда подплыл к ней, обхватил и двинулся к берегу, ни когда вынес ее и усадил на поваленное дерево. А ведь мог и даже имел право указать на то, что был прав.
Слава богам, от места погрузки заводь была отгорожена какими-то кустами и уходила вглубь так, что солдаты не видели, как Байдек опустился перед Василиной на колено и, спросив «Какая нога?», взял лодыжку девушки в руки и стал разминать ее жесткими движениями, сгибая и разгибая стопу и ногу, чтобы восстановить кровоток. Ничего романтичного в этом не было, Мариан действовал профессионально и безжалостно.
Принцесса закусила губу и сдерживала крики, потому что судорога крутила ногу немилосердно и хотелось выть. А выть члену королевской семьи совсем не к лицу.
Голову Байдек упорно не поднимал, один раз только глянул, когда упрямица, не сдержавшись, тихо зашипела – кровь начала болезненно покалывать в стопе, а лодыжку перестало выворачивать. Глянул и тут же отвел глаза.
– Сейчас уже станет легче, моя госпожа, потерпите чуть-чуть.
И пальцы его стали мягче, словно он вспомнил, что не подчиненному своему помогает, а хрупкой девушке с нежной кожей, на которой и синяки от такого усердия могут остаться.
– Спасибо, – робко произнесла Василина, когда боль отступила. И, выдохнув, признала: – Вы были правы, мне не стоило сейчас плавать.
– Я позову вашу горничную, – Мариан отвернулся, но принцессе показалось, что она увидела улыбку, скользнувшую по его губам. – Не благодарите, это мой долг, ваше высочество.
Лейтенант Байдек, наблюдая за погрузкой, поймал себя на том, что сжимает и разжимает кисти рук, будто все еще ощущая под пальцами нежную, чуть прохладную и упругую девичью кожу. Когда Мариан на руках выносил принцессу из воды, ему стоило огромных усилий не опустить глаза на маленькие грудки, прижимающиеся к нему, или не сдвинуть руку, удерживающую ее ноги, чуть выше. Барон был человеком исключительной воли, и голос, подбивающий его на недостойное поведение, был для него внове, выбивая из колеи. Тем более что нашептывал он недостойное по отношению к принцессе крови, его госпоже, которой Мариан дал клятву служить верой и правдой. Но при этом Байдек не сомневался, что справится с этим искушением. Он всегда со всем справлялся.
Погрузились они быстро и отплыли примерно через час после возвращения Василины на берег. Принцессе и ее горничной отвели единственную каюту грузового катера, а военные разместились либо на палубе (те, кто не боялся ветра), либо в трюме, рядом с машинами.
Из-за своей грузоподъемности катер был тихоходным, но прекрасно сопротивлялся качке. Во всяком случае, лейтенант Байдек ее вообще не чувствовал, пока не увидел, как на носу корабля появилась тоненькая фигурка. Она облокотилась на поручни и опустила вниз голову, но через некоторое время подняла ее. Так и стояла, обдуваемая ветром, в тонкой курточке. Байдек нахмурился – принцесса обхватила себя руками явно в попытке согреться.
