Выжить вопреки - Константин Третьяков
Мы подкрались к проходной, стараясь не производить никакого шума. В ней никого не было. Я поднял глаза на выцветшую вывеску и прочитал название «Сосновская Клиническая Психиатрическая Больница». Во дворе виднелась повозка с лошадьми, на которой лежал рюкзак. Тот самый, который пропал вместе со второй группой.
— Уходим! — прошептал я.
Вадим в ответ мне кивнул. Но как только я развернулся, чтобы уйти, как мою шею что-то кольнуло. Рука рефлекторно потянулась к месту укола, но не дотянулась. Тело стало ватным. В глазах резко потемнело, и я, сделав шаг куда-то вперед, провалился куда-то в темноту.
После того, как мои глаза вновь открылись, некоторое время я ничего не мог понять или вспомнить. В голове шумело, мысли путались. Наконец, мне удалось взять себя в руки. Я приподнял голову и обнаружил себя привязанным к больничной койке. Яркий свет ламп больно бил по глазам. Одет я был в грязную больничную пижаму. Рядом без сознания лежал в таком же положении смутно знакомый мне человек.
Я напрягся, пытаясь вспомнить, кто это, и тут на меня обрушились все воспоминания. При беглом взгляде в окно, стало понятно, что мы пролежали в отключке несколько часов, там было темно. Лишь белый диск луны виднелся на черном бархате неба.
Я постарался изо всех сил дернуть рукой, чтобы освободиться. Не получилось. Еще раз. Тот же эффект.
— Ну вот, только зря нашумел, — пробормотал я. — Еще гостей мне сейчас не хватало.
И тут же, словно прочитав мои мысли, в коридоре раздались чьи-то шаги. Раздался звук открываемого замка.
Я начал быстро соображать, что мне следовало сделать. Притвориться спящим или попытаться вступит в диалог с неизвестным противником. Выбрал второе. Было понятно, что человек пришел на шум. Соответственно, театральные представления не имели смысла.
Дверь со скрипом открылась, и в палату вошел интеллигентного вида светловолосый мужчина в халате врача. На его лице были аккуратные очки, которые он тут же поправил пальцем. На вид ему было около пятидесяти лет. Богатырским телосложением он не отличался. Значит, были все шансы с ним справиться. Увидев, что я очнулся, он ласково улыбнулся и произнес.
— Здравствуй, Ваня. Меня зовут Виктор Павлович. Я твой лечащий врач. Тебе днем нездоровилось, поэтому пришлось тебе вколоть лекарство. Не надо нервничать, все будет хорошо.
Произнес он все это спокойно, неторопливо, успокаивающим тоном.
— Почему я связан? — вырвалось у меня.
— Так надо. Чтобы ты в приступе ничего с собой не сотворил. Для твоего же блага, — невозмутимо ответил «лжедоктор». — Я пока немного занят. Ты полежи тут мирно, чтобы мне не пришлось тебе делать успокоительное. Скоро вернусь и мы продолжим.
Виктор Павлович вышел из кабинета и закрыл за собой дверь. А я остался лежать, пытаясь хоть как-то обосновать услышанное.
На самом деле, существовало два объяснения произошедшему. Оба меня не радовали.
Первое заключалось в том, что нас вместе с Мамонтовым пленил какой-то псих из лечебницы. И теперь он, изображая из себя врача, проводит над пленными какие-то опыты. Хотя, может и просто держать в палатах, медленно сводя всех с ума.
Второе объяснение было еще хуже. Прошедшие годы я провел в этих стенах, а все остальное лишь плод моего больного воображения.
Оба варианта не радовали. Я посмотрел на спящего товарища. Вот, кто мог внести ясность. Только как его привести в чувства?
— Вадим! — зашептал я.
Никакого эффекта. Думай… Думай….
— Вадим, в объект 754/7 ворвались монстры! Проснись! — так же шепотом произнес я.
Мамонтов во сне нахмурился и заворочался на койке. Так… это уже было ближе!
— Мамонтов! Подъем! К оружию! Враг рядом! — строго, но снова шепотом сказал я.
Глаза моего боевого товарища открылись. Он подскочил на месте, пытаясь освободиться от пут.
— Тихо! — шикнул я на него.
Вадим с непониманием уставился на меня.
— Мамонтов! Успокойся, а то сейчас придут и снова вырубят! — пригрозил я.
— Где я?
— Там же, где и я. Постарайся сосредоточится на чем-то одном. Для начала вспомни, кто я такой.
Несколько секунд Вадим смотрел на меня мутными глазами. Я уже начал натурально нервничать и думать, что доктор сказал правду, и мне действительно нужна медицинская помощь. Когда взгляд моего товарища прояснился, он медленно произнес.
— Ты Кузнецов Михаил, зубник. Мы вместе вышли в одной команде. С нами был Николаевич, но он утонул в болоте. Терентьев остался в лагере, когда мы пошли искать пропавшую вторую группу, — теперь он говорил так тихо, что мне едва удавалось его расслышать.
— Уф! — из груди вырвался облегченный вздох. — Я уж подумал, что у меня крыша поехала.
— Где мы?
— В психушке, — ухмыльнулся я.
— В смысле? — не понял Вадим.
— Похоже, что нас, как и вторую команду, похитил какой-то псих, — начал терпеливо разъяснять я. — Он где-то в здании. Несколько минут назад заходил в палату, называл меня Ваней и представился моим лечащим врачом. Назвался Виктором Павловичем. Ты лежал в отключке, я уж было начал ему верить.
— Что еще он говорил?
— Сказал, что скоро вернется и мы продолжим. Что именно продолжим, не уточнил. Но проверять как-то не хочется. А пока он чем-то занят.
— Сказал чем?
— Нет. Ты можешь освободиться? — спросил я.
Вадим в ответ отрицательно покачал головой.
— Надо было тебя слушаться и сразу палить в небо из автомата. Теперь не известно, успеют ли наши нас найти вовремя… — начал сокрушаться мой боевой товарищ.
— Успеем еще самобичеванием позаниматься! Лучше давай думать, как отсюда выбраться. Я тут вот, что подумал. Этот урод может вернуться обратно в любой момент. Тебе лучше всего притвориться спящим. Это усыпит его бдительность. Я буду ему подыгрывать. Как только появится возможность, постараюсь его обезвредить. Он, вроде, на вид не атлет, так что должно получиться.
— А если не получится?
— Тогда, как только он меня уведет отсюда, ты придумаешь, как выбраться и спасешь меня.
Спустя полчаса в коридоре раздались шаги. Мы сразу затихли. Вадим притворился спящим, а я придал лицу туповатое выражение и принялся ждать.
В дверном проеме появился «хозяин дома».
— Ну как ты, Ваня? — произнес он ласково. — Тебе лучше?
— Да, доктор, спасибо. Чувствую себя хорошо. — в тон ему ответил я.
— Ну вот видишь! А ты лечиться не
