Zадача будет выполнена! Только вперед - Николай Петрович Марчук
– Ну, Рыжик, давай показывай, где тут у вас тренируют пулеметчиков! – грохотал басом контр-адмирал. – Только давай сторонкой зайдем, чтобы не мешать занятиям, не будем смущать бойцов.
Ну, стороной так стороной. Как будто мы заранее не знали, что контр-адмирал захочет поглядеть именно на пулеметчиков. Конечно же, знали. Знали и подготовились.
Адмиралу со свитой уже показали отделение дроноводов, пункт связи и РЭБ, показали тренировку «тяжелых» снайперов. Теперь вот ведем к пулеметчикам.
– Сюда, пожалуйста, товарищ контр-адмирал, – показал направление движения Рыжиков. – Сейчас зайдем в здание, и через окна второго этажа будет замечательно виден учебный плац.
– Они у тебя что, на улице тренируются? – грохотал контр-адмирал. – Холодно же!
– Что поделать, – пожал плечами комбат Рыжиков, – такие условия. Но вы не переживайте, они же в постоянном движении, поэтому не мерзнут.
– А инструктор? – хмурится контр-адмирал.
– Инструктор больше всех двигается, он каждую тренировку выкладывается больше остальных, – отвечает Рыжик.
– Ну-ну, – грозит пальцем контр-адмирал, – смотри у меня! Головой за личный состав отвечаешь!
И вот тут, наверное, вы подумали: что-то идет не так. Когда это генералы, пусть и по-морскому – контр-адмиралы, переживали за рядовой личный состав? Мы в Крыму, за бортом пусть и около нуля, но все-таки плюс, а товарищ контр-адмирал беспокоится за какого-то там инструктора-пулеметчика. Что тут происходит?
Я вам потом расскажу. А пока контр-адмирал и его свита, ведомые Рыжиком, поднялись на второй этаж одной из казарм в этом военном городке, где буквально облепили окна, из которых открывался прекрасный вид на внутренний дворик, или, по-военному, плац.
На плацу в этот момент проходили занятия пулеметчиков. Десяток мужиков разной комплекции и возраста ползали, прыгали, вертелись и всячески «танцевали» в обнимку с ПКМ и «Печенегами».
– Пулемет – это сердце стрелкового отделения! – перекликая громкий лязг и грохот железа, вещал Бамут, который прохаживался среди курсантов, держа одной рукой свой ПКМ стволом вверх. – Пока пулемет в деле, отделение непобедимо! Ничто так не поднимает моральный дух бойцов, как уверенно работающий с фланга пулемет! Пулеметчик – это высшая форма развития пехотинца! Любая девка даст пулеметчику!
Контр-адмирал даже тихонько приоткрыл окно, чтобы лучше слышать голос Бамута. При этом лицо его излучало такую теплоту и мимимишность, что могло показаться, будто Бамут – сын контр-адмирала.
– Слыхали? – обратился к своей свите контр-адмирал. – Что ни фраза, то готовый лозунг для плаката. Свиридов! – прикрикнул контр-адмирал на одного из своих кап-три. – Что стоишь, ушами хлопаешь? Я же четко сказал: фразу записать и к концу месяца выпустить серию агитационных плакатов. Чтобы в каждой части в красном уголке висели! Ясно?!
– Так точно! – тут же подобострастно вытянулся кап-три Свиридов.
– И не забудь подписать, что слова эти принадлежат гвардии старшему сержанту Семену Воршавину, Герою России! Запомнил?
– Так точно! – гаркнул Свиридов.
Семен у нас вообще парень лаконичный, не любит долгих речей, у него что ни выражение, то готовый лозунг. Недавно его пригласили на телевидение рассказать о ратных подвигах, так он на вопрос журналиста «Что вы чувствуете, когда стреляете во врага?», лаконично ответил: «Отдачу пулемета!»
– Товарищ контр-адмирал, разрешите обратиться, – тихонько пискнул из-под руки контр-адмирала Рыжиков. – Наше подразделение пока не получило звание Гвардейского.
– Получит! – отмахнулся контр-адмирал от такого пустякового замечания. – Вопрос почти согласован и решен. В твоем подразделении высокая концентрация Героев России, так что скоро получите заслуженную награду, тем более что у тебя вон даже полный георгиевский кавалер есть, – кивнул адмирал на меня.
Да-да, вы не ослышались: к двум крестам – третьей и четвертой степени – у меня на груди добавились еще и кресты первой и второй степени, те, что в позолоте и с дополнительными бантами. Это за штурм Вишневки и оборону Токмака. Бамуту вообще дали Звезду Героя. Мне тоже хотели, но там вышла такая оказия, что чуть было под трибунал не отдали, но, слава богу, пронесло, Рыжик и Костя Особист вступились и отстояли, а так парился бы сейчас где-нибудь на нарах в штрафбате за Полярным кругом.
В общем, как только освободили Вишневку, расширили плацдарм и российские войска пошли дальше, в интернете всплыл небольшой ролик, который то ли наши сняли, то ли укропский БПЛА успел отработать. Суть сюжета в том, что вход в подземное убежище в Вишневке завален трупами украинских солдат, рядом с которыми лежит палка с намотанной на ней белой тряпкой. Спешу напомнить, что в этот самый момент вся группировка ВСУ, находящаяся на левой стороне Днепра, медленно, но уверенно захлопывалась в огромном котле. Десяткам тысяч бойцов ВСУ предлагали сдаться, подавляющее большинство из них готово было это сделать – и тут такой видос!
Проверяющих налетело, как стервятников на труп слона. Рыжика, меня и всех ветеранов «Десятки», которые первыми заходили в Вишневку, крутили так и сяк, выжимая и выкручивая досуха. Понятное дело, что косвенно во всем был виноват только я. Это на первый взгляд кажется, что я совершил подвиг, в одиночку удержав стратегическую позицию и уничтожив большую группу солдат противника, а на второй взгляд выясняется, что этим своим «подвигом» я сунул в руки вражеской пропаганде веер крапленых тузов.
Не знаю, как бы на самом деле там всё закончилось, но потом в Сети вспыли «признания» пленных украинских вояк, которые сообщали о регулярной практике расстрела ВСУ своих же бойцов, намеревающихся сдаться в плен. И вроде как речь при этом не шла о конкретном инциденте в Вишневке, но как-то всё само так сложилось, что обо мне все забыли, и наш ОДШБ оставили в покое. Мне, правда, посоветовали, от греха подальше, не светиться, в объектив камер военкоров и журналистов не попадать, с раненой ногой в тыл не лезть, а лечиться на передовой, ну и про награды на какое-то время забыть.
А потом, уже перед самой отправкой в тыл, Рыжик при небольшой группе ветеранов «Десятки» вручил мне сразу два Георгиевских креста.
– Будешь теперь как прадед – полный георгиевский кавалер, – усмехнувшись, произнес комбат, цепляя награды на чехол «плитника».
И откуда он узнал, что мой прадед был полным георгиевским кавалером? Скорее всего, где-то хранится мое личное дело, в котором указаны даже те факты, о которых я и сам не знаю.
Кстати, в том самом завале из тел у входа в бункер нашлись и британские специалисты, которые, судя по всему, были из тех, кто приехал в Вишневку по наши с Семеном души. А вот кто убивал и пытал местных, сваливая их трупы в братскую могилу, так и осталось загадкой; вернее, может, следователи, расследовавшие это дело, и выяснили, кто был
