Ковен избранных - Айви Эшер
Мне нужно задействовать свою элементальную магию, но о том, как это сделать, я только читала. Я никогда не пробовала это в жизни. Призываю один из своих коротких мечей. Он молниеносно появляется в ладони, и парни начинают перешептываться. Делаю им знак замолчать. Не знаю, насколько чуток слух у ламий, но если мы планируем отсюда выбраться, нам потребуется элемент неожиданности, а значит, придется действовать тихо.
Вставляю острие клинка между звеньями цепи, вонзившейся в запястья Талона. Надавливаю и представляю, как лезвие раскаляется до красноты, заставляя плавиться металл. Задерживаю дыхание, направляя магию в клинок, но ничего не происходит.
Ладно, попробуем еще раз. Я крепко зажмуриваюсь и фокусируюсь на образе того, чего мне нужно добиться.
Но ничего по-прежнему не происходит.
Так, значит, ты решила повыпендриваться! – кричу я на свою магию. Отказываясь от предыдущего плана, открываю глаза. Заношу руку и бью по цепи коротким мечом. Магический клинок рассекает звенья, и Талон с грохотом падает на пол, прежде чем я успеваю его подхватить.
Замираю и провожу пальцем по рунам за ухом, улучшая слух. Молчу и не двигаюсь с места, ища хоть какой-то признак того, что кто-то из ламий спускается нас проверить.
Различив только далекие разговоры о предстоящей поездке, отключаюсь и сосредоточиваясь на Талоне. Перекатываю его на спину и обхватываю лицо ладонями.
– Талон! Талон… очнись. Это я, Винна… Талон, – тихо умоляю я, пытаясь привести его в чувство, но он так и не открывает глаза.
Призываю метательный нож и быстрым движением провожу острым клинком по своему запястью. Кто-то позади меня шипит, но я игнорирую это и подношу кровоточащую руку ко рту Талона. Размыкаю его губы, моя кровь стекает в его рот и горло, но он совершенно не реагирует. Я снова закрываю глаза и раздраженно вздыхаю.
Ко мне подходит Нэш.
– Давай я исцелю тебя. У тебя до сих пор идет кровь из раны на голове, а еще, возможно, у тебя сотрясение. Уверен, ты потеряла много крови…
Мой первый порыв – отмахнуться от предложения, но, скорее всего, наружу придется пробиваться с боем, и будет глупо делать это в моем теперешнем жалком состоянии. Я киваю, и Нэш обхватывает мое лицо ладонями. Чувствую тепло его рук, и мое тело начинает расслабляться по мере того, как магия парня работает, избавляя от какофонии боли, вопреки которой я продолжала двигаться.
Когда голова перестает болеть, Нэш берет меня за запястье. Его ладонь постепенно становится холодной, а на моем запястье, когда он отнимает ее, нет и следа от пореза. Я с облегчением вздыхаю, мое тело наполняется энергией и готовностью к бою.
– Спасибо, – шепчу я.
Нэш кивает и подходит к остальным, чтобы исцелить их раны. Я легко провожу ладонью по щеке Талона.
– Потерпи немножко, теперь я рядом, – говорю я, безмолвно моля вселенную о том, чтобы у меня получилось вытащить всех нас отсюда живыми.
Лицо Талона чуть морщится, но он по-прежнему не приходит в сознание. Я оставляю его лежать на полу и подхожу к ребятам.
– Нэш, ты можешь исцелить себя? – спрашиваю я, замечая, что он держится рукой за бок. Вся левая часть его лица покрыта ссадинами.
– Нет, никогда не умел.
– Можешь объяснить мне, как это делается? – спрашиваю я.
– Ты владеешь целительной магией? – удивленно спрашивает он.
– Я владею всеми видами, за исключением заклинательной магии, – небрежно отвечаю я.
Устремляю взгляд в пустоту, заслышав приближающиеся голоса. Мы замираем, но голоса, по счастью, удаляются. Я снова поворачиваюсь к Нэшу в ожидании, когда он начнет меня учить, но вместо того, чтобы рассказать, что сделать с его ребрами, он просто пялится на меня, широко распахнув глаза и раскрыв рот.
– Серьезно, Нэш, я не знаю, как много у нас времени. Если ты хочешь, чтобы я помогла, тебе придется объяснить, как это сделать!
Мой призыв выводит его из ступора.
– Просто приложи ко мне руку, кожа к коже, и представь, как вливаешь в меня свою магию, исцеляя все раны. На самом деле этот процесс сложнее, но я не смогу описать его лучше, – признается он.
Делаю глубокий вдох и запускаю руку под его грязную изорванную футболку. Прижимаю ладонь к ребрам. Затем закрываю глаза и делаю ровно так, как он сказал.
Ничего не происходит.
Я еще больше ухожу в себя и вспоминаю, как Райкер говорил о визуализации образов. Задействую источник своей магии и представляю, как зачерпываю ладонью ее часть и вливаю в Нэша.
Моя рука, прикасающаяся к коже Нэша, начинает нагреваться, и через несколько минут его дыхание из затрудненного становится глубоким и ровным. Я на каком-то инстинктивном уровне чувствую, как срастаются его кости и затягивается прокол в легком. Ему наверняка было жутко больно. Стою рядом еще около минуты, и лишь удостоверившись, что я ему больше не нужна, отстраняюсь.
Нэш в восхищении смотрит на меня, а я вижу, что раны на его лице тоже исчезли.
Подхожу к Талону и повторяю с ним то же, что сделала с Нэшем. Не знаю, почему я не попыталась исцелить его раньше. Но сколько бы я ни стараюсь влить в Талона магию, она не проникает в него. Я пробую столько раз, сколько это возможно, после чего наконец признаю, что ничего не выйдет.
Тихо рычу, бесясь из-за своей беспомощности. Каким-то образом мне удалось исцелить Нэша, но ничего из того, что я пытаюсь сделать с Талоном, не работает, и это сводит меня с ума.
Я усмиряю гнев и сосредоточиваюсь на следующем этапе плана – свалить отсюда на хрен.
– Кто-нибудь из вас умеет драться? – спрашиваю я, разглядывая комнату и продумывая, как лучше всего будет атаковать.
– Мы все паладины-новобранцы, – говорит Энох.
Я замираю. Они готовятся стать паладинами? Смотрю на каждого из них по очереди. Что ж, ладно, этого я не ожидала. Оправляюсь от шока, и мы собираемся в кружок, чтобы шепотом обсудить план. И довольно быстро приходим к выводу, что наши действия по большей части сводятся к одному – к бою.
Сойдясь на этом, быстро проговариваем детали. Паркер – самый крупный из нас – понесет Талона. Энох, Нэш, Каллан – так, оказывается, зовут двойника Джареда Лето – и я будем пробиваться к выходу. Если повезет, мы сможем как-то спастись.
Переносим Талона в угол у двери, и я изо всех сил взываю к вселенной, чтобы в следующий раз, когда придут ламии, он
