Гарри Гаррисон - Недруги по разуму
Охранники, видимо, тоже были разбиты, поскольку грохот и лязг прекратились, а слышался только резкий посвист, с которым воздух прогоняли сквозь дыхательную щель. Потом кто-то заговорил, но для Язона, лишенного переводчика, эта речь была набором хрипов, скрежетов и взвизгов, в которые странным диссонансом вторгались нежные трели колоратурного сопрано. Его подняли и понесли; тащили бережно, словно драгоценный груз, придерживая за плечи и возле колен. Носильщики шагали в ногу, тело Язона мерно покачивалось, и он, замерев в своем коконе, считал шаги. Десять – до входа в отсек… пятнадцать – значит, они уже в коридоре, который тянется вдоль трубопровода… еще десять – скрип, легкое покачивание, шаги замедляются – внесли в вагонетку… прикосновение рук исчезает, сменившись чувством легкости – положили на антиграв… Топот, шелест обуви, хриплые, визгливые, мелодичные голоса – его похитители рассаживаются и, вероятно, обсуждают, какие они удальцы. Побили красных Стражей и захватили приз; теперь можно и расслабиться… Негромкий гул и ощущение полета в невесомости – вагонетка двинулась по коридору.
Этот экипаж и в самом деле напоминал вагонетку для перевозки руды: корыто метров шесть в длину, с изогнутыми ребристыми бортами, двойными сиденьями по обе стороны и плоским корпусом антиграва в задней части. Ни направляющих рельсов, ни колес, разумеется, не было; корыто плавно и почти бесшумно скользило в воздухе, могло висеть над полом и двигаться в любую сторону – вперед-назад или вверх-вниз. Язон отдал бы левую руку за этакое чудо, а если б предложили чертежи, пожертвовал бы и ушами.
Но только не сейчас! В данный момент перед ним стояли иные проблемы, и, после недолгих размышлений, он сформулировал их с лапидарной краткостью: кто и зачем?
Гангстеры? Он сильно сомневался, что ругам знакомы разбой и грабеж, а также похищения с целью выкупа, сбыт краденого, отмывка грязных денег и всякие бандитские разборки. По гамбургскому счету они, конечно, были разбойниками и грабителями, но эти деяния осуществлялись в государственном масштабе и назывались по-другому: налогообложением. Иными словами, священным долгом червяков-хадрати перед Детьми Великой Пустоты.
Если не гангстеры, то кто же? Религиозные фанатики? Это был вполне разумный вариант. Если бы гость с иных миров явился на Дархан, Кассилию или, положим, на Гарибор, везде нашелся бы охотник пошарить в его кишках ножиком – с той благочестивой целью, чтоб инопланетный монстр не осквернял Божественного Провидения, дарующего разум только людям. Но руги были существами прагматичными, не приносили жертв, не поклонялись кумирам, и среди их изобретений не было божеств – а значит, и религиозных фанатиков.
Тогда террористы? Инсургенты? Бунтовщики? Смутьяны, недовольные существующим строем? Очень маловероятно! Централизация общества ругов была столь высока, что исключала если не инакомыслие, то уж во всяком случае активное сопротивление властям. Причины их диктата являлись не социальными, а чисто биологическими, связанными с воспроизводством расы; лишь сильная власть могла гарантировать, что этот процесс окажется непрерывным и породит не только потомство, но и Творителей, новых владык. Само собой, в период Разделения общество ругов было неустойчивым, но в остальные времена в нем не имелось ни диссидентов, ни организованной оппозиции.
Значит, власти, решил Язон; спровоцировали склоку, чтоб ликвидировать под шумок неугодного пленника. В самом деле зачем он нужен этим Великим Навигаторам, если они не желают вступать в союзы и заключать договора? Они получили кое-какие сведения о людях и знают галактические координаты Пирра – вполне достаточно на первый случай. Ну, а хадрати можно и в расход…
Он принял эту гипотезу, хотя кое-какие моменты оставались неясными. Например, такой: зачем инсценировать нападение, а не убрать его по-тихому, руками тех же красных Стражей? Если же в инсценировке был резон, то почему он еще жив? Куда его везут? К наружному люку, чтоб выбросить в пустоту, как горстку мусора?
Слабый гул двигателя совсем стих, будто растворившись в необозримых безднах, и Язон понял, что коридор закончился. Дорога от Гнезда Дже’каны до водного резервуара помнилась ему не очень хорошо, так как транспортировка в узилище происходила в стремительном темпе. Его запихнули в вагонетку и прокатили вдоль Рукава; затем экипаж миновал отсеки центральной части Роя – циклопические залы, где расстояние от потолка до пола и от стены до стены измерялось километрами, – и оказался в коридоре трубопровода. Разглядел он немногое, а в данный момент не видел ничего, но догадался, что вагонетка летит в пространстве огромного отсека и, надо думать, скроется в скором времени в каком-нибудь из боковых проходов. Не в том ли, который ведет к ближайшему люку?
Он вдруг почувствовал слабое, едва заметное давление на грудь, словно кто-то топтался у его ключицы, приплясывая на крохотных ножках. Потом раздался шепот:
– Я здесь, мой драгоценный друг с два глаза… Я выручать! Спасать! Покинуть тебя, но ненадолго. Ты не тревожиться, ждать!
Непоседа! На сердце у Язона потеплело. Приятно, когда о тебе беспокоятся… даже такое маленькое и беспомощное существо… Ну, а что до спасения, то он сам о себе позаботится. Лишь бы не спровадили в люк! Лишь бы сняли эту пленку, не позволяющую шевельнуться! Он подумал о своем клинке, затем, – о стимуляторе в поясном кармашке и мрачно усмехнулся. Дотянуться бы до этой пилюли… Глотать он ее не станет, только лизнет, а там посмотрим…
Гул сделался громче, и чувство давления на грудь исчезло; экипаж, как и предвиделось, нырнул в какой-то коридор. Язон не имел понятия ни о скорости, ни о количестве поворотов, так как инерция при слабом тяготении была едва заметна и к тому же гасилась упругой тканью. Но двигались они уже минут сорок—сорок пять, а значит, находились где-то в дебрях Роя, за сотню или больше километров от его узилища.
Платформа, на которой лежал Язон, качнулась, послышался шелест голосов, его подняли и понесли. Он оставался в полной темноте, охваченный волнением и неспособный использовать ментальный дар; чувство беспомощности терзало его, усиливая ярость. Тащат куда-то, чертовы спиногрызы… К люку?.. Предсмертный холод проник в его плоть, словно ее уже терзали ледяные клыки космоса.
Его опустили на что-то твердое, видимо, на пол. Ткань со слабым шорохом начала разворачиваться, рука Язона скользнула к поясу, пальцы нащупали продолговатую таблетку в кармане, и в следующий миг, преодолев упругое сопротивление, он поднес ее к губам, напомнив самому себе: лизнуть, и только! Еще – позабыть про клинок… Груда трупов ему не нужна – во всяком случае, до выяснения обстоятельств.
